Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

Я спала, пока могла, и не видела никого, кроме капитана, Вдовушки и девочки-поварихи. На четвертый день что-то изменилось. Я почувствовала, как судно замедлило ход, услышала крики и лязг якорной цепи, и сквозь дверь моей каюты донесся голос Аты:

– …На берег через час.

Берег. Значит, мы достигли Десятины.

Я выбралась из гамака, разминая затекшие мускулы, и прижалась ухом к дверной щели. Я стояла в одних чулках, ощущая холодную палубу, которая почти не качалась.

– Я загляну к хозяйке порта и заплачу десятину. – Голос Димери звучал рассеянно.

– А штормовичка? – Ата старалась говорить тихо, но я отчетливо слышала каждое слово.

Я замерла. Женщина не могла меня видеть, но я будто чувствовала ее взгляд по ту сторону двери.

– Сойдет на берег вместе со мной, – ответил Димери.

Повисло напряженное молчание.

Ата наконец спросила:

– И вы готовы рискнуть?

– Конечно готов, – резко ответил капитан. – К тому же она не в том состоянии, чтобы сбежать.

Внутри поднялась волна негодования. Да, сбежать было бы непросто, но ничто не помешало бы мне сделать это. Десятина – оживленный порт, наверняка там стояли корабли, отплывающие в Аэдин. Может, мне удастся выяснить что-нибудь о маме. Правду, а не ложь, которую скормил мне Димери.

Мамы не было на корабле Лирра. Я бы почувствовала это. И она разнесла бы судно на части, лишь бы добраться до меня и защитить.

Снова раздался голос Аты:

– Я не это имела в виду.

– Лирр не появится на Десятине в ближайшее время. Спасибо буре, что вызвала Мэри, и вмешательству гистингов. Нам хватит времени уладить свои дела.

Я отшатнулась от двери. Лирр собирается схватить меня? Гистинги помогают нам выиграть время?

Вопросы, которые уже несколько дней вертелись в голове, не давали покоя. Придется выпытать ответы у Димери. Но нельзя быть опрометчивой и верить ему на слово. Особенно когда речь идет о маме.

После недолгого молчания Ата снова заговорила:

– А если он заметил, как мы плелись за ним в хвосте?

– Тогда бы мы уже не разговаривали, – отрубил Димери.

Его шаги приблизились к моей каюте, и я поспешно ретировалась от двери.

Раздался голос:

– Мисс Ферт?

Я шагнула к гамаку и качнула его несколько раз, чтобы было слышно. Пусть думают, что я спала все это время.

– Мисс Ферт, – продолжил капитан, – мы стоим у Десятины, и я хотел бы, чтобы вы сопровождали меня на берегу. Заплатим налог морю, а потом устроим вас в гостинице. Я собираюсь пробыть здесь несколько дней, нет нужды оставаться на корабле.

– В гостинице? – повторила я. – Ну и зачем?

– Вам там будет удобнее.

Я недоверчиво спросила:

– С какой стати вы так озабочены моим удобством?

– Мне хотелось бы видеть вас в своей команде, – прямо сказал Димери. – Я нуждаюсь в услугах штормовика. Я был готов заплатить за вас на аукционе, но судьба распорядилась иначе, хоть и весьма прискорбным образом. Не лучший способ завязать знакомство. Но я хотел бы начать все с чистого листа.

– С чистого листа? – Мой голос дрогнул. – С пленницей?

– С союзником. Мне не нужны ни рабы, ни отношения, выстроенные на страхе. Верность дает куда больше. И я предпочитаю нравиться людям.

Я прикусила язык, но не потому, что поверила ему. Ата была права – если Димери выпустит меня с корабля, шансы на побег возрастут. Я не была настолько глупа, чтобы поверить, будто в гостинице останусь без охраны. Мне предоставляли только иллюзию свободы. Но на суше куда больше шансов освободиться, чем на корабле.

Мое молчание было принято за согласие.

– Одевайтесь и приводите себя в порядок, – сказал капитан. – Я буду ждать в лодке.

Я настороженно разглядывала причал под ногами, пока команда Димери высаживалась на берег. Капитан разослал часть матросов с поручениями, а трое огромных мужчин были отданы в распоряжение Вдовушки и топали за ней, как гигантские утята за своей мамой-уткой. Старуха накинула тяжелый черный плащ, подбитый белым мехом, поношенный, но все еще красивый, и я была готова поклясться, что видела, как над ее головой кружила белая ворона, сопровождая ее до самого берега.

