И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Одиннадцать на двенадцать будет сто тридцать два…

Вычисления потребовали полнейшей сосредоточенности, и меня начало понемногу отпускать.

— А ты чего внутри сидишь? — удивился заглянувший в салон Жора.

Я указал на носилки.

— Вдруг понадобятся?

— Хах! Понадобятся — придёшь и возьмёшь! А в машине сидеть — не дело! — отчитал меня шофёр. — Пусть чаще на всякую ерунду вызывать будут, но и на буйного нарваться ничего не стоит. Так что вылезай, давай! Понял, да?

Упрямиться я не стал, присоединился к Жоре и спросил:

— Неужто у них на заводе собственной медчасти нет?

— Она на другом конце территории — пока пешком добегут, нам быстрее доехать!

Тут вернулись Дарья и дядя Вова. Упырь украдкой показал мне кулак, я от оправданий воздержался, благо машина уже тронулась с места. Правда, поехали мы не на следующий вызов — сообщив дежурному об оказании неотложной помощи, Жора остановил автомобиль у гастронома, неподалёку от автоматов газводы, рядом с которыми крутилась детвора, казалось, решительно всех рас.

— Надо освежиться, а то и сами тепловой удар заработаем! — объявил нам усатый коротышка.

Он и Дарья взяли себе газировки с сиропом, ну а я три копейки пожалел и, вдавив гранёный стакан в устройство для споласкивания посуды, остановил свой выбор на воде без сиропа. Залпом выдул, ощутил приятное пощипывание в носу и с изумлением уставился на дядю Вову, который последовал моему примеру и втолкнул в прорезь автомата копеечную монетку.

Упырь с видимым удовольствием утолил жажду и развёл руками.

— Что?

— Ну это… — замялся Жора. — Ну ты понял, да?

— В жаркую погоду чрезвычайно важно принимать меры к предотвращению обезвоживания организма! — объявил дядя Вова, и в этот момент подал сигнал радиотелефон.

Шофёр метнулся в кабину, а только мы погрузились в салон, он тут же утопил педаль газа.

— Тут во дворах! — пояснил коротышка, выкручивая руль. — Производственная травма!

Ехать и в самом деле оказалось недалеко, и тут уж я в машине оставаться не стал. Прихватил с собой носилки и поспешил с ними за остальными. Распоровшего руку гнома успели перевязать коллеги, но кровушки из него вылилось столько, что её запахом на меня шибануло уже метров с десяти, а дядя Вова и того раньше материться начал. К счастью, самоконтроля мой напарник не утратил и даже на пострадавшего смотрел с сочувствием, а не как на еду.

Гном отбрыкивался и порывался дойти до машины самостоятельно, но мы всё же заставили его лечь на носилки и скоренько погрузили в автомобиль. Всю дорогу до травматологии над бородачом хлопотала эльфийка, а только сбагрили бедолагу в приёмный покой, и последовал новый вызов. На сей раз Жора врубил сирену и гнал всю дорогу как на пожар, но в итоге прибыли мы на место только лишь для того, чтобы зафиксировать смерть орка, попавшего под грузовик. По радиотелефону сообщили дежурному, что требуется машина для перевозки трупов, оставили тело под присмотром сотрудников автоинспекции и покатили на следующий вызов.

На сей раз ехать пришлось в частный сектор, и мало того, что там просто немилосердно трясло на колдобинах, так ещё Жоре пришлось трижды останавливаться и спрашивать дорогу, а один раз мы и вовсе уткнулись в перегородившую проезд траншею. В итоге, когда прибыли на адрес, автомобиль немедленно окружила толпа местных жительниц — невысоких смуглых тёток с белыми глазами и столь же бесцветными волосами.

— Да что это за скорая помощь такая⁈ — взвилась одна из них. — Час назад в ноль-три звонили!

Другая и вовсе вознамерилась расцарапать лицо Дарьи ногтями, а когда я спешно вклинился между ними, истеричка вцепилась в мой халат. Я в ответ зло рыкнул, но оскал никакого впечатления на тётку не произвёл. Спас ситуацию дядя Вова, и без экстрасенсорного воздействия с его стороны дело точно не обошлось, потому как ничего такого особенного упырь не сказал. Всего-то и напомнил о перекопанной дороге, да ещё пригрозил вызвать участкового, если собравшиеся продолжат мешать оказанию неотложной помощи больному.

