Память Небытия - Федоров Виктор Александрович "переводчик"

– Много просите.

Два слова вылетели из-под плотно сжатых губ, хлесткие, два удара кнутом. Никто из гостей не дрогнул, а мужик постарше – тут Гораций пересилил желание протереть глаза – лишь слегка пожал плечами.

– До настоящих просьб мы еще дойдем. А учитывая все сказанное… Поболтаем на этих условиях.

Слова повисли в воздухе. Морн скривил лицо, отчего шрам на верхней губе уехал куда-то к носу. Выставив палец, покрутил им в воздухе.

– Болтовней обмениваются на других этажах. Я здесь занимаюсь тем, что слежу, как бы эта болтовня не свела страну в могилу.

– Не в моих привычках оценивать чужое старание, но ощущение такое, будто она уже давненько присыпана землей. На одно усилие приходится пара горстей свежего грунта. А где-то совсем близко притаился еще десяток гробовщиков, которые закопают этот Мир окончательно. Выглядит так, что мы вам вновь оказались нужны больше, чем вы нам.

Девчонка едва ли не прыснула, то ли восхитившись метафорой, то ли одобряя общую фамильярность, сквозящую в словах мужчины. Черная мантия даже не моргнул, его рот уже приоткрылся, чтобы ответить на очевидный выпад, как вдруг вмешался мальчишка:

– Страной мне заведовать не приходилось и никогда не придется.

Кривые губы сомкнулись, Черная мантия медленно перевел взгляд левее. Если юноша и смутился, то никак не выказал своего смятения, лишь слегка кашлянул и продолжил:

– Но я тоже мерил свое благополучие местом, где родился. Зачем думать о Мире вокруг, пока в твоем доме гнилые стены? Вот только, увлекшись латанием дыр, можно и не заметить, что снаружи ничего не осталось.

– Для родившегося в гнилом доме, вы, юноша, довольно бойко рассуждаете о вещах, неподвластных умам куда более гибким. Верно ли я понял, что благополучие страны ничтожно на фоне того, о чем вы хотите мне сообщить? – Уголок губ Морна приподнялся, словно предлагая оценить всю иронию ситуации.

Второй мужчина открыл было рот, но тут голос внезапно подала девчонка – чуть ли не впервые с тех пор, как Гораций столкнулся с ней на входе в кабинет.

– Обойдемся без витиеватой болтовни. Согласны? А насчет остального… – Она повернулась к Морну и отчеканила слова: – Стоит им довериться.

Прозвучало чуть ли не игриво. Гораций никогда не видел, чтобы к Черной мантии обращались так: повисший в воздухе совет можно было истолковать и как просьбу, и как приказ. Тем удивительнее, что Морн проглотил это. На сидящую в углу девушку он даже не взглянул. Вместо этого, словно желая оттянуть ответ, он порылся в кармане, вытянул на свет помятый мандарин – оранжевый огонек на черном фоне. Бледные пальцы впились в шершавую кожуру, капли сока обмочили поверхность стола.

– Пусть так. А затем мы определимся… Возможно, дыры в доме придется латать вам, а не мне.

– А когда было иначе? – Мужчина повел плечами, жилет протестующе скрипнул. – Могу заверить: еще немного, и Вильгельм окажется владыкой грязи среди гребаного ничего.

– Это угроза? – Пальцы продолжали щупать плод.

– Ничуть. С угрозами я завязал очень давно. Осталась лишь необходимость.

Словно аккомпанируя его словам, солнце наконец скрылось из виду, последний лучик скользнул по векам Горация, облака поглотили светило, и в комнате сразу помрачнело. В противовес этому Морн будто вывалился в реальный мир. Вместо подсвеченной по краям темной фигуры Тень увидел за столом побитого жизнью человека. Пусть и самого крепкого из тех, кого он знал.

– Владыка грязи…

Морн покатал эти слова на языке, пробуя на вкус. Перевел взгляд на свечку, будто кособокий огарок, весь в потеках воска, мог дать дельный совет.

– Говорите.

– А касаемо…

– Отсюда вы выйдете, – пальцы на оранжевом плоде замерли, – но то следствие не ваших просьб, отнюдь. Просто времена нынче интересные. И в будущем, если надумаете просить тюремщика не запирать клетку, лучше это делать до того, как зайдете в камеру.

