Лето, пляж, зомби. Окталогия (СИ) - Выборнов Наиль Эдуардович

Я встал в стойку, вскинул автомат к плечу и высадил весь магазин одной очередью по «УАЗу». Отдачи практически не было, автомат бился в плечо, ствол особо не подбрасывало. Да уж, после «укорота» двенадцатый – это вообще песня.

Лобовое стекло раскрошилось, и я увидел, как брызнуло красным. Машина остановилась. Овод тем временем перенес огонь на вторую машину, добил в нее остатки барабана и ушел на перезарядку.

Я сместился в сторону, спрятавшись за растениями, выбил пустой магазин полным, поднырнул левой рукой под автомат, дослал патрон. Послышался хлесткий винтовочный выстрел – Степаныч кого‑то отработал.

Послышались заполошные автоматные очереди: наши гражданские вступили в бой. Причем, я отметил, что короткими очередями работали уже двое. Надо будет отметить потом, кто. Ставлю на Олега, и на Лику – первый просто умел, а для второй дополнительное занятия не могло зря пройти.

Пули застучали по кузовам машин, частично полетели мимо, рикошетя от асфальта, выбивая из него облачка пыли. Дверь «Нивы» открылась, с пассажирской стороны кто‑то вылез. Я вскинул автомат, и дал несколько коротких очередей. Послышался дикий крик.

Из УАЗика вылезла фигура в камуфляже, рванулась в сторону. Очереди сразу с нескольких сторон достали ее, швырнули назад. Проделав какой‑то невероятный кульбит, труп свалился на асфальт.

Еще один вылез, но я поймал его в прицел и нажал на спуск. Пули толкнули парня, он упал. Я вбил еще несколько коротких очередей уже в лежащего, и он так и остался.

РПК замолк, и тут же заговорил снова – это не «Печенег», не «Корд» – его перезарядить дело пары секунд. Я уже не стрелял, зато остальные продолжали палить со всех стволов. УАЗики превратились в подобие дуршлага, наши пули превратили бесценную технику в рухлядь. Дезертиры в ответ так и не стреляли. Подозреваю, что живых там не осталось.

Отработали. Я выждал несколько секунд, давая остальным выпустить пар, после чего проговорил в рацию:

– Все, отбой. Хорош патроны тратить.

Пулемет замолк, Степаныч так вообще отработать успел один раз. Гражданские продолжали палить. Пришлось крикнуть в голос:

– Отбой! Все! Вы всех убили уже!

Тишина ударила по ушам, где‑то между зданий до сих пор гуляло эхо выстрелов. Я сменил магазин на полный на всякий случай, подобрал с пола пустой магазин. Покачал головой. Неплохо получилось, отработали в лучших традициях партизанских засад. Правда, патронов сожгли немерено, но это ничего. Трофеи с базы дезертиров обещают быть очень внушительными. А нам еще предстоит пойти туда.

Теперь зачистка. И я пойду один, пусть Овод и Степаныч прикроют меня с дистанции. Очень не хватало второго номера для ближнего прикрытия, но увы. Никого, в ком я был бы уверен, что он не всадит с перепугу мне очередь в спину, не было.

Спустившись вниз, я двинулся в сторону машин, контролируя их через прицел. Двигался быстро, но внимательно палил по сторонам. Бронежилет, конечно, теперь есть, только вот он не все держит. Да и всегда может под плиту залететь, сбоку под руку, например. Там ведь только пакет, а он пистолетную пулю не каждую держит.

Сперва двинулся к «Ниве», заглянул внутрь. Водитель с мозгами наружу лежал на руле, да в него и помимо этого залетело еще несколько пуль. Готов. Медленно обошел тачку сзади – спереди дерево мешало, и увидел за ней бойца, который лежал на земле, булькая алой кровью изо рта. Легкие пробило.

Увидев меня, он поднял руку, будто хотел попросить не стрелять, но я навел точку голографа ему в голову и нажал на спуск. Треснул выстрел, и в виске бойца появилось аккуратное входное отверстие, а его мозги вынесло на землю.

Заглянул в тачку. Никого там больше не было, зато на заднем сиденьи обнаружились плохо затертые следы крови. Понятно, подозреваю, что тех ночных путников мы больше не увидим. И это они далеко еще заехали на самом деле.

Двинулся в сторону УАЗика. Заглянул в салон. Четверо лежат в разных позах, водитель на руле. Проконтролировал всех на всякий случай, каждому по свинцовой пилюле в голову. Не уверен – стреляй. Так правильно.

