Искаженное время (СИ) - "Deacon"

Фостер бросил оценивающий взгляд на Сфинкса, но мужчина по-прежнему смотрел куда-то в пол. На его лице не возможно было прочесть ни единой эмоции, и это еще меньше понравилось Эрику. Тогда Фостер бросил взгляд на одного из организаторов турнира, который вот-вот должен был ударить в гонг. «Нужно выстрелить практически одновременно, иначе конец» - думал Фостер. Он уже снял пистолет с предохранителя, теперь оставалось только нажать на спусковой крючок.

Но внезапно Косэй стремительно поднялся с места и громко закричал:

- Я снимаю Фейсбук с боев!

Эти слова вызвали поразительную реакцию. Зал загудел, словно потревоженный улей.

- Косэй, зачем? Это же лёгкая победа! – Нефертари озадаченно посмотрела на своего друга.

- Вы уверены, господин? – удивление послышалось и в голосе организатора. Косэй обернулся на Нахти, заметив, что улыбка исчезла с его губ. Теперь старик выглядел злым. Его слепые глаза сверкнули яростью, однако волю Косэя оспорить было невозможно. По залу прокатился ропот возмущения. То, что Сфинкса снимают с боев, казалось чем-то невероятным.

- Уверен! – подтвердил красноволосый и теперь перевел взгляд на своего воина. Услышав эти слова, Сфинкс вздрогнул, как от удара. Он непонимающе смотрел на своего господина, словно тот незаслуженно влепил ему пощечину. Затем отрицательно замотал головой и положил руку на рукоять кинжала. На лице Фостера тоже промелькнуло удивление. В этот миг он испытал облегчение, что ему не придется сражаться с тем, кто может с легкостью прикончить его.

- Ты слышал мой приказ! Иди сюда! – рявкнул Косэй. Сфинкс попятился назад.

- Лев колосится... – начал было он свою странную речь, но договорить не успел.

- ЖИВО! – заорал Феникс. Нефертари, не понимая поведения Косэя, попыталась было его отговорить, но красноволосый будто не слышал её слов. Он не сводил глаз с тени Эрика, которая теперь лежала так, как должна по законам физики. Но ведь всё было иначе, когда Фостер шел по ступенькам. Косэй был уверен в том, что ему не показалось.

Сфинкс, сгорая от стыда, с мольбой смотрел на своего хозяина. Подобное унижение казалось ему невыносимым, но все же мужчина медленно поплёлся на свое место. Теперь его лицо вновь приняло спокойное выражение, но в глазах стояли слезы. Он никак не мог понять, чем так провинился перед хозяином, чем заслужил подобное отношение.

Эрик остался на арене один, чувствуя, как от волнения вспотели его ладони. Рукоять пистолета, казалось, вот-вот выскользнет из его пальцев.

- Кто-нибудь хочет оспорить победу Червя? – недовольно поинтересовался организатор. В этот миг Рейвен обратился к Нефертари.

- А я могу оспорить?

- А кто тебя пустит? – усмехнулась египтянка.

- Я запросто смогу выиграть его. Он – мой... друг. Никто не заметит, что...

- Может, и не заметят. А сможешь ли ты выиграть остальные восемь поединков? Сомневаюсь, Рейвен. Я не буду тобой рисковать.

Тем временем Ильнес обратился с тем же предложением к Всевидящему. Хоть он и терпеть не мог Фостера, но посчитал, что лучше, чтобы они были вместе, нежели каждый выкарабкивался по отдельности. Помощи от Эрика ждать не следовало, но выиграть его для Всевидящего казалось Ильнесу на данный момент самым правильным. Однако эльф получил отказ, так как сегодня уже сражался на арене. Нахти отказал и Ингемару. Капитан был изранен, к тому же Имандес пришел бы в ярость, если бы его «друг» забрал бы у него любимого раба.

- Эрик на многое способен. Позвольте сразиться с ним! – продолжал настаивать капитан. – Я выиграю вам его с легкостью.

- Нет, он принадлежит моему другу. Мне не нужны его вещи, - улыбнулся Нахти.

Гул в зале всё усиливался, а Эрик стоял один на арене, мысленно повторяя одну и ту же фразу:

«Хоть бы никого не нашлось! Хоть бы никого не нашлось!»

- Я желаю оспорить его право на победу, - старушечий голос даже не услышали с первого раза, поэтому Гиене пришлось подняться с места и повторить сказанное. В зале немедленно воцарилось молчание. Люди с интересом покосились на безобразную старуху, которая уже направлялась к арене.

- Червь против Гиены.

Эрик судорожно сглотнул, увидев эту уродливую женщину. Он не хуже других помнил, как эта старуха одним взглядом разнесла голову маленькой девочке. Наверняка, такая же участь ожидала и самого Фостера. Имандес немедленно что-то зашептал Нефтиде, но его любовница упорно настаивала на том, что уверена в победе их раба. На самом деле всё было с точностью наоборот. Но Нