Была и скидка для ямщиков (завхоз не соврал), однако в итоге всё-таки получалось дороговато. Копеек по шестьдесят за литр, если на советские деньги. Залив полный бак, я потратил бы сразу треть своих сбережений. Пока, к счастью, необходимости в этом не было — я ведь заправился в Подмосковье.
Позёвывая, я вернулся в коттедж.
Снова пропускать ужин мне не хотелось, но до него ещё оставалось время. Надо было чем-то себя занять, чтобы не заснуть.
Мне вспомнился утренний инцидент с «матримониальным» портретом. Я достал телефон и перекинул видеозапись на ноутбук, который тоже привёз с собой. Было чувство, что утром мы что-то упустили или неверно поняли, поэтому я решил прокрутить всё заново, не спеша.
Когда я включил воспроизведение, по комнате пронёсся сквозняк — флюид встрепенулся. Насторожившись, я стал смотреть.
Вот нарисованная Хильда стоит с подзорной трубой, поворачивает её то вправо, то влево. Вот колышется парус. Вот пролетела птица на заднем плане…
Нажав на паузу, я задумался.
Сейчас анимация казалась более изощрённой, как будто при переносе с деревянной поверхности на дисплей она обросла деталями. Почему? Это нечто из ряда вон выходящее? Или заурядная флюктуация, предусмотренная теорией? Не мешало бы выяснить, спросить у кого-нибудь…
«Мультик» возобновился. Портрет скукожился, чернила стянулись в точку и расплескались вновь, восемью лучами.
Я отмотал назад. Опять мне почудилось, что от моего внимания ускользнул некий важный штрих.
Зацепившись взглядом за птицу, я проследил её полёт до конца, затем повторил. Но нет, ничего особенного не разглядел.
Вновь посмотрел на Хильду. Её наряд бы вырисован сейчас с фотографической точностью, как и черты лица. Мне вспомнилась карточка, которую дал мне Павлов, и те рисунки, что делала леди Гленна. Ну да, флюид достраивает картинку, помогает художнику. Это здесь обычное дело, видимо…
На экране Хильда опять поворачивала трубу. И в самый последний миг перед тем, как рисунок стал расплываться, линза оказалась направлена на меня, блеснула на солнце…
Пауза!
Я вгляделся в стоп-кадр.
Блик уже исчез, а вместо него на линзе запечатлелась мини-картинка. Там теперь, кажется, отражался объект, который Хильда разглядывала в трубу.
Я положил палец на тачпад, чтобы увеличить изображение.
Воздух вокруг меня заструился вновь. Казалось, он всасывается прямо в экран, словно тот превратился вдруг в зияющее отверстие.
Флюид то ли пугал меня, то ли, наоборот, подстраивался под мои манипуляции со стоп-кадром. Как бы то ни было, я не сбился, не отвернулся — интуитивно почувствовал, что нельзя разрывать зрительный контакт.
Изображение укрупнилось.
И я увидел, на что смотрела Хильда с палубы драккара.
Глава 7
Подзорная труба была направлена, что логично, на берег. Там возвышался конусообразный утёс, окружённый тропическими деревьями. Он напоминал носорожий рог, разве что не загнутый, а прямой. Позади него — чуть правее — всходило солнце.
Я вновь использовал зум. Разрешение ухудшилось до предела, изображение стало грубо-зернистым. И всё-таки я разглядел людей. Или не столько разглядел даже, сколько угадал их присутствие на рисунке. Они стояли втроём на выступе в нижней части утёса и смотрели наверх, на острую вершину. Ни лиц, ни других подробностей различить уже было невозможно.
Из монитора продолжало сквозить, и мне почудился запах — вроде бы цементная пыль плюс ещё какая-то примесь. И что-то было неладно с тенью, отбрасываемой утёсом. Она как будто таила в себе угрозу — но ощущение было настолько смутным и эфемерным, что я не мог его толком зафиксировать. А может, меня и вовсе обманывало воображение.
В любом случае — я очень сомневался, что картинка на двери была любовным посланием. Тут явно крылась тайна. Но раскрыть её в одиночку мне не светило — я просто не имел достаточных знаний об этом мире.
Оставив кадр на экране, я встал из-за стола и вышел из домика. Огляделся и, не увидев поблизости никого, постучался к Хильде. К счастью, она оказалась дома — открыла дверь и уставилась на меня через порог с откровенным неудовольствием.