Прошел дальше, ко второй машине. Стекло тоже вынесло, водитель откинулся на заднее сиденье, пуля ему в горло попала, разворотило все, обивка кровью пропиталась. Снова вскинул автомат и выстрелил в голову. Все, мертв. Пассажир тоже лежит лицом в торпеду. Прицелился в макушку и выстрелил.

А вот на заднем сиденье никого не видно. Нужно проверить. И осторожно. Осторожность – это вообще главное правило.

Подошел к двери, зажав приклад под мышкой, левой рукой потянул на себя дверь и наткнулся на ствол. В память врезалось полное отчаяние лицо парня, и я тут же нажал на спуск, выдавая длинную очередь. Словив несколько пуль, он опрокинулся назад, а я уже перехватил оружие за рукоятки и пальнул ему в голову. Все, труп.

Ну что ж, готово. В машинах их оказалось меньше, чем ожидалось. Двое в «Ниве», четверо в первом УАЗе, и еще трое во втором. Получается, всего девять. Минус семнадцать у них.

Осталось около десятка. Но десяток на троих – это не три. Если на неожиданности сыграть, то может и выгореть. Только вот это надо еще и без потерь сделать.

Ладно. Теперь разведка. Придется пешком идти, машинами шуметь нельзя.

Надо еще весь этот триппер с дороги столкнуть, чтобы не мешался. Ну, «Тигр» должен справиться.

Глава 21

Бой принес нам новые трофеи: восемь двенадцатых «калашей» и еще четыре пистолета, да патроны к ним. Я уже не знал, куда деть это все, у нас УАЗ практически забит, а тут еще куча оружия. С другой стороны, если найдем поселение людей, то можно будет расторговаться неплохо, сбыть старые стволы.

Как ни крути, но оружие сейчас в цене должно быть, потому что именно оно отделяет живое от мертвого. Если у тебя есть ствол, то ты можешь отбиться от зомби, да еще и защитить своих друзей.

Вообще, думаю, что если бы у нас у народа на руках было бы больше оружия, то эпидемия не имела бы таких последствий. Пять‑шесть крепких мужиков с карабинами вполне способны очистить не только целый двор от зомби, но еще и защитить его от живых мертвецов и бандитов. Если масштабировать это на целый город, то все было бы совсем не так плохо.

Но, что еще хуже, если обычные гражданские добыть стволов толком не могли, то у бандитов оно было всегда. Что позволяло им кошмарить мирное население без особых проблем.

Хотя, может быть, я преувеличиваю. Потому что стрелять в собственных сограждан обычному человеку будет не так уж и просто. Даже если они уже мертвы и заражены смертельным вирусом. Не все же такие отморозки, как я.

Но смотря как станет ситуация. Если ты находишься между живым мертвецом и своей семьей, то тут не то, что карабин попросишь, а пулемет с полным коробом. Другое дело, что его тебе никто не даст.

С помощью «Тигра» мы столкнули оба УАЗа с дороги, чтобы не мешали проезду, да так и оставили. Пятна масла и бензина на асфальте скоро высохнут, а первый же дождь смоет их.

А потом похоронили Шмеля. Флага, чтобы накрыть его, у нас не было. Да что там говорить, у нас не было даже гроба. С трудом вчетвером, сменяясь по очереди, вырыли яму в полтора метра глубиной: грунт был не просто песчаным, но еще и каменистым. Потом сказали несколько слов, опустили его вниз, да зарыли.

А дальше отдыхали, потому что ночью же я собирался отправиться на вылазку. Село, как выяснилось по карте, достаточно большое, и десятком человек его под контроль не взять, так что подходы так или иначе останутся.

А как только солнце стало опускаться за горизонт, выдвинулись. Я, Овод и Олег. Степаныча пришлось оставить, потому что хоть один грамотный человек нужен был, чтобы держать оборону. Не то чтобы я боялся того, что дезертиры придут, но мало ли, кто мог наткнуться на наше укрытие.

Пошли налегке, вообще ничего не взяли: автоматы, аптечки, боекомплект, да гранаты. Вот их много, потому что предстоит зачищать дома. Больше ничего, даже еды не прихватили. Перед боем нажираться нельзя: можно словить пулю в живот, а потом загнуться от перитонита. Другое дело, что в нашей ситуации пуля в пузо – это в любом случае приговор, потому что никого, способного провести полостную операцию среди нас не было.