Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Чаю? — предложила Ольга.

— Нет, спасибо, — отказался я. — У нас еще много дел. Давайте поговорим про вашего воспитанника.

— Да, конечно, — растерянно ответила Ольга и взглянула на меня. — Что вас интересует?

— Круг его общения, — произнес я. — С кем он водил дружбу в приюте? Были ли у него знакомые за стенами вашего дома сирот?

— Он всегда был очень закрытым мальчиком, — начала Ольга. — Его больше интересуют книги, чем настоящие друзья. Саша хорошо учится, тянется к знаниям. Среди приютских такое редкость. Через год ему, скорее всего, придет много предложений от лицеев. И мы от себя дадим ему хорошие рекомендации. Я не верю, что он бросил занятия и сбежал. Это на него не похоже. Уж я-то знаю, как ведут себя ребята, которые не стремятся к нормальной жизни. Есть те, кто ищет повод выскочить за ворота и отправится на поиски неприятностей.

Я отметил, что женщина верит, что Серов жив, и надеется, что парень скоро вернется. Поэтому говорит о нем в настоящем времени. Видимо, женщина и правда беспокоится за своих воспитанников.

— Саша почти ни с кем не общался, — продолжила Ольга. — Хотя…

Женщина задумалась, а затем произнесла:

— Но за несколько месяцев до пропажи, Саша начал вести себя… Странно.

— В чем же заключалась эта странность? — полюбопытствовал я.

— Он сильно изменился. Воспитанники говорили, что начал много рассказывать про какую-то организацию. «Теплое Слово», кажется. И предлагал воспитанникам посетить их собрания.

— Вот оно что, — протянул я. — А он не говорил про это «Теплое Слово»?

— Вам лучше обсудить это с сестрой-душеправом, — ответила женщина. — Саша должен был ходить к ней на приемы из-за увлечения этой… организацией.

Я поморщился. Вряд ли Серов стал бы открыто разговаривать с душеправом про культ. Особенно в случае, когда посещения были назначены насильно. Поэтому уточнил:

— А еще кто-нибудь был близок с Серовым?

— Анечка, — неуверенно ответила Ольга после недолгой паузы. — Наверное, она общалась с Сашей больше остальных.

На горизонте забрезжила робкая надежда. И чтобы не спугнуть удачу, я осторожно уточнил:

— А где ее можно найти?

Ольга сняла с рычагов трубку старого телефонного аппарата и принялась крутить дребезжащий диск, набирая номер:

— Сейчас, — пробормотала она. — Анечка, наверное, на уроке…

Женщина прервалась и произнесла в трубку:

— Глафира, найди, пожалуйста, Аню Северскую. И сопроводи сразу же в мой кабинет. Хорошо.

Она положила трубку на рычаги и посмотрела на нас:

— Подождите немного. А пока, может, все же чаю?

Мы с Муромцевой переглянулись, и Виктория с улыбкой произнесла:

— Почему бы и нет?

— Отлично, и для вас найдется у меня мятный пряник.

Глава 11

Тайны

Чай приготовили очень быстро. Через несколько минут в дверь постучали, и в помещение вошла секретарь в белой рясе Синода. В руках девушка несла поднос, на котором стояли исходящий паром заварочный чайник и три чашки. Она поставила посуду на стол и застыла, ожидая дальнейших распоряжений.

— Спасибо, Серафима, — поблагодарила ее Ольга. Секретарь молча кивнула и вышла из кабинета.

Мать-настоятельница разлила ароматный напиток по чашкам.

— Попробуйте, — предложила она нам.

Я сделал небольшой глоток и с уважением кивнул. Кроме чая, в отваре присутствовало несколько видов лесных трав, которые придавали напитку особенный вкус.

— Весьма хорош, — довольно оценил я, и женщина улыбнулась:

— Специальный сбор, — пояснила она. — Называется «Монастырский». В продажу такой сбор не поступает.

Дверь кабинета снова открылась, и в помещение вошла девочка лет пятнадцати, в сером приютском костюме. На груди пиджака красовался герб заведения. Она была невысокой, худенькой, с русыми волосами, заплетенными в тугую толстую косу.

— Добрый день, матушка, — с уважительным поклоном произнесла девчушка. — Вы меня искали?

Я отметил, что воспитанница пришла в кабинет без сопровождения. И на лице ее не было беспокойства. Значит, мать-настоятельница и правда не применяла угрозы и насилие к своим подопечным.

