"Фантастика 2025-171". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Власова Александра

— Милостивые государи и, некоторым образом, милостивые государыни! — начал я противны скрипучим голосом. — Меня тут попросили прочитать лекцию о международном положении. Что ж, лекцию, так лекцию. Вреда ведь от этого не будет, не правда ли? Я, кончено, в международных делах крупнейший знаток: регулярно выслушиваю мнение моего парикмахера, мсье Жоржа, а ещё читаю «Газетку для детей», а базовые, так сказать, фундаментальные знания почерпнул из «Истории Древнего Мира», книги, написанной господином Ставрожкиным в одна тысяча восемьсот семьдесят четвертом году. И потому советую всем слушать внимательно, лучше бы и записывать, чтобы потом не сожалеть горько и безутешно о каждом забытом слове.

Итак, я начинаю!

Аплодисменты. Вспышка магния — это Papa сделал фотографический снимок. На память.

— Девятнадцатый век, как ни смотри, был веком Великобритании. После того, как Франция, извечный её противник, была разгромлена, никто и ничто не мешало гегемонии (я заглянул в бумажку и выговорил по слогам: «ге-ге-мо-нии») островного королевства и мировой империи. Царством международного капитала — вот чем стала Великобритания. Капитала промышленного, капитала финансового, капитала политического, и ещё какого хотите. Мастерская мира! Мы говорим — машина, подразумеваем Англия, мы говорим Англия — подразумеваем машина.

Но девятнадцатый век кончился, и начался век двадцатый. Всё течёт, и всё из меня, как сказал петергофский лев Самсону. Англию начали теснить. В Европе бурно развивается Германия. Германские машины не уступают, а зачастую превосходят английские, и то ли ещё будет! А где развитая промышленность, там и капитал! В Азии же на смену хищной Англии приходит щедрая и великодушная Россия, несущая отсталым народам Закон, Науку и Просвещение. Гуманизм в полном значении этого слова следует за ней по пятам. За Россией то есть. Гуманизм и эллинизм! Я, признаюсь, не вполне понимаю, что такое эллинизм, но уж больно слово красивое (смешки в зале).

Вы думаете, что Англия будет терпеть, пока её оттесняют с главенствующей высоты? Нет, вы не думаете, что Англия будет терпеть, пока её оттесняют с главенствующей высоты! Она непременно что-нибудь придумает. И я полагаю, что уже придумала, вот.

Что именно? Это напрашивается. Если Германия и Россия соперничают с Англией, то что сделает Англия? Она стравит эти страны, как английские бездельники стравливают собак в бойцовой яме. Стравят, и пусть русские и немцы воюют друг с другом, убивают друг друга, превращают цветущие державы в царства мерзости запустения.

Конечно, взять и сказать «Эй, вы, ступайте в яму драться» не может даже Англия. Не те нынче времена. Значит, она придумает сложную, многоходовую комбинацию. Какую? А вот такую! Сразу предупреждаю, что её, комбинацию, я увидел во сне. Доверяйте своим снам, милостивые государи и государыни, поскольку больше доверять вам некому, это говорю я, Котофей, всех наук корифей! (опять смешки в зале).

Продолжу. Значит, так, — я прошелся вдоль меловой линии туда-сюда, вглядываясь в лица присутствующих. Немножко покашлял. Погладил воображаемые усы. И продолжил:

— Войну начать — это не ишака купить. Повод должен быть и веским, и легко устраиваемым. Поэтому… — я сделал вид, что задумался. — Поэтому поводом будет смерть очень важного лица. Нет, не в Германии и не в России (в зале вдох облегчения). Англичане умеют путать концы. Убьют… Убьют эрцгерцога Франца Фердинанда. Да запросто, вот возьмут и убьют. Бомбу бросят, или из ружья застрелят, что-нибудь такое. На виду у всего у честного народа. Где? Ну… Не в Вене. И не в Конопиште, не в имении эрцгерцога. За границей. Во время поездки на Балканы. К примеру, в Боснию или Герцеговину. Или даже в Италию, в Италии полно анархистов. Но я все-таки думаю о Боснии. Есть там городишко — Сараево. Видно, не дома, а сараи, впрочем, это я так, шутки ради. Сарай — это по-боснийски дворец. Ничего обидного. В Сараево эрцгерцога и застрелят. Или в Венеции? Смерть в Венеции… нет, это другое.

