Я сдержанно улыбнулся, подмечая, как француз сразу перешел в наступление.
— Товарищи журналисты, — начал я, намеренно используя обращение, привычное в СССР. — Благодарю за интерес к событиям в Дацине. Я представляю Техническую миссию Народного комиссариата тяжелой промышленности СССР, оказывающую консультативную помощь китайским патриотическим силам.
— Значит, вы не командовали операцией? — прямо спросил Фаулер.
— Командование осуществлял Объединенный штаб китайских патриотических сил во главе с генералом Фэн Юйсяном и командиром Хэ Луном, — ответил я, не моргнув глазом. — Советская сторона лишь предоставила ограниченную техническую поддержку.
— Однако свидетели утверждают, что видели сотни советских солдат и офицеров, — вмешался Ричардсон.
— В операции участвовали интернациональные добровольцы, среди которых действительно присутствуют граждане СССР. Но это личная инициатива людей, сочувствующих освободительной борьбе китайского народа против японской оккупации.
Женщина-фотограф, молчавшая до сих пор, подняла руку:
— Маргарет Картер, «Ассошиэйтед Пресс». Нам удалось сфотографировать ракетные установки, которыми вы вчера так эффектно стреляли. Эксперты утверждают, что такое оружие могло разработать только крупное государство с развитой военной промышленностью.
— Не могу комментировать происхождение каждого образца вооружения, — уклонился я от прямого ответа. — Китайские силы получают поддержку из разных источников, включая советские профсоюзы, солидарные с борьбой трудящихся Китая. Кроме того, современное оружие захвачено у самих японцев в ходе предыдущих операций.
Дюбуа скептически хмыкнул:
— И японцы сами передали партизанам технику, которой нет даже в европейских армиях?
— Предлагаю вам задать этот вопрос представителям Квантунской армии, — улыбнулся я. — А теперь, позвольте представить вам командира Хэ Луна, героя освободительной борьбы китайского народа.
В комнату вошел Хэ Лун, специально для этой встречи облаченный в простую, но опрятную военную форму с красной звездой на фуражке. Его суровое лицо с резкими морщинами могло принадлежать только настоящему полевому командиру, закаленному годами партизанской войны.
— Товарищи журналисты, — начал он на китайском, который тут же перевели на английский и французский. — Народные силы Маньчжурии веками сопротивлялись иностранным захватчикам. Сегодня мы продолжаем героическую борьбу против японских милитаристов, и важная победа в Дацине доказывает, что объединенный китайский народ способен противостоять любому агрессору.
Журналисты засыпали его вопросами о тактике, численности войск, планах дальнейшего сопротивления. Хэ Лун отвечал уклончиво, но с подкупающей искренностью, умело перенаправляя разговор на героизм рядовых бойцов и «братскую помощь международного пролетариата».
Когда страсти немного улеглись, я предложил журналистам посетить позиции китайских войск, под тщательным контролем, разумеется.
— Советская сторона выступает гарантом мирного урегулирования конфликта, — подчеркнул я, завершая официальную часть. — Мы организовали переговоры с представителями японского командования, которые состоятся через два дня в Хайларе. Приглашаем представителей международной прессы присутствовать на них в качестве наблюдателей.
После официальной пресс-конференции журналисты отправились на экскурсию по Дацину под руководством Александрова, который отвечал за то, чтобы они увидели только тщательно подготовленные объекты.
К вечеру на стол легли предварительные материалы, подготовленные журналистами. Александров добыл черновики статей, которые предстояло отправить в редакции.
«Красный дракон показывает зубы», — гласил заголовок материала Фаулера. Американец подробно описывал масштабы операции, подчеркивая, что она стала «первым серьезным поражением японских сил в Маньчжурии с начала экспансии».
«Тайное оружие Москвы проходит испытания в Маньчжурии», утверждал Ричардсон, сосредоточившись на технических аспектах, особенно на ракетных установках, которые он назвал «революционным шагом в развитии артиллерии».
Француз Дюбуа откровенно писал о «неприкрытой советской интервенции», предупреждая о «новом очаге мирового конфликта».
Маргарет Картер оказалась наиболее объективной, просто описывая увиденное и цитируя как официальные заявления, так и рассказы местных жителей о «громадных огненных драконах, вылетающих из советских машин».
— Пусть пишут, — усмехнулся я, просматривая материалы. — Главное, что мир узнает о решительном сопротивлении японской агрессии. Даже самые критические статьи сыграют нам на руку, заставив Токио семь раз подумать, прежде чем отдавать приказ о полномасштабном наступлении.
— А что с переговорами? — спросил Сопкин. — Японцы подтвердили прибытие делегации в Хайлар.
— Готовьте демонстрацию силы перед переговорами, — распорядился я. — Не военную, дипломатическую. Пусть журналисты и дипломаты нейтральных стран станут свидетелями нашей принципиальной позиции.
В тот же вечер Александров организовал торжественный ужин для иностранных корреспондентов. Помимо журналистов присутствовали представители местной администрации, несколько китайских офицеров и даже крестьяне из окрестных деревень, специально приглашенные как «представители народа».
За ужином один из китайских командиров, молодой офицер по фамилии Ли, произнес эмоциональную речь о «героической борьбе народного ополчения», подробно описывая, как простые крестьяне с самодельным оружием противостояли «японским захватчикам на танках».
Его рассказ, чем дальше, тем больше напоминал волшебную сказку, но журналисты записывали каждое слово, а фотограф Маргарет Картер делала снимки его выразительного лица.
Я не вмешивался, понимая, что такая народная версия событий идеально дополняет нашу официальную линию.
На следующее утро пришла еще одна интересная информация. Японские газеты пестрели паническими заголовками: «Красная чума в Маньчжурии», «Советские войска оккупируют китайскую территорию», «Коммунистическая угроза японским интересам».
— Передайте нашим журналистам копии этих статей, — распорядился я. — Пусть увидят истерическую реакцию японских милитаристов.
Тем временем подготовка к переговорам шла полным ходом. Я составил подробные инструкции для делегации, сформулировал условия возможного компромисса, определил красные линии, которые нельзя пересекать.
Нефтяные месторождения Дацина должны остаться под советским контролем, это главное условие. Все остальное обсуждаемо.
Я понимал, что эта демонстрация силы, не только военной, но и дипломатической, может стать поворотным моментом в истории региона.
Теперь предстояло закрепить этот успех на дипломатическом фронте, заставив японцев признать новую реальность.
Вечером я отправил очередную шифрограмму в Москву, докладывая о развитии ситуации и запрашивая дополнительные полномочия для переговоров. К моему удовлетворению, Сталин снова оперативно ответил, выразив одобрение принятым мерам и подтвердив приоритет сохранения контроля над нефтяными месторождениями.
Теперь осталось одержать дипломатическую победу, после того, как мы одержали военную. Только не знаю, как получится, слишком много препятствий возникло на пути.
Глава 23
Секретный канал
Ночь выдалась безлунной, словно сама природа решила поспособствовать секретной встрече. Дорога петляла между невысоких холмов, покрытых редким кустарником. Наш автомобиль с погашенными фарами медленно, но верно продвигался к обусловленному месту.
— Мы почти на месте, товарищ Краснов, — произнес Александров, вглядываясь в темноту. Он сидел рядом с водителем и время от времени сверялся с картой при свете маленького фонарика, прикрывая его ладонью.
Поселок, выбранный для переговоров, располагался в так называемой «серой зоне», территории, которую не контролировала ни одна из сторон. Крошечное поселение из пяти домов, брошенных жителями еще в начале японской оккупации Маньчжурии, представляло идеальное место для тайной встречи.