— Проходи, Анечка, — ответила женщина, жестом подзывая воспитанницу к столу. Девушка спокойно подошла к нам и остановилась рядом с нами.

— Анечка, эти люди прибыли из жандармерии, — мягко произнесла Ольга. — Они хотят поговорить с тобой о Сашеньке.

— Его нашли? — тут же обеспокоенно уточнила девочка и принялась дергать кончик ленты, вплетенной в косу.

Я покачал головой и ответил:

— Пока нет. Дело только передали нам. И мы хотели бы поговорить с вами по поводу Александра.

Девочка покосилась на нас, скрестила руки на груди:

— Понятно, — многозначительно произнесла она и кивнула.

— Это очень поможет поискам, — поспешно заверил ее я, вложив в слова немного силы. — Поверь, мы правда хотим найти его как можно быстрее.

Анечка тяжело вздохнула:

— Вряд ли. Он обычный сирота из приюта — без роду и племени. Кому есть дело до такого?

— Иначе бы мы не приехали, не так ли? — возразил я. — Завели бы дело, выждали время и отправили бы его в архив. А в суд написали бы бумагу о признании парня умершим. Но мы приехали поговорить с тобой и матерью-настоятельницей.

Девочка на секунду застыла, обдумывая мои слова. А затем произнесла:

— Может, и так. Только вот нет его уже среди живых.

Девочка сказала это и поспешно замолчала. Я заметил, как она покосилась на мать-настоятельницу. Сидевшая за столом Ольга же нахмурилась, поджала губы и едва заметно покачала головой, словно намекая, что Анечка сказала лишнего.

— С чего ты взяла? — уточнил я.

Анечка замотала головой:

— Кажется мне так. Простите, мастер.

Мы с Викторией переглянулись. И Муромцева произнесла:

— Тебе не нужно что-то скрывать от нас. Нам просто надо узнать о том, что произошло с Сашей.

Девочка упорно молчала, разглядывая носки своих потертых матерчатых туфель.

— Мы приехали, чтобы помочь, — мягко начал я. — И ты единственный человек, который близко общался с Сашей. Без тебя у нас не получится его найти.

— Мы молимся о здравии каждого нашего воспитанника, — заговорила женщина. — И просим Высшего послать каждому мудрость понять, что ему на самом деле нужно. И конечно, мы верим, что Саша вернется, если он жив. А раз он не возвращается, то, быть может, с ним случилась беда.

Девочка покосилась на Ольгу, и я перевел взгляд на мать-настоятельницу. Произнес:

— Город большой, Ольга. А Империя огромна. И нам нужна любая зацепка.

Женщина улыбнулась. Вышло это у нее неестественно и почти болезненно:

— Это просто подозрения подростка, — произнесла она. — Они беспочвенны. У Ани богатое воображение и мнительность. Мы хотим верить в хорошее, но реальность бывает жестокой.

Я вздохнул:

— Жаль, что вы не можете нам помочь. Пока вы боитесь что-то рассказать, парнишка находится неизвестно где. Возможно, его держат в плену какие-нибудь плохие люди. Он страдает. Эх…

Я недоговорил. Настоятельница слегка покраснела, но решила не открывать всю правду. Глубоко вздохнув, я уточнил:

— Ладно. Расскажи про Сашу. Он связался с какой-то сектой. «Теплое Слово», кажется.

Девочка кивнула:

— Он говорил, что это кружок, который славит Высшего, но делает это иначе, чем наши храмы. И может открыть истину. Дать просветление и позволить возвыситься.

— Он приглашал тебя на собрания этого кружка?

— Он многих звал, — ответила Анечка, и глаза ее заблестели. — Саша вообще сильно изменился с тех пор, как связался с этими людьми. Раньше он был не особенно разговорчив. Мы часто читали книги в беседке. Я рассказывала о чем-то, а он молчал и слушал. У него получалось слушать так, будто он каждое слово ловил и понимал. С ним было хорошо рядом. А потом он стал другим. Сделался словно одержим. Говорил, что организация занимается благим делом. Несёт свет. Часами читал какие-то заученные проповеди, приглашая всех на собрания. У него даже глаза горели странным жутковатым огнем, когда он начинал рассказывать про них. Мы больше не встречались в беседке. Саша забросил учебу, и целыми днями мог рассказывать про учение «Теплого Слова». Он всюду ходил за другими ребятами. Они садились в круг, и Саша им рассказывал о том, как славно будет всем ходить туда вместе.