Застрелят на Балканах. Всё-таки не из ружья. Из револьвера. Для такого дела я бы купил браунинг: на вид игрушка, а из него можно в два счета перестрелять двадцать эрцгерцогов, хоть тощих, хоть толстых. Между нами говоря, милостивые государи и государыни, в толстого эрцгерцога вернее попадешь, чем в тощего. А он, Франц Фердинанд, толстый, я в «Ниве» фотографию видел. Великое дело — фотография! Скоро и мы в России будем делать фотоаппараты — всему миру на загляденье. Если, конечно, не рассоримся с Германией. Но не буду отвлекаться.

Значит, убьют Фердинанда нашего. То есть не нашего, а австрийского. Сколько ему в этом году стукнет, восемьдесят четыре? Несчастный, несчастный Франц Иосиф, одинокий император! Старик, по правде сказать, этого не заслужил. Примите во внимание: сына Рудольфа он потерял во цвете лет, полного сил, жену Елизавету у него проткнули напильником, потом не стало его брата Яна Орта, а брата — мексиканского императора — в какой-то крепости поставили к стенке. А теперь на старости лет у него дядю подстрелили. Нужно железные нервы иметь. Он и не выдержит. Покарайте, скажет, убийцу.

— А кто же убийца? — выкрикнул my uncle Николай Николаевич.

— Убийца? Какой-нибудь студент. У студентов весь ум на учебу уходит, и на обычную жизнь рассудка уже не хватает, потому их и легко подстрекать, соблазнить на тёмное дело: бомбу взорвать, прокламации расклеить, или убить эрцгерцога.

— Боснийский студент?

— Э, нет, my uncle, это было бы слишком просто, англичане играют тоньше. Это будет… это будет серб! Приехал, значит, из Белграда, из Белграда до Сараево ближе, чем из Москвы до Санкт-Петербурга, приехал — и убил Франца Фердинанда. И жену его, урожденную графиню Хотек, тоже убил. Понятно, что Франц Иосиф огорчился. То есть огорчится. Огорчится и прикажет расследовать это дело. На то Англия и рассчитывает. Начнется следствие, и оно покажет, что руководили студентом, организовали покушением из Белграда. И тогда Австрия объявит ультиматум. В котором потребует выдачи организатора покушения, и проведение расследования с участием австрийских шерлокхолмсов.

А Сербия ультиматум не выполнит. Потому что ниточки заговора потянутся далеко… И тогда Австрия пригрозит Сербии войной. А тогда Россия пригрозит войной Австрии, мол, не смей обижать наших братьев-славян. А тогда Германия заступится за Австрию, она-де в своем праве, желая наказать подлых убийц.

На этом я свою лекцию заканчиваю.

— А дальше? Что было дальше, — спросил Петя, муж ma tante Ольги.

— Не было, Петр Александрович, а будет. Речь ведь не о свершившемся, а о том, чему только предстоит свершиться. Что будет дальше, вы узнаете из нового графического романа барона А. ОТМА, который в скором времени увидит свет.

— А, так это выдумка, — сказал Петя, как мне показалось, с облегчением. — Mystification!

— Он самый, мистификасьён и есть, — согласился я, и переступил черту. Ту, что мелом проведена по полу. Показывая, что представление кончилось.

Мне поаплодировали, но как-то задумчиво. Рассчитывали на что-то забавное, а получилось совсем не забавно. Тревожно даже получилось. Убийство особы императорской крови — тема слишком болезненная, чтобы над ней смеяться. Для Романовых болезненна, да и не только для Романовых.

Только я ведь не смеялся.

Ничего, главное — они запомнили. Пусть сейчас все это представляется им не самой удачной выдумкой маленького мальчика, но в июне вспомнят, а в июле задумаются.

Но до июля далеко. Целый май без шести дней. Целый июнь. Время неторопливое.

Мы всей семьей — в Ливадии. «Штандарт» на рейде, а охраняют нас с моря крейсеры «Алмаз» и «Кагул». И миноносцы тоже. По вечерам «Штандарт» и конвой включают иллюминацию, выглядит красиво, и немного таинственно. Иногда мы живем на яхте, но чаще на твёрдой земле. Оно как-то привычнее — на твёрдой. Мне привычнее. Но Papa и Mama любят яхту. Романтика!

Если любят, то почему не отправятся в настоящее путешествие? Если не в кругосветное, положение не позволяет оставить страну без присмотра надолго, то хотя бы вокруг Европы? Или вот сейчас, когда «Штандарт» на рейде, взять бы, да и отправиться с неофициальным визитом в Турцию. Нормализация отношений, установление добрососедских связей. Мол, соседушки, не хватит ли? Четыре века воюем, пора сменить пластинку, строить мир. Хотя бы попробовать для начала.