— Не сочти за назойливость, — сказал я, — наш уговор я помню. Но дело касается той картинки, что мы видели утром. Появились подробности, странноватые. Могу показать. По-моему, это важно.
Поколебавшись секунду, она сказала:
— Идём.
— Брата не зовёшь?
— Его сейчас нет, отлучился в город.
Мы быстро перешли в мой коттедж — и уже с порога я понял, что дело дрянь.
Ноутбук на столе перезагружался, хотя такую команду я не давал.
Схватив телефон, я сунулся в каталог с видеозаписями — но «мультик» про Хильду бесследно стёрся.
— Да блин горелый…
— В чём дело? — поинтересовалась она прохладно.
Я быстро рассказал, что произошло. Взял ручку и на тетрадном листке, как мог, изобразил коническую скалу с деревьями у подножья. Спросил у Хильды:
— Пейзаж тебе знаком?
— Нет. И это, видимо, не мои родные края. Если ты не путаешь, это тропики, а наши архипелаги — в умеренных и приполярных широтах.
— Значит, другая ось?
— Или промежуточный мир. Разброс вариантов — просто гигантский, необозримый. Гадать нет смысла.
— А фотобанк у вас есть какой-нибудь? Ну, магический, я имею в виду? Чтобы с поиском по картинке?
— Не уверена, что дословно поняла твою мысль. Хотя догадываюсь, о чём ты. Нет, к сожалению, подобные вещи у нас отсутствуют. Есть альбомы у частных лиц и картотеки в ведомствах, но они не настолько полные, чтобы на них рассчитывать.
Я прошёлся по комнате, размышляя:
— Слушай, я не пойму, зачем вообще такие подробности на картинке? Или флюид достроил их по случайному принципу, от балды?
— Общий сюжет рисунка, — сказала Хильда, — традиционный, фольклорный. Если хотят польстить, то именно так и изображают аристократок — на корабле, в дальнем путешествии, как в старые времена. Да, с нашей культурой художник явно знаком. Хотя это вполне объяснимо — мы не скрываем своих обычаев. А вот с подзорной трубой — загадка…
— Ну, хоть гипотезы есть? Или они уже под грифом «секретно»?
— Могу лишь предположить, что ты со своим устройством нечаянно вскрыл… ну, скажем, информационную подкладку рисунка. Заглянул как бы за картину. То ли увидел родные места художника, то ли уловил даже некий зрительный образ, который он подспудно закладывал. Флюид несёт и информацию тоже. Не в чистом виде, а хаотично, обрывочно.
— Короче, этот стоп-кадр с утёсом на берегу я выудил случайно?
— Может, сказалось то, что твой этот… как ты его назвал…
— Ноутбук?
— Да, твой ноутбук. Он слишком непривычен для здешних информационных реалий и из-за этого мог сработать как ключ, отмычка. Но лишь на пару секунд. Затем поток вернулся в обычное состояние, размыл проявленную картинку.
— Гм. Ну, допустим. И что теперь с этим делать?
Хильда ответила после паузы:
— Тимофей, я благодарна тебе за то, что ты поделился сведениями. Не исключаю, что мне они пригодятся. Но тебя я очень прошу ничего не предпринимать и никому не рассказывать об этом портрете. Действуя наобум, без систематических знаний, ты можешь осложнить ситуацию, понимаешь?
— Ну, вроде не тупой.
— Поэтому нам лучше придерживаться условий, которые мы уже обсудили. Относимся друг к другу нейтрально, соблюдаем дистанцию. Я могу на это рассчитывать?
— Слушай, Хильда… Не спорю, я человек простой, аристократическим тонкостям не обучен. Но даже я врубаюсь с первого раза. Если пообещал, то сделаю. Не надо вдалбливать мне повторно, договорились?
— Прошу прощения, — холодно сказала она и вышла.
«Гуляй, Снегурочка», — подытожил я мысленно, вернулся к столу и выключил ноутбук. Телефон, подумав, отключил тоже — фотографий за пару дней я нащёлкал уже достаточно, и забава приелась. А сотовой сети здесь, конечно, не было.
Я сходил в столовую, съел солидный бифштекс с гарниром, напоминавшим картошку. Джино и Ферро, лодыри без факультативов, пытались втянуть меня в разговор, я вяло отбрёхивался. Но обратил внимание мимоходом — Койот и Вендла сели отдельно, в дальнем углу, и там она что-то ему рассказывала.
