Между добром и злом. Том 4 (СИ) - Кири Кирико

— Они ещё и гранаты сюда привезли… — пробормотал он, взяв одну из рук. Покрутил её перед глазами и бросил взгляд на ящик. — Металлические — это новые, но вот глиняные… я даже не помню, когда они в последний раз использовались… лет пятьдесят назад, наверное…

Но гранаты были не единственной странностью. Так Сенштейн достал из одного ящика ружья, которые безошибочно опознал, как южного образца. Конечно, их могли достать как угодно и где угодно, без ящиков с пометками ты не скажешь точно, однако всех гложило чувство, что оно не просто так здесь появилось.

Однако всё стало совсем иначе, когда, обыскивая ящики, Кондрат открыл один и замер на месте, почувствовав холодок, который пробежал по спине. Они, конечно, ожидали, что здесь будет оружие, но совершенно не такого образца.

— Парни, у нас тут сюрприз… — пробормотал он.

Остальные двое столпились за его плечами, и их лица озарило мягкое свечение, которое можно было спутать со светом тлеющих углей. Однако откуда углям здесь взяться — вместо них в ящике лежали круглые, похожие на колесо, артефакты.

Кондрат сразу узнал их, уже видел подобные в первые месяцы свое жизни в этом мире, когда расследовал дело призрачного дома. Круглые, сделанные из костей с кристаллами в центре, которые словно напитались кровью и теперь медленно источали светом эту всю грязь в мир.

— Артефакты… — тихо произнёс Цертеньхоф. — Грязные артефакты…

— Я уже видел такие, — тихо ответил Кондрат.

— Где?

— В Эдельвейсе. У одного колдуна, которого мы застрелили, когда он пытался убить человека. Ему доставил точно такой же артефакт.

— Это херово… очень херово… — пробормотал он. — Нам ещё колдунов не хватало.

Понятно, что артефакты, как и оружие, шли в столицу с одной целью. Какая именно — до сих пор оставалось загадкой, однако вариантов не так уж и много, да и думать об этом сейчас не имеет смысла.

— Надо… — только начал Цертеньхоф, но Сенштейн уже вышел на улицу, поняв всё без слов.

— Я съезжу. Караульте, может кто ещё приедет.

Кондрат вышел следом за ним.

— Я могу съездить.

— Лучше поговори с Дайлин, а то она сама не своя, — кивнул он на девушку, которая стояла поодаль задумчиво глядя на лес, и запрыгнул в седло. ­— Всё-таки ты её напарник.

— Не думаю, что ей сейчас нужно что-то кроме времени.

— Как скажешь, — пришпорил лошадь и помчался прочь по заросшей дороге.

Скоро здесь будет не протолкнуться от сыщиков. Плохо, что Дайлин убила обоих, теперь будет сложнее выяснить, кто должен был забрать груз и куда отвести. Хорошо, что один высадился — можно будет спокойно допросить его. В крайнем случае. Устроить засаду и дождаться, когда кто-нибудь сюда приедет. Но при любом варианте…

Сейчас им будет совершенно не до этого.

По ночному лесу, пугая его обитателей, разнёсся грохот выстрела. Сначала один, а следом ещё два, после чего всё стихло. Только эхо ещё пару секунд гуляло по округе.

Кондрат, Дайлин и Цертеньхоф подняли взгляд к нему, после чего дружно посмотрели в сторону, куда уехал Сенштейн.

— Дайлин, уходи, — тут же произнёс Цертеньхоф, доставая пистолеты.

— Нет, держимся вместе, они могут попытаться нас окружить, — ответил Кондрат. — Дайлин, в дом, заляг за коробками, заряжай ружья.

И никто не произнёс ничего про Сенштейна, потому что внутри каждый понимал, его участь. И сейчас куда важнее было спасти ещё живых, чем беспокоиться о мёртвых.

Они отступили к небольшому дому, который был жалкой защитой против пуль, и тем не менее лучше, чем ничем. То, что их будут обходить — это как пить дать. Самый эффективны и, как следствие, очевидный вариант, которым воспользуется противник.

Заскочив внутрь, Цертеньхоф и Кондрат быстро начали двигать ящики, строя дополнительные баррикады вдоль стен, пока Дайлин спешно пыталась перезарядить ружьё. Несколько раз у него стрельнула спина, всё же староват он для того, чтобы вот так просто тягать ящики, каждый из которых чуть ли не под пятьдесят кило.

