Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари"

В ушах звенело, и через этот звон едва пробивались другие звуки. Колян чуть не пропустил нападение: он начал подниматься — и тут в канаву козликом спрыгнул сторож, замахиваясь на него ломом. Сиротин успел увернуться, лом врезался в землю. Мужик замахнулся снова. Колян вскинул ногу, успев подцепить противника под колено. Тот рухнул на него, оказавшись неожиданно сильным и тяжёлым. Лёжа вниз головой, Сиротин смог лишь перехватить железный штырь за середину, не позволив придавить свою шею к земле. Ему удалось упереться ногами в живот мужика и перебросить того через себя.

Лом остался у Сиротина. Мужик юркнул из канавы наверх, как ящерица, и исчез из виду. Николай чуть отдышался и повернулся набок, сделав попытку подняться на ноги. Звон стал потише, но ощущение заложенности в ушах не проходило. Под ногой соскользнул камень — и Сиротин брякнулся на четвереньки. На краю канавы снова нарисовался сторож, с обломком кирпичной кладки в воздетых руках. Колян рванул "молнию" куртки, сунул руку за пистолетом…

Звук выстрела он услышал раньше, чем успел нащупать рукоять собственного тт-шника или податься в сторону. Выронив кирпичный обломок, сторож повалился на край канавы.

Сиротин сел, и тут же увидел Ингу. Та стояла на колене в трёх шагах от него, сжимая в руках пистолет. Шапочки на ней не было, по щеке сползала тёмная струйка.

— Жив? — позвала она. Её голос пробился как сквозь одеяло.

— Да кто его знает… — проворчал Сиротин, сам себя услышав не намного лучше. — Ногу зацепило.

Через пару минут оба сидели на краю канавы, а раненый и застёгнутый в наручники сторож стонал в сторонке. Инга общупала ногу Николая. Собственную царапину она уже промокнула платком и на этом успокоилась.

— По касательной задело, — обнадёживающе сообщила она. — Наверное, обломком камня. Штанина пострадала больше, чем кожа.

— Да, граната оказалась не осколочная. — Сиротин отыскал по карманам телефон. — Знаешь, а мне уже не холодно.

— Звони! — Она стянула с шеи шарф и намотала его, как платок, на голову. Откапывать в зимних сумерках, в канаве, свою невзрачную шапочку, ей показалось нерентабельным. — Похоже, что-то мы нашли.

— Хотел бы я знать, то ли это, что мы искали, — признался Николай.

Глава третья. Заполнение пробелов

Сокольский уважал профессионалов, поэтому когда попадал в госпиталь — старался выполнять все предписания, не пытался удрать раньше времени или спорить с медперсоналом о том, как они должны его лечить. Но на этот раз от обезболивающего отказался. На третьи сутки после травмы он чувствовал, что в состоянии потерпеть, и наверное, даже заснуть без лекарства.

— Позовите, если передумаете, — предупредила его вечером медсестра.

Он поблагодарил, и остался наедине со своими размышлениями, которые не давали спать куда сильнее, чем боль в спине. Связь событий годовой давности с настоящим моментом сперва казалась Сокольскому очевидной, но чем дальше — тем больше являлось сомнений. "Какой-то лабиринт без начала и конца", — думал Игорь, разглядывая в рассеянном свете ночника трещинку на потолке. Воображение нарисовало сложную сеть бороздок, оставленных древоточцем, которую он обнаружил в детстве, оторвав кусок коры на гниющем дереве.

Информация, сколько её удавалось получить от своих агентов и от полиции, скрупулёзно передавалась Мотей в его палату, как на командный пункт. Сокольский чувствовал, что все события взаимосвязаны. Труп в воде, ночной наезд в подворотне, ограбление офиса "Фарм-Треста", покушение, ночной визит лже-фээсбэшников в больницу и исчезновение предполагаемого налётчика с его подругой — всё это неведомым образом цеплялось друг за друга. Выбивался из картины парень, за которым бегали по крышам Ольгин с Капустиным, но как раз с ним прояснилось быстро. Типичный случай: гнались за одним, а попутно распутали другое дело.

Погибший оказался бежавшим из колонии рецидивистом. Он прятался у своей подруги, и поскольку соседи знали его в лицо — пробирался к ней по пожарной лестнице, через соседний подъезд и чердак. Подсобив братьям-полицейским, оперативники не помогли самим себе: Иванов, до которого с боем добирались Слава с Юрой, про письма "до востребования" ничего не знал.

Боль притупилась, тишина и приглушённый свет сделали своё дело. Сокольский задремал. Ему приснилась мать, как она сидит у стола в центре комнаты и рассматривает фотографии. Вокруг неё, на клетчатой скатерти — картонные коробки из-под обуви, которую давно сносили и выбросили, разложив вместо ботинок пачки карточек, связанные ленточками и кусками отделочного шнура.

— Правда, странно? — спросила мама. — Никого из них давно нет, а я могу заглянуть им в глаза.

Она начала поднимать голову, и Игорю до слёз захотелось поймать её взгляд. Так сильно захотелось, что он проснулся…

— Женщина, — сказал он вслух, стараясь развеять остатки сна. — Там была женщина.

Он снова прикрыл глаза и постарался сосредоточиться. На похоронах Олега он почти не смотрел по сторонам, но заметил, что во время отпевания, отдельно от всех, стояла молодая женщина в чёрном платке. Игорь тогда подумал, что она работает при часовне, и забыл о ней. Потом она следовала за похоронной процессией, и он снова её заметил. А когда всё закончилось — она исчезла.

— Где-то ещё я её видел, — снова сказал он вслух.

В её лице присутствовала некая черта, на которую он обратил внимание. Но что это было? Если бы увидеть снова… Он распахнул глаза, внезапно вспомнив: они шли с Катей по лестнице, поднимаясь в квартиру Олега, а эта женщина стояла на площадке. Увидев их, она сперва взглянула ему прямо в лицо, потом опустила голову и пошла вниз, так уверенно, словно ждала именно этого мгновения, чтобы уйти.

— Она знала Олега, — сказал себе Сокольский.

Телефон его брата пропал, а вместе с ним — всего его контакты. Но оставалась записная книжка. Игорь дотянулся до коробки на тумбочке и перетащил её на кровать. Света не хватало, и Сокольский, ничуть не сомневаясь, нажал кнопку вызова дежурной медсестры. Та появилась секунд через двадцать, со шприцем в руке.

— Нет, это необязательно, — разочаровал её Сокольский. — Мне как раз нужно было, чтобы вы включили свет. Спасибо!

Она покачала головой.

— Вам лучше поспать. Уже час ночи.

Вместо этого Сокольский принялся рыться в ящике, отыскивая записную книжку. Медсестра из палаты не ушла, стоя над ним, как укор совести.

Через несколько минут Игорь позвонил своему заместителю.

— Матвей! Мне нужно, чтобы ты нашёл женщину.

— Игорёк! У меня уже есть женщина, — напомнил Мотя. — И если я через минуту не вернусь к ней в постель, она оставит меня без десерта.

— Через минуту вернёшься, — пообещал Сокольский, не поддавшись на его шуточки.

— Ладно, что за женщина? — смилостивился Мотя.

— Её зовут Серафима. Лет между двадцатью пятью и тридцатью. Может, чуть больше.

— Имя, конечно, редкое, — признал Мотя.

— Я упрощу тебе задачу: она была хорошо знакома с моим братом. — Сокольский прикинул в уме и добавил: — Он должен был общаться с ней незадолго до гибели. Есть телефон, я скину тебе смс-кой, но когда я набрал — мне ответили, что такой номер не существует.

Мотя вздохнул в трубку.

— Ладно. Займусь этим. Но завтра! В кои веки выпала спокойная ночь…

— Буду ждать, — перебил его Сокольский. — Приятного аппетита!

— Чего? — не понял Матвей.

— О десерте не забудь, — подначил его Сокольский и отключил телефон. — Давайте ваше обезболивающее, согласился он наконец, виновато улыбнувшись терпеливой медсестре.

* * *

Колян шлёпнул пальцем по рычагу, включив чайник, повалился на стул и яростно потёр лицо, после чего посмотрел на Ингу. Та успела устроиться в кресле, отодвинула лампу и папку, и кинула на стол пакет с пирожками.

— До чего же спать хочется! — протянул Николай и заглянул в наручные часы. — Половина седьмого! Ин! А ты ведь не из районной полиции к нам пришла.