Попаданец. Чужая империя (СИ) - Грошев Григорий

— Тут — люди опасные, — объяснил он. — Но не такие, как на пятом этаже. Те вообще всё время проводят в палатах.

— А прогулки? — зачем-то спросил я.

— В отдельной палате, — ответил он. — Как в тюрьме. Но и её они посещают нечасто — некому их выгуливать. Сосредоточься. Тебе бояться нечего, они тебя за своего примут.

— Кто — они?

— Наши постояльцы, — объяснил Захар. — Тут двенадцать человек. А персонала — кот наплакал. Мы сейчас уберём тарелки после завтрака и вынесем на мойку.

— После завтрака? — удивился я. — Вы ведь говорите, что скоро обед.

— Всё, не болтай, — бросил Захар. — Говорю тебе, некому работать. Пойдём.

В каждой палате располагалось по два человека. Кормили их так же, как и нас. Это я понял по объедкам на тарелках. В целом пациенты спокойно реагировали на наше присутствие. Я забирал посуду и ставил её на тележку, которой вооружился Захар. Он тут же закрывал палату на ключ, и мы двигались к следующей. Кроме нас тут не было ни одного медицинского работника.

Всё прошло неплохо, за исключением последней палаты. Там сидел сухенький старик — он реагировал на нас примерно никак. А на другой койке — крепкий и высокий мужчина. Он казался абсолютно нормальным, пока не раскрыл рот:

— Спаси Сатана! — произнёс он демоническим голосом и рассмеялся. — Чёрная месса близится! Что, страшно, смертный?!

Меня пробрало до мурашек — и от его слов, и от этого ледяного, нечеловеческого голоса. А вот Захар не обратил на этого больного никакого внимания. Когда мы вышли из палаты, я выдохнул. Моечная располагалась тут же, в соседнем помещении. Грязная посуда с трудом помещалась на тележке. Мы принялись выбрасывать объедки в огромную бадью, а тарелки — составлять возле двух безразмерных раковин.

— Давай, быстро моем! — воскликнул санитар. — Обед скоро, не успеваем!

Однако же, всё свелось к тому, что быстро мыл я. Захар просто стоял и смотрел. В принципе, двенадцать тарелок от омлета и столько же мисок от салата — это немного. Но несправедливость душила. На мою просьбу помочь санитар отреагировал с улыбкой:

— Я контролирую. Надо же мне сначала тебя всему обучить!

— Мыть посуду? — воскликнул я. — Серьёзно?

— Да тут всего двенадцать персон, — махнул он рукой. — Ерунда. Давай, мой быстрее. Сейчас и обед будет.

Раздался звонок. Захар подошёл, как мне сначала показалось, к шкафу. Вставил ключик в скважину, провернул. Это оказался кухонный подъёмник. Очень хитро. Захар извлёк несколько кастрюль, закрыл дверцу и извлёк ключик. Принялся раскладывать еду по свежевымытым тарелкам. Правда, пришлось взять ещё двенадцать штук с глубоким дном, для первого.

Кормили очень даже прилично. Суп-пюре, на второе — овощи с фаршем, хлеб. Простые и незатейливые, но вкусные кушанья. Из чайника он разлил какой-то напиток, по цвету похожий на кофе. Тарелки санитар аккуратно расставлял на разные уровни тележки. Удивительно, но поместилось всё.

— Помогай, — потребовал Захар.

— Нет, я сначала посмотрю, как вы это делаете, поучусь, — парировал я.

— Вот ведь, — ругнулся санитар. — Запоминай, завтра будешь кормить третий этаж один.

Аккуратно перемещая тележку, мы двинулись в обратный путь. Кормёжка началась с тех пациентов, что были ближе всего к мойке. Захар открыл первую палату — ту самую, где меня напугал пациент. Я взял поднос, и санитар поставил на него кушанья. Я занёс и вернулся. Следующий поднос. Я вновь пошёл в палату… Тут санитар вдруг хлопнул себя по лбу:

— Медикаменты забыл! Вот же, соломенная башка!

И тут… Он закрыл палату, оставив меня с двумя пациентами. Подносы с едой стояли на столе. Старичок тут же поднялся с кровати и поплёлся к своей еде. Принялся за трапезу. Ложка за ложкой он уплетал суп и стонал от удовольствия. А вот второй человек, с виду — абсолютно здоровый, молча смотрел на меня.

— Не пойму, — сказал он демоническим голосом. — Ты с ними или с нами?

Я промолчал. Как говорится, с дураками лучше не спорить, а с психами и подавно. Моё молчание почему-то разозлило пациента. Я был готов поклясться, что у него вытянулись зрачки. Он встал с кровати и медленно двинулся в мою сторону, вытянув руки.

— Я чую… чую… — его голос стал шипящим. — Ты — врата. Врата! Откройся! Отдай мне силу.

— Прекратите! — взвизгнул я. — Я сейчас охрану позову!

Старик продолжал спокойно есть, не обращая на нас никакого внимания. Я попятился к двери. Дёрнул за ручку — закрыто. Где же этот Захар? И почему он закрыл меня в палате с умалишёнными? Пациент подходил всё ближе и ближе. Он оскалил зубы, и с них стекала слюна. Я вдруг явственно увидел у него большую пульсирующую точку — прямо в голове, в центре лба. Точка была красного цвета.

В руках я ощутил уже знакомое покалывание. Энергия! И хотя магия тут была запрещена везде, а не только вне Хогвартса, позволить себе промедление я уже не мог. Я сделал резкий рывок в сторону пациента и положил правую руку ему на лоб. Я думал, что произойдёт исцеление, как это уже бывало. Но всё получилось совсем иначе.

Всё завертелось, пол ушёл из-под ног — и мы рухнули в бездну. Последнее, что я услышал, — его хриплый шёпот:

— Добро пожаловать… в мою реальность.

Глава 43. Пустошь

Готов поклясться, что играла музыка. Да-да, музыка. Негромкая, заунывная, словно доносящаяся из-под земли. Мне она показалась знакомой. Что-то вроде саундтрека для замка «Некрополис» в третьей части «Героев меча и магии». Музыка звучала тихо-тихо, и её вполне можно было принять за расстройство воображения. Я посмотрел на свои руки: кожаные перчатки, какая-то нелепая рубаха.

Потом осмотрел остальной наряд: чёрные штаны, сапоги. Неужели я окончательно свихнулся? Всё вокруг казалось галлюцинацией — слишком сюрреалистичным, чтобы быть правдой. Вперёд уходила длинная мощёная дорожка. Вдруг прямо надо мной что-то пролетело. Я сощурился.

Что-то огромное и тёмное, напоминающее ската, но с перепончатыми крыльями, медленно проплыло в вышине. Небо было укрыто плотными тучами, сквозь которые с трудом пробирался свет.

— Держи его! — услышал я чей-то противный голос. — Новенький! Вкусненький!

Раздался цокот, как будто лошадь бежит по мостовой. Ко мне неслись два отвратительных создания. Два существа, похожих на чертей из старых гравюр: кривоногие, с перекошенными ртами, крошечными рожками и хвостами. Отчего-то бежать им было неудобно, а один даже растянулся на камнях. Я не стал поддаваться им и бросился наутёк. У меня это получалось хорошо. Усталости я не чувствовал.

Мощёная дорога привела меня в некое подобие города. Дома стояли вплотную друг к другу, но ни в одном не было дверей — только пустые, тёмные оконные проёмы. Цокот копыт позади меня растворился. Здесь музыка словно стала ещё приглушённее. Я медленно шёл вперёд. Улицы тоже были вымощены камней, кое-где он образовывал мозаичные узоры. По-своему город был красив, но уж очень мрачен.

Я услышал дружный цокот копыт, словно идёт десяток лошадей, но — в лапу. Бросился в сторону и спрятался за каким-то большим камнем. Мимо меня прошествовало несколько рядов чертей, но уже крупнее. На их поясах болтались мечи. Они ушли в том направлении, откуда я попал в город. Куда я попал? Краем глаза я посмотрел на синий и красный столбик.

К ним добавился ещё один объект: что-то вроде компаса. И стрелка явно указывала направление. Подчиняясь интуиции, я пошёл туда, внимательно прислушиваясь. Кладбище! Да-да, настоящее кладбище: оно раскинулось в центре страшного городка. Стрелка продолжала темнеть. Я подошёл к большому монументу. На одной из его сторон было лицо. Вполне человеческое. И что дальше? Никаких подсказок. Никакой помощи

Сверху, прямо над барельефом, было вмонтировано кольцо-стучалка. Такое, что в американских фильмах любят изображать в виде льва или грифа. Я взял за кольцо и аккуратно постучал несколько раз. Чего доброго, ко мне эти черти сбегутся. Каменное лицо на двери распахнуло глаза, и я отпрянул. Страшно, очень страшно: знать бы, что это такое?