— Сегодня знаменательный день для китайского народа! Спрятанные в недрах земли богатства впервые послужат благу простых людей, а не иностранных захватчиков. Благодаря братской помощи советских товарищей и героизму китайских патриотов, Дацин становится символом новой эры, эры технического прогресса и народного процветания!
После него выступил Хэ Лун, эмоционально рассказавший о борьбе партизанских отрядов против японских оккупантов и о жертвах, принесенных на алтарь освобождения. Затем короткую речь произнес Воронцов, объяснивший, как действует буровая установка и какие перспективы открывает добыча нефти для местной экономики.
Наконец, наступил кульминационный момент. Воронцов дал команду старшему оператору, тот повернул массивный вентиль на трубопроводе, и в специальный прозрачный коллектор хлынула темная жидкость — первая промышленная нефть Дацина.
Толпа разразилась аплодисментами. Фотографы защелкали затворами камер, запечатлевая исторический момент. Воронцов с гордостью наблюдал, как густая темно-коричневая жидкость с зеленоватым отливом наполняет прозрачный цилиндр.
— Высокое качество! — возбужденно объявил он. — Малосернистая, легкая нефть! Идеальна для переработки в топливо высших сортов!
К коллектору подошли я и Хэ Лун. По заранее согласованному сценарию, нам предстояло совместно наполнить специально изготовленный серебряный кувшин первой нефтью Дацина, символический жест, подчеркивающий равноправное советско-китайское сотрудничество.
Хэ Лун, обычно сдержанный и суровый, не смог скрыть волнения. Его жесткое, обветренное лицо озарилось улыбкой, когда темная жидкость наполнила сосуд.
— Черная кровь драконов, — произнес он по-китайски, а затем перешел на русский: — Богатство народа, добытое кровью патриотов.
Мы вместе подняли кувшин, и толпа снова разразилась аплодисментами. Этот момент символизировал не просто техническое достижение, он знаменовал новый этап в истории региона, преображение экономики, изменение геополитического баланса.
Американский инженер Миллер, наблюдавший за процессом с профессиональным интересом, подошел к нам:
— Впечатляющее достижение, товарищи, — сказал он, вежливо используя советское обращение. — Такая скорость освоения месторождения — редкость даже по американским стандартам. Мои коллеги будут весьма заинтересованы в технических деталях.
— Наша технология доступна для изучения, — ответил я дипломатично. — Но, разумеется, в рамках соглашений о сотрудничестве.
Японские наблюдатели держались более отстраненно, но в их внимательных взглядах читалась смесь профессионального интереса и стратегических расчетов. Они понимали, что сегодняшнее событие значительно усиливает советские позиции в регионе.
После торжественной части гостей пригласили на праздничный обед, организованный под большим тентом неподалеку от буровой вышки. Столы ломились от традиционных китайских блюд и русских угощений. Повара постарались на славу, демонстрируя еще один аспект культурного взаимодействия.
За столом я оказался рядом с британским журналистом Харрисоном, проявившим настойчивый интерес к деталям операции:
— Господин Краснов, западные наблюдатели задаются вопросом: как китайским патриотическим силам удалось не только разбить японский гарнизон, но и так быстро наладить добычу нефти? Это кажется необычным.
— Ничего удивительного, мистер Харрисон, — улыбнулся я. — Народный энтузиазм творит чудеса. Кроме того, не забывайте о советских специалистах, чей опыт в нефтедобыче насчитывает десятилетия.
— И все же, количество этих специалистов и уровень их технического оснащения наводит на определенные мысли…
— На какие именно? — прищурился я.
— На мысли о том, что за операцией в Дацине стоит нечто большее, чем просто техническая помощь, — понизив голос, произнес журналист. — Возможно, целенаправленная стратегия Москвы по изменению баланса сил в регионе?
— Вы слишком доверяете японской пропаганде, мистер Харрисон, — холодно ответил я. — Советский Союз открыто поддерживает освободительную борьбу угнетенных народов. Но официально наше правительство не имеет отношения к военным действиям в Дацине.
Британец понимающе улыбнулся, но продолжать расспросы не стал, переключившись на общие темы. Однако этот короткий диалог подтвердил мои опасения: западные наблюдатели не поверили в официальную версию событий и продолжали искать доказательства прямого советского военного вмешательства.
После обеда состоялся импровизированный концерт: китайские рабочие исполнили традиционный танец дракона, советские инженеры спели несколько народных песен, местные музыканты играли на национальных инструментах. Эта культурная программа подчеркивала дружеский характер сотрудничества и способствовала укреплению неформальных связей между рабочими разных национальностей.
Ближе к вечеру, когда основная часть гостей разошлась, я провел короткое совещание с руководством администрации в полевом штабе рядом со скважиной.
— Товарищи, сегодняшнее событие имеет огромное пропагандистское значение, — начал я. — Но настоящая работа только начинается. Нам необходимо в кратчайшие сроки наладить промышленную добычу и переработку нефти.
Воронцов доложил о ближайших планах:
— Бурение скважин №2 и №3 завершится через неделю. К концу месяца рассчитываем запустить еще пять. Параллельно началось строительство нефтеперерабатывающего завода малой мощности. Пока это простейшая перегонка для получения топлива, но к следующему году планируем установить крекинг-установку для более глубокой переработки.
Китайский административный директор Цзян Минхуа сообщил о социальных аспектах:
— Для рабочих строятся общежития, организованы курсы технического обучения и ликвидации неграмотности. В ближайшем поселке открываем медицинский пункт и начальную школу. Это позволит привлечь больше рабочих из окрестных деревень.
Александров доложил о безопасности:
— Система охраны периметра отлажена. Особое внимание уделяем защите от диверсий. Японская разведка не оставляет попыток внедрения агентов. Кроме того, фиксируем повышенный интерес со стороны американцев и британцев. Все иностранцы находятся под наблюдением.
Я подвел итоги:
— Основная задача на ближайшие месяцы превратить Дацин в образцовый промышленный центр с высокой производительностью труда и современными социальными стандартами. Это должно стать наглядной демонстрацией преимуществ советско-китайского сотрудничества.
Вечером того же дня я отправил подробную шифрованную телеграмму в Москву, докладывая о запуске первой скважины и реакции международных наблюдателей. Ответ пришел неожиданно быстро.
Короткая телеграмма, подписанная самим Сталиным: «Поздравляю с успехом. Первую партию нефти доставить в Москву специальным транспортом. Ждите важного гостя. И. С.»
Упоминание о «важном госте» заинтриговало меня. Кого мог направить Сталин в столь отдаленный регион? Очевидно, руководство в Москве придавало операции исключительное значение.
Когда стемнело, я еще раз посетил буровую вышку, теперь освещенную прожекторами и работающую в непрерывном режиме. Команда операторов контролировала процесс добычи, техники проверяли оборудование, лаборанты анализировали образцы нефти.
Я подошел к коллектору и набрал небольшую пробирку черной маслянистой жидкости. Поднес к свету, рассматривая ее блеск и консистенцию. В этой непримечательной на вид субстанции скрывалась огромная энергия, энергия, способная двигать машины, освещать города, обеспечивать обороноспособность страны.
«Черное золото» Дацина теперь принадлежало советско-китайскому содружеству. И это меняло стратегический баланс на Дальнем Востоке, создавая основу для будущего промышленного развития и укрепления оборонной мощи СССР.
Операция «Дацин» вступила в новую фазу, от военного противостояния и дипломатических маневров к планомерному экономическому развитию. Впереди еще множество трудностей и препятствий, но главное достигнуто: стратегически важное месторождение находилось под нашим контролем, и первая нефть уже потекла из его недр.