Хорошо сказано. Дворцовые словесные перепалки всегда утомляли Горация, по нраву ему был их обычный с начальником диалог. Есть отчет и есть итог. Без пустой болтовни. Но скрипящий жилет следовало осадить, как и всю эту нелепую компанию.

Мужчина и юнец переглянулись, Тень даже слегка наклонился вперед, приготовившись ловить ушами информацию. В тот же момент их прервал стук в дверь. На мгновение все замерли, стоящий за дверью тут же нетерпеливо постучал вновь, в этот раз в унисон ему за окном послышался далекий раскат грома. Шрам на верхней губе начальника едва заметно дернулся, Гораций резко поднялся на ноги – оторвать зад от скамьи было приятно. Одним шагом преодолев расстояние до двери, он взялся за облезлую металлическую ручку и распахнул створку.

Глаза пришлось скосить вниз: очередной гость оказался коротышкой, ниже Тени минимум на голову. Маленький, но крепкий – Гораций сразу признал в нем человека, любящего помахать кулаками. Волосы на соломенной макушке топорщились во все стороны, широкое лицо, одно веко полуопущено, нос явно был сломан, и не раз.

Для кого угодно другого вид этого человечишки ассоциировался бы с проблемами и скорой потерей кошелька. Но для Горация он был привычен, словно сетка трещин на потолке отчего дома. Такие морды ему и встречались чаще всего по долгу службы.

Вот только в этот кабинет их не приглашали.

Человека на пороге отсутствие приглашения явно не смущало. Он скользнул обманчиво ленивым, а на деле цепким взглядом по Горацию, затем взор его метнулся в кабинет. Удовлетворившись увиденным, гость, не дав никому и слова сказать, проскрипел:

– Срочная доставка.

И, по всей видимости, посчитав объяснение достаточным, протянул Горацию средних размеров деревянный ящик. Тень принял дар, успев отметить количество ссадин и царапин на сбитых костяшках мужчины. Тот удовлетворенно кивнул, развернулся на каблуках, крадучись скользнул в сторону и через секунду скрылся за поворотом.

«Что сегодня за день такой поганый?»

Сжав зубы, Гораций повернулся к находившимся в комнате людям, сапогом захлопнул дверь – чуть сильнее, чем следовало. Отсутствие должного почтения у окружающих начало подтачивать его изнутри. Поборов желание протолкнуться сквозь стоящую по центру комнаты парочку, он прошагал вдоль скамьи и водрузил ящик на стол, прямо перед Черной мантией.

Морн, не выказав никакого удивления, внимательно оглядел посылку. Пара ладоней в высоту, тройка в длину, обычный такой ящик. Местами к деревянным стенкам налипла грязь, кое-где солома, на крышке виднелась истертая торговая печать. Покинув мастерскую плотника, когда-то давно этот ящик отправился в странствие по континенту, неся в себе все новые и новые результаты торговых сделок, договоренностей и рукопожатий. Одни товары из него вынимали, другие складывали внутрь, и уже невозможно было определить, откуда он начал свой путь и как давно. Так или иначе, путешествие это окончилось здесь, на столе у Черной мантии.

По спине Горация пробежал неприятный холодок. Слишком уж много всего произошло за сегодня, чего происходить не должно. Затылком он чувствовал, что взоры незваных гостей также обращены на хозяина кабинета. Так и не дочистив мандарин, Морн отложил его в сторону, к свече.

– Подсобите?

Гораций молниеносно отделил от пояса небольшой ножик, без лишних вопросов воткнул его в щель между стенкой и крышкой ящика, как следует поднажал. Пожалуй, даже чересчур сильно, отголоски подавленного гнева все еще клокотали в груди. Раздался треск, горстка щепок мелькнула в воздухе, крышка отлетела в сторону. Стол, жалобно скрипнув, качнулся, и многострадальный оранжевый плод слетел на пол, при этом каким-то чудом свеча осталась стоять на месте. Но на это никто внимания не обратил. Все взгляды были обращены на содержимое ящика, даже девица привстала со своей скамьи, не в силах противиться любопытству.

Морн, даже не пытаясь укрыть содержимое от чужаков, провел рукой по подбородку, затем медленно погрузил ладони в комья соломы. На мгновение замер, после чего раздался глухой звон, и на свет показалась бутылка из мутного стекла. В голове Горация мелькнула глупейшая мысль, что для вина, пожалуй, пока рановато. Особенно для такого количества – в посылку без сомнений вместилось еще три-четыре таких же бутыли.