Вдовушка посмотрела на меня из-под капюшона, прежде чем окончательно слилась с толпой. Я без слов поняла ее предупреждение: «Не вздумай сбежать, девчонка».

С удовольствием бы попробовала, вот только ноги меня не слушались. Ни Вдовушка, ни матросы, похоже, не испытывали никаких трудностей с переходом с корабля на сушу. Широко шагая, они пробирались между штабелями ящиков, громыхающими телегами и трудягами-грузчиками. А вот мой мир кренился и шатался.

Отказавшись от попыток самостоятельно стоять на ногах, я оперлась о причальный столб и принялась рассматривать Десятину. Почему-то я решила, что это будет очередной порт вроде Уоллума, с кучей высоких зданий, выстроенных в полном беспорядке. Но Десятина больше походила на деревню, в которой я росла: только домики из камня под глиняными крышами. Из воды торчало несколько огромных камней, их занесло снегом, а вода вокруг покрылась ледяной коркой. Камни казались очень древними и были испещрены таинственными рунами. Чуть дальше к востоку, на заросшем деревьями холме, виднелись развалины каких-то защитных сооружений – таинственные, скрытые пеленой тумана под низкими, тяжелыми облаками.

– А почему тот форт заброшен? – спросила я Димери, когда он остановился рядом, чтобы поднять воротник. – Разве не лучше использовать его для защиты?

– Десятина не нуждается в защите, – ответил капитан и жестом показал мне, чтобы я шла впереди.

Я оторвала руку от столба, прислушиваясь к ощущениям в ногах. Сделала первый шаг и, поняв, что не упаду, спустилась с причала на берег.

– Разве так бывает?

– Это Десятина. Десятина Морю. Она не принадлежит ни одному государству, разве что Устии, но там свои нюансы.

– Я знаю про Десятину, – обиделась я. – Но какая разница? Порт не может оставаться без защиты. Кто-то да попытается захватить его.

– Ясно. – Димери засунул руки в карманы. Его ресницы совсем выгорели на солнце, но оставались длинными и густыми и красиво обрамляли серые глаза. – Полагаю, вас неверно информировали. Следуйте за мной и следите за карманами. На Десятине спокойнее, чем в Уоллуме, но пара-другая алчных рук найдется в каждом порту.

– У меня нечего красть, – буркнула я, обходя кучу дымящегося навоза.

Стоило нам выйти на главную улицу, как мое внимание неожиданно привлек какой-то блеск, и я подняла голову как раз вовремя, чтобы поймать монету, со свистом разрезавшую воздух. Я уставилась на нее, плоскую, почти с мою ладонь. Солем. Целый серебряный солем, с рельефным профилем аэдинской королевы Эдит. Я всего однажды держала в руках солем, отец подарил мне такую же монету в день, когда я обручилась, – на свадебное платье, приданое и прочие женские прихоти.

Я так и не надела то платье. Может, оно до сих пор хранится на чердаке гостиницы со всеми остальными вещами, которые я когда-то называла своими.

– Вам понадобится новая одежда, – объяснил Димери. Он засунул руку обратно в карман и зашагал по улице. – Не хочу, чтобы мой штормовик выглядел как нищий бродяга.

– Я не ваш штормовик, – пробормотала я, бережно засунув монету в карман короткого матросского плаща, который мне выдала Вдовушка. Если правильно распорядиться солемом, могло хватить на обратную дорогу в Аэдин.

Слово «штормовик» вызвало множество вопросов, и главный тут же сорвался с моих губ:

– Лирр действительно держит на корабле мою маму?

Димери посмотрел на меня, его взгляд был ровным и без намека на фальшь.

– Да. Но улица – не место для подробных разговоров. Завтра или сегодня вечером, если у вас хватит сил, я отвечу на все вопросы. Есть вещи, о которых не следует говорить под открытым небом.

Мои губы сжались. Вопросы не давали покоя, но я сдерживалась, пока мы проталкивались сквозь толпу. Мимо меня проносились ароматы выпечки, глинтвейна, печного дыма, табака и кофе. Вечная прохлада Зимнего моря, лошадиный мускус и грязь. Запахи, свидетельствующие о начале зимы и приближении Фестуса, праздничного месяца, с которого начиналось самое долгое и суровое время в году. Эти запахи наводили на множество приятных воспоминаний и ностальгию по детству.