Что стоит за поцелуем? Неудовлетворённое возбуждение, привычка получать желаемое?
Игла кольнула, но энергия ещё слушалась меня, проникала куда-то вглубь Дирайма Форта, привычно нащупывая палитру чувств. Недоверчивое ликование, желание убедиться, что привязки больше нет. Проверить, вспомнить, как оно – без импринтинга. Притяжение – неожиданно настоящее, которого он и сам пока не понимал. Притяжение ко мне, спиральные завихрения! Злость, уязвлённая гордость, и что-то ещё… Мелодия. Где-то глубоко внутри него звучала мелодия, я прислушалась, недоумевая. Никогда с таким не сталкивалась.
Дирайм продолжал целовать меня, я привычно отвечала, стараясь отдаться его движениям, отвлечь внимание от своих действий.
Что же ты скрываешь? Меня давно уже интриговали эти вертикальные зрачки. Если в первый раз я подумала, что померещилось, то теперь… Не могли же у меня быть столь частые галлюцинации!
Что-то пряталось глубоко, далеко от поверхности, тщательно скрываемое, сдерживаемое…
Игла стрельнула, напоминая, что времени осталось совсем мало. Я чуть поднажала и вдруг провалилась в тёмную, беспросветную дыру. Там неистовствовало нечто древнее и могучее, сила, которой я не понимала, скованная, сдерживаемая, она билась, желая вырваться на свободу, отдавая бесконечной болью в рубцах на спине…
– Ты что творишь? – с грозным рыком Дирайм оторвался от меня, в глазах снова полыхали огненные щели.
Игла меж лопатками пронзила током, тело опять костенело, отделяя меня от управления собственной силой.
– Что у тебя внутри? – пробормотала я, не в состоянии осознать увиденное. Может, таки галлюцинации, побочные эффекты блокирующей дряни?
– Убирайся, – глухо бросил Форт, отстраняясь от меня.
Я вскинулась ответить, но он перебил:
– Убирайся, пока я не передумал!
От его взгляда по спине пополз озноб. Сзади раскрылась дверь, я пошатнулась, сделала шаг назад, чтобы не упасть, и створки сомкнулись прямо передо мной.
В гостиной каюты было пусто. Наскоро оглядевшись, я потопала к выходу, всё ещё собирая разбегающиеся мысли. Если он гарм, в его пробирке определённо что-то перехимичили. А если не гарм… то кто?
Спина снова заколола, я машинально потянулась, ведя плечами. Остановилась у двери, соображая, как открыть. Похоже, здесь всё было настроено на гада, во всяком случае, на меня не спешило реагировать.
Прикоснулась рукой к панели сетевика у стены. Рядом внезапно высветилось виртуальное окошко, показывая коридор с той стороны.
Хвост крысогуя, там у лифта маячил Соиле!
Створки разъехались, но мне не хотелось встречаться с андрогином. Оглянулась, однако Дирайм не спешил провожать или давать ценные указания. Чуть постояв, я сделала шаг назад, давая двери сомкнуться. Поискать, что ли, запасной выход отсюда?
***
Стерва! Расчётливая дрянь!
Не знаю, на кого я злился больше: на неё или на себя. Чего ещё ожидать от метаморфа? С чего я взял, что всё будет как в прошлый раз? И какого лысого хрена я её так хочу?!
Нельзя было ничего ей показывать. Пока я её соблазнял, лживая тварь полезла выискивать компромат. И добралась до того, о чём не должна была знать. Теперь её никак нельзя отпускать.
Дар’морн колотился внутри, желая вырваться наружу. Но, как ни странно, разодрать её в клочья не рвался. Я-то думал, он тоже возненавидел всех метаморфов.
Какое-то время лежал на кровати, сдерживая его вспышку. А ведь когда-то мы неплохо ладили. До того самого дня.
Дверь отворилась, я хмуро глянул на шагнувшего внутрь Соиле. Пусть только попробует съязвить, не посмотрю на годы дружбы, двину!
– Она ушла? – тихо спросил он, окинув взглядом спальню.
– Как видишь.
– Как ты? – приблизился, мягко ступая по ковру.
– Главное, что без привязки.
– Без. Я тщательно следил.
Соиле сел на кровать. Я мрачно кивнул, не желая поддерживать разговор.
– Злату прислать?
– Понадобится – сам вызову!
Дар’морн недовольно зарычал. Никакой золотой куклы ему не хотелось. Соиле пристально вгляделся, не слыша, но чувствуя.
– Дирайм, – начал осторожно. – Тебе не кажется, что девчонка…
– Не кажется! – рявкнул я. – Оставь меня в покое!
Соиле осёкся, на лице промелькнула обида, прежде чем оно вернулось к привычному нечитаемому виду. Поднялся.
– И не вздумай к ней лезть, – угрюмо добавил я. Занозе ни к чему знать, что зацепила меня сильнее, чем я предполагал.
Кивнув, андрогин молча вышел. А я поднялся и двинулся к бару. Бутыль тёмного драгского давно ждала своего часа. Дождалась.
Круг кланов. Раскатистый, напевный голос старейшины Гора льётся вокруг, гремит, приковывая внимание каждого. Знаю, что пошёл против воли, но верю, что поступил правильно. Потому стою в центре, расправив плечи, хотя мой дар’морн в смятении.
– Ты понимаешь, что натворил?!
– Понимаю.
– Ты расторг помолвку, на которую мы возлагали большие надежды. Ради изменчивой чужачки!
– Я люблю её.
– Как ты мог открыть ей тайну, охраняемую веками?
– Она хотела стать одной из нас. И у вас не осталось бы возражений против нашего союза. Я должен был попробовать.
– Ты должен был спросить Круг!
– Я знал ответ Круга.
– И тем не менее пошёл против нашей воли? Призвал ей дар’морна?
Молчу, упрямо сжав зубы. Знаю, на какой риск шёл, и всё равно не мог не попытаться. Мы хотели быть вместе, это была наша общая мечта!
– Драгов камень погас. Ты знаешь, что это означает?
– Дар’морн погиб, – вынужден признать я, опустив голову.
До последнего надеялся, что этого не случится! Нам было так хорошо вместе летать. Так хотелось верить, что дар’морн с метаморфом совместимы, что мы сможем всё преодолеть. Вместе.
– Ты должен был стать главой своего клана, Раймадар. Тебе в невесты отдали дочь самого Нехерта! Как ты мог променять её на пришлую приблуду? Как ты мог предать наше доверие?
– Я люблю её, – упрямо повторяю, и старейшина взвивается, повышая голос на тон:
– Любишь?! Да что ты знаешь о метаморфах, глупец! Она привязала тебя, чтобы проникнуть в наши секреты!
– Это не так! Я готов понести наказание, если считаете нужным – изгоните нас. Мы уйдём, и никогда больше…
– Вас? Ты видишь здесь свою Мирру, мальчишка?
– Что вы с ней сделали? – поднимаю голову, стараюсь не смотреть на старейшину свирепо, но готов разорвать каждого, кто причинит ей вред. Мой дарморн со мной не согласен, да это и не удивительно. После того, как Мирра не смогла принять одного из них…
– Ты никогда не задумывался, почему не всегда её находишь? Какие у неё дела здесь, где она чужая, что тебе приходится по нескольку дней дожидаться свиданий?
– Откуда вы… – начинаю, не желая слушать. Да, бывало, да, задавался вопросами. Но она просила верить, обещала всё рассказать, и я верил.
– Ты ничего не знаешь о метаморфах, сосунок! Они не впервые пытаются проникнуть к нам. Принимают любой облик, какой захотят, не сразу и отличишь. Только по отсутствию дар’морна внутри. Но каждому известно, как сложно разглядеть чужого дар’морна.
– Это не её настоящий вид? – кажется, из всей речи старейшины меня поражает лишь одно. Моя красавица с ясными синими глазами – обман, подделка? Тёплые ночи, горячие объятия, безудержная страсть – лишь ложь? Она же клялась, что именно такая…
– Они всегда принимают тот облик, который привлечёт жертву.
– Я не жертва!
– Или тот, – безжалостно продолжает старейшина, – который необходим. Маски, роли – ночью Мирра, а днём, возможно, даже и не женщина.
– Кто? – спрашиваю глухо, не желая слышать, но дар’морн во мне клокочет, словно соглашаясь с Гором.
– Овои, сын Нехерта, брат твоей невесты Азели.
