Нагата стиснул зубы. Легкие японские танки «Тип 89» не представляли опасности для этих стальных монстров. Их броня рассчитана только на противостояние пулеметному огню, а 37-мм орудия вряд ли могли пробить наклонную броню советских машин.
— Противотанковые расчеты! Где противотанковые расчеты⁈ — кричал подполковник, но его голос тонул в грохоте разрывов и треске пулеметных очередей.
Три японских танка попытались выдвинуться навстречу атакующим, но были мгновенно подбиты точными выстрелами советских Т-30. Черный дым от горящих машин поднимался к небу, смешиваясь с белыми облаками разрывов.
— Господин подполковник! С юга! — адъютант показывал на гребень холма, где появились многочисленные фигуры.
Нагата направил бинокль в указанном направлении. Сотни китайских партизан выдвигались к гарнизону, охватывая его с фланга. Одетые в крестьянскую одежду, с красными повязками на рукавах, они бежали вперед, стреляя на ходу из разномастного оружия.
— Нас окружают, — мрачно констатировал Нагата. — Это скоординированная атака.
Советские танки прорвали первую линию обороны и теперь методично уничтожали огневые точки японцев. Пехота, следовавшая за танками, добивала уцелевших защитников.
Один из уцелевших японских пулеметчиков открыл огонь по наступающим китайцам, заставив первую шеренгу залечь. Но тут же был накрыт прицельным огнем танкового пулемета.
— Господин подполковник! Нужно отходить! — Тагути схватил командира за рукав. — Мы не сможем удержать гарнизон!
Нагата стряхнул его руку. Двадцать лет безупречной службы Императору не могли закончиться таким позорным поражением. Выхватив из кобуры пистолет, он выстрелил в воздух.
— Солдаты Императорской армии! За мной! Умрем, но не отступим!
Несколько офицеров и пара десятков солдат сплотились вокруг командира. С примкнутыми штыками они бросились навстречу приближающимся советским танкам.
Это была безнадежная атака, последний жест отчаяния. Пулеметный огонь скосил большую часть группы, не дав ей приблизиться к танкам.
Нагата почувствовал резкий удар в плечо, затем в бедро. Земля стремительно приближалась к его лицу.
Падая, он успел заметить китайских партизан, врывающихся в расположение гарнизона с юга, и силуэты советских танков, методично добивающих последние очаги сопротивления.
«Невозможно… Как они могли…» — последняя мысль погасла вместе с сознанием.
За какие-то двадцать минут хорошо укрепленный гарнизон перестал существовать как организованная военная сила. Оставшиеся в живых японские солдаты сдавались в плен или пытались спастись бегством.
Советские танки, не встречая серьезного сопротивления, двигались дальше.
Так началась битва за Дацин, сражение, которому предстояло изменить геополитический баланс на Дальнем Востоке и энергетическое будущее Советского Союза.
* * *
Василий Захарович Александров затаился в мокрых от росы кустах, всматриваясь в японский аэродром через оптический прицел. Тридцатилетний начальник службы безопасности никогда не спешил с выводами, привычка, спасавшая его жизнь множество раз во время сложных операций в приграничных районах.
Мало кто знал истинную биографию Александрова. В досье, доступном даже высокопоставленным военным, значилось: «Выпускник Восточного факультета Военной академии РККА. Специалист по странам Дальнего Востока. С 1923 года на службе в разведывательном управлении РККА».
За этими скупыми строками скрывалась необычная судьба сына сибирского охотника, с детства впитавшего дар следопыта и невероятную выносливость. Еще в Гражданскую, шестнадцатилетним юношей, Александров служил проводником у красных партизан в Забайкалье, используя знание тайги и звериных троп. Тогда же он впервые соприкоснулся с китайской культурой, заинтересовавшись языком от пленного хунхуза.
Природная одаренность к языкам и аналитический склад ума привлекли внимание командования. После войны его направили в Московский институт востоковедения, где он в совершенстве овладел китайским и японским.
В 1923 году, получив повышение, Александров был назначен в разведывательное управление РККА и направлен в Маньчжурию под прикрытием сотрудника советского торгпредства в Харбине.
Три года он провел в Китае, создавая агентурную сеть среди местного населения и в японских военных кругах. Приобретенный опыт и поразительное знание региона сделали его незаменимым специалистом по Дальнему Востоку.
В 1926 году Александров вернулся в Москву и после специальной подготовки возглавил секретное подразделение, занимавшееся операциями в Маньчжурии и Корее.
Александров обладал внешностью, позволяющей ему легко сливаться с толпой, среднего роста, жилистый, с лицом, которое трудно запомнить. Его главной особенностью были глаза, серые, внимательные, способные фиксировать малейшие детали.
Он мог часами наблюдать за объектом, не выдавая своего присутствия, мог перевоплощаться в разные роли, говорить на нескольких китайских диалектах без акцента.
Сейчас, лежа в зарослях бурьяна в окрестностях японского аэродрома, Александров в последний раз проверял готовность диверсионной группы. Отдав необходимые распоряжения, он продолжил изучать расположение японских сил через оптический прицел.
Японский аэродром под Дацином не впечатлял масштабами.
Грунтовая взлетно-посадочная полоса, несколько деревянных ангаров, служебные постройки, палатки технического персонала. Но главная ценность и одновременно цель операции выстроилась в ряд у ангаров.
Восемь легких бомбардировщиков «Мицубиси» и четыре истребителя «Накадзима». В случае атаки советских войск эти самолеты могли нанести существенный урон наступающим частям.
Задача Александрова и его группы — нейтрализовать японскую авиацию до начала основного удара. Операция тщательно планировалась несколько дней. Разведка Хэ Луна предоставила подробную схему аэродрома, расположение постов охраны, количество персонала, график смены караулов.
— Товарищ командир, пятый сектор готов, — прошептал подползший боец, молодой парень с восточными чертами лица, один из китайских добровольцев.
— Хорошо, — кивнул Александров, не отрываясь от прицела.
Группа Александрова состояла из пятнадцати человек. Восемь опытных бойцов из его личной охраны и семь китайских партизан, знающих местность как свои пять пальцев. Все подобраны по одному критерию, умение действовать бесшумно и эффективно.
Японцы не ожидали нападения. Охрана аэродрома, два десятка солдат, несла службу спустя рукава.
Часовые, сменившиеся в четыре утра, откровенно дремали на постах, механики только начинали утреннюю работу, готовя самолеты к плановым полетам.
Александров взглянул на карманные часы. Уже 5:50.
Через десять минут должна была начаться основная атака на Дацин. Группе предстояло действовать на пять минут раньше, в 5:55.
— Минутная готовность, — сказал Александров.
Бойцы лежали, рассредоточившись по периметру аэродрома. Каждый из них знал свою задачу.
Китайские партизаны должны нейтрализовать японские посты охраны, красноармейцы — заминировать самолеты и уничтожить средства связи.
5:52. Александров перевел прицел на командный пункт, деревянное здание с антенной радиостанции. Внутри, судя по силуэтам в окнах, находилось не менее четырех человек.
5:53. Группа готова. Несмотря на тепло, Александров чувствовал холодок азарта, знакомый еще давно, когда перед серьезной операцией тело словно наполняется льдом, а мозг работает с удвоенной скоростью.
5:54. Последняя проверка маршрута отхода. После выполнения задачи группа должна будет отступить через небольшой овраг на северной стороне аэродрома, где их ждут лошади. К советским танковым частям они присоединятся уже после захвата Дацина.
5:55. Пора.
— Начинаем, — скомандовал Александров и первым поднялся из укрытия.
Группа двинулась бесшумно и слаженно. Тени в предрассветном сумраке, они проскользнули через кустарник к аэродрому. Три китайских бойца отделились и направились к караульному помещению.