Не успели они выстроить их, как Кондрат заметил движение снаружи.

Около дороги двигалось две тени. Можно предположить, что их всего двое, однако Кондрат не стал бы на это уповать. Люди старались держаться тени, готовые шмыгнуть обратно в кусты при первом же признаке опасности. Они не видели его, но он через щели постройки видел их как на ладони. И пусть они были всего лишь разведчиками, однако даже один труп облегчит им задачу на одного человека, а значит надо было бить.

Кондрат толкнул Цертеньхофа в плечо, шепнул «правый мой» и прицелился. Тот взял на прицел второго и замер на секунду, наблюдая, как те крадучись приближаются к ним.

— Огонь, — шепнул Цертеньхоф и в то же мгновение выстрелил.

Кондрат отстал от него всего лишь на какое-то мгновение, но их выстрелы всё равно выстроились в один дружный залп. Помещение заволок едкий пороховой дым, и тем не менее он всё равно разглядел, как два тела тут же легли на землю.

Они рухнули на землю не сговариваясь. Не потому, что что-то заметили, а ради безопасности, и это, возможно, спасло им жизнь.

Со всех сторон раздался грохот. Кондрат насчитал пять выстрелов и пять направлений. Цертеньхоф шесть. Пули с треском ломали прогнившую древесину, со свистом пролетали мимо, выбивали щепки из ящиков, и Кондрат даже услышал металлический скрежет, когда одна из пулю врезалась, по-видимому, в металлическую часть ружья внутри. И не успела осесть труха, как они вновь открыли ответный огонь, теперь уже менее прицельно из-за пыли и пороховых газов.

Они оба имели опыт в подобном, сразу было видно по их движениям и умении держать себя, чего не скажешь о Дайлин, которая забилась за ящики и трясущимися руками пыталась перезарядить ружья. Зарядила одно, толкнула к Цертеньхофу, принялась заряжать другое. В этот момент Кондрат уже стрелял из пистолетов, пытаясь что-то разглядеть слезящимися глазами.

— Твою…

— Задели? — спросил Кондрат, не оборачиваясь.

— Нет, щепкой по лицу. Дайлин! Давай!

— Д-да! — она бросила ружьё, подхватив то, что толкнул ей Кондрат и начал перезаряжать.

— Сколько снял? — спросил Цертеньхоф, пригнувшись, когда над головой вновь полетели пули.

— Одного.

— Двоих. Насчитал ещё троих. Они скоро будут отступать. Надо взять кого-нибудь.

— Это навряд ли. Судя по всему, они уже уходят, — бросил Кондрат взгляд на лес.

И действительно, вокруг подозрительно затихло. Кто бы там на них не напал, потеря троих заставила их отступить назад. А значит шанс захватить кого-нибудь в плен они упустили. Да и как взять их в плен? Они в амбаре — те снаружи. С одной стороны у них выгодная позиция для обороны, но с другой, тем куда удобнее сдерживать их и контролировать все выходы, так как они как на ладони.

— Я попытаюсь, — решил вдруг Цертеньхоф.

— Я бы не советовал, — покачал головой Кондрат. — Они видят все подступы и, если они ещё там, ты будешь просто как бегающая мишень.

— Знаю, но они, скорее всего, отступают. Они не стреляли оттуда, — кивнул он в сторону. — Значит там никого нет. Я брошусь туда, а ты прикроешь.

— Это пустой риск. Лучше отсидеться.

— Возможно, — тот подтащил к себе ещё одну кирасу и надел её поверх своей. — А теперь прикрой.

И бросился к выходу.

Кондрат понимал его, он хотел взять хоть кого-нибудь, чтобы допросить, иначе жертва его напарника будет зазря. Однако это было не просто пустым риском, а номинацией на премию Дарвина, который не стоил этого. Выскакивать просто наобум в надежде, что тебя не подстрелить, когда дом со всех сторон хорошо просматривается такое себе.

Но видимо удача пощадила его, так как Цертеньхоф добрался до ближайших кустов живым и невредимым. Повторять его подвиг Кондрат не стал, но внимательно следил за округой. Нет, они всё же на счастье Цертеньхофа отступили. Дождавшись его сигнала, Кондрат бросил Дайлин ждать на месте и тоже выскочил наружу, подбежав к укрытию.

— Они ушли, — выругался Цертеньхоф. — Я к дороге, ты по телам, может кто-то ещё жив.