Стоя у буровой вышки под звездным маньчжурским небом, я испытывал редкое чувство глубокого удовлетворения. План, казавшийся многим авантюрным, успешно реализован. Теперь предстояло закрепить и развить этот успех, превратив Дацин в форпост советского влияния на Дальнем Востоке и надежный источник стратегически важного сырья.
Глава 25
Возвращение
Утренний воздух наполнился терпким запахом полыни и сухих трав, типичным для маньчжурского августа. Небо расцвечивалось оранжево-розовыми мазками восходящего солнца, обещая жаркий, знойный день. Я стоял на крыше штаба, медленно потягивая крепкий чай из алюминиевой кружки, и наблюдал за пробуждающимся Дацином.
За время наших непрерывных усилий этот забытый богом уголок Маньчжурии неузнаваемо преобразился. Три буровые вышки гордо возвышались над равниной, их стальные структуры поблескивали в лучах раннего солнца. Вокруг кипела деятельность: грузовики доставляли материалы на строящийся нефтеперерабатывающий завод, рабочие спешили на утреннюю смену, китайские крестьяне везли на телегах продукты для столовых.
Шифрограмма из Москвы о моем срочном отзыве пришла вчера вечером. Вместе с ней поступило сообщение о прибытии «важного гостя», который должен заменить меня на посту руководителя советской части администрации Дацина. В телеграмме указывалось только время прибытия, сегодня в десять утра, и ни слова о личности приезжающего.
Тихие шаги за спиной заставили меня обернуться. Александров, как всегда собранный и подтянутый несмотря на ранний час, приблизился с папкой документов.
— Доброе утро, Леонид Иванович. Самолет из Читы пересек границу полчаса назад. Прибудет точно по расписанию.
— Кто-нибудь выяснил, кого отправляет Москва?
Александров покачал головой.
— Абсолютная секретность. Даже шифровальщики в Чите не получили информации. Но встречающая машина направлена на полевой аэродром. Сопкин лично проверяет почетный караул.
Я кивнул и сделал последний глоток чая.
— Соберите всех на совещание к одиннадцати. Китайских представителей тоже пригласите, Хэ Луна и доктора Чжана. И проследите, чтобы столовая подготовила достойный прием.
* * *
В половине десятого мы с Сопкиным прибыли на полевой аэродром, расчищенную и укатанную площадку в пяти километрах от центра Дацина. По периметру выстроился почетный караул из дюжины красноармейцев в парадной форме, без знаков различия, но с безупречной выправкой. Рядом разместился небольшой военный оркестр, готовый исполнить приветственный марш.
— Наш гость должен оценить такой прием, — заметил Сопкин, оглядывая построение. — Все по высшему разряду, как в Москве при встрече дипломатов.
— Надеюсь, товарищ Сталин направляет действительно серьезную фигуру, — ответил я. — Дацин теперь слишком важен стратегически, чтобы доверить его второстепенному чиновнику.
Ровно в десять на горизонте появилась точка, быстро превратившаяся в силуэт самолета. Это оказался АНТ-9, новейший трехмоторный пассажирский самолет, способный преодолевать огромные расстояния без дозаправки. Такой транспорт использовался только для самых высокопоставленных лиц.
Самолет сделал круг над аэродромом и плавно приземлился, подняв облако пыли. Медленно подрулив к обозначенному месту, он заглушил двигатели, и в наступившей тишине открылась дверь пассажирского салона.
Из самолета появился высокий мужчина в полувоенном костюме, гимнастерке без знаков различия и галифе. Я сразу узнал его характерный профиль с массивным лбом и решительным подбородком.
— Бакулин! — негромко выдохнул Сопкин, явно пораженный. — Сам Бакулин!
Иван Петрович Бакулин, один из ближайших соратников Сталина, куратор тяжелой промышленности, человек, чье имя редко упоминалось в газетах, но чье влияние ощущалось повсюду, от шахт Кузбасса до нефтяных промыслов Баку. Его появление в далеком Дацине говорило об исключительной важности, которую Кремль придавал этому нефтяному месторождению.
Оркестр грянул встречный марш. Я сделал шаг вперед и отчеканил рапорт:
— Товарищ Бакулин! Совместная советско-китайская администрация Дацинского нефтяного района действует согласно плану. Первые скважины запущены, добыча составляет двести тонн нефти в сутки. Обстановка стабильная, взаимодействие с китайскими союзниками налажено. Докладывает руководитель советской технической миссии Краснов!
Бакулин сдержанно кивнул, пожал мне руку и, к удивлению встречающих, обнял за плечи:
— Здравствуй, Леонид! От товарища Сталина персональный привет. Он высоко оценил результаты операции. — Затем, обернувшись к Сопкину, добавил: — И вам, товарищ командир, благодарность от наркома обороны. Блестяще проведенная военная операция.
Из самолета тем временем вышли еще несколько человек, судя по деловым костюмам и папкам с документами, технические специалисты и администраторы. Последним появился щуплый человек в круглых очках, которого я с удивлением узнал. Соломон Яковлевич Рейхман, ведущий специалист Главнефти, автор передовой методики бурения на большие глубины.
Бакулин заметил мой взгляд и усмехнулся:
— Привез тебе сюрприз, Леонид. Товарищ Рейхман сам вызвался возглавить техническую часть работ. А с ним целая бригада лучших специалистов — химики, геологи, инженеры. Москва придает Дацину высший приоритет.
После обмена приветствиями мы погрузились в подготовленные автомобили и направились в штаб. По дороге Бакулин задавал точные, конкретные вопросы о месторождении, добыче, взаимоотношениях с китайской стороной.
Его интерес к деталям выдавал серьезную предварительную подготовку. Он приехал не просто принять дела, а с четким планом дальнейшего развития операции.
— Иван Петрович, — спросил я, когда мы приближались к штабу, — как долго вы планируете оставаться в Дацине?
Бакулин задумчиво поглядел в окно на проплывающие мимо бурильные вышки:
— На первом этапе месяц-полтора. Надо наладить процессы, познакомиться с китайскими партнерами, утвердить долгосрочные планы развития. А потом… посмотрим. Возможно, останусь до весны. Товарищ Сталин считает этот проект критически важным для нашей энергетической независимости на Дальнем Востоке.
* * *
К одиннадцати часам в центральном зале штаба собрались все руководители советской миссии и представители китайской стороны.
Хэ Лун, суровый и немногословный как всегда, расположился с помощниками у левой стены. Доктор Чжан, элегантный и сдержанный, представлял интересы генерала Фэна. Среди руководителей технических служб выделялся Воронцов, с нетерпением поглядывавший на Рейхмана, двух ученых связывало давнее соперничество в области нефтедобычи.
Я открыл совещание краткой речью:
— Товарищи! По указанию Москвы руководство советской частью Совместной администрации переходит к товарищу Бакулину, члену ЦК ВКП(б), уполномоченному по вопросам тяжелой промышленности. Прошу оказывать ему всяческое содействие и информационную поддержку. Меня отзывают в Москву для доклада и получения новых указаний.
Бакулин поднялся со своего места. Его высокая фигура и громкий, хорошо поставленный голос сразу привлекли всеобщее внимание.
— Прежде всего, хочу передать всем участникам операции благодарность от товарища Сталина и Политбюро. Ваша работа получила высочайшую оценку. Партия и правительство высоко ценят достигнутые результаты. — Он сделал паузу, окинув взглядом присутствующих. — Теперь о практических вопросах. Необходимо обеспечить плавный переход от военной фазы операции к мирному строительству. Первое — постепенный вывод наиболее заметных военных подразделений. Товарищ Сопкин, прошу подготовить поэтапный план с учетом сохранения обороноспособности района.
Сопкин коротко кивнул, делая пометку в блокноте.
— Второе, — продолжил Бакулин, — усиление гражданского присутствия. Прибывшие со мной специалисты интегрируются в существующую структуру. Товарищ Рейхман возглавит техническую часть нефтедобычи.