Могли, конечно, сказаться и уверенный вид упыря вкупе с сухостью казённого слога, но и знакомый искристый холодок я тоже определённо уловил. Да и цепной кобель, стоило только упырю пройти во двор, вмиг забился в свою конуру.

В доме нам пришлось задержаться надолго, поскольку одутловатой тётке средних лет было хуже некуда, и Дарья сначала измерила ей давление и скормила какие-то таблетки, а после того, как с помощью стетоскопа оценила сердечный ритм, сделала ещё и внутривенную инъекцию.

Всё это время мы с дядей Вовой не столько помогали интерну — да нисколько мы ей не помогали! — сколько следили за домочадцами больной. Те глядели недобро, а одному невысокому крепышу я, будь на то моя воля, непременно бы дал в морду просто в превентивных целях. Когда же Дарья объявила о грядущей госпитализации, весь этот табор, включая соседей, вознамерился сопроводить сердечницу в больницу. Тут даже упырь оказался бессилен, самое большее что ему удалось — это отшить всех, кроме мужа нашей пациентки и её матери. Ещё и ехать пришлось не в третью городскую, а за тридевять земель в кардиологию.

Вернулись в итоге к машине все на нервах, и когда Жора махнул рукой:

— Чудь белоглазая, что вы хотите?

Дарья зло выдала:

— Хотя бы немного уважения я хочу!

Я через задние двери втолкнул в салон носилки, забрался следом сам и спросил:

— Мы ж вроде как при пси-блоке? К нам эти вызовы каким боком?

Дядя Вова выкинул сигарету в урну и тяжко вздохнул:

— Машин не хватает, вот и гоняют всех подряд. Но если что по профилю приключится, непременно нас подключат, не сомневайся.

Вновь зазвонил радиотелефон, и ответивший на вызов шофёр горестно закатил глаза.

— Сглазил, ля! Гоблин белочку поймал.

— Ненавижу гоблинов! — тотчас выдал упырь. — Вообще пить не умеют!

— Будто орки умеют! — фыркнула Дарья.

Если это и был камень в мой огород, то я его проигнорировал, а дядя Вова пояснил:

— Орками менты занимаются, а с гоблинами скорой приходится возиться. Точно теперь всю машину загадит!

Жора цокнул языком и повторил за упырём:

— Ненавижу гоблинов!

— И хорошо, если ещё не обделается! — подлил фельдшер масла в огонь.

— Я уже тоже заранее гоблинов ненавижу! — присоединилась к ним и тёмная эльфийка.

Ну а я промолчал, во все глаза наблюдая за манипуляциями своего напарника, который выудил из шкафчика смирительную рубашку, пластиковый шарик-кляп на кожаном ремешке и что-то вроде ловчей сети.

— Думаешь, понадобится? — не сумел сдержать я удивления.

— Всенепременно понадобится! — уверил меня дядя Вова. — Даже не сомневайся! Нам бы ещё резиновую дубинку… О! — Он воздел вверх указательный палец с каким-то очень уж длинным и острым ногтем. — А это идея! Жора, включи в заявку!

Но и так без дубинки тоже не обошлось, поскольку у подъезда нас дожидался орк-участковый, пожилой и грузный, с некогда чёрно-зелёной, а ныне заметно выцветшей кожей.

— Алкаш заперся в квартире и буянит, — просветил нас милиционер, ремень которого как раз и оттягивала резиновая дубинка. — Уж сколько я на него жаловался, а всё никак в ЛТП на принудительное лечение не определяли. Ну а теперь всё: допрыгался!

Дядя Вова кивнул и сказал эльфийке:

— Приготовь сразу лёгкое седативное. — А мне велел: — Молодой, хватай топор. — Но сразу уточнил у обильно потевшего на жаре орка: — Или ключи от квартиры есть?

— Откуда?

— Тогда придётся ломать. Молодой, твой выход!

Я выпрыгнул из машины с пожарным топором в руках, разномастные гоблинские тётки вмиг бросили шушукаться и попятились от подъездного крыльца. Упырь повернулся что-то сказать эльфийке, и в этот самый момент со звоном распахнулось окно на первом этаже. Вскочивший на подоконник болезненно-жёлтый гоблин в чёрных семейных трусах проорал:

— Порешу, суки! — И сиганул на газон с кухонным ножом в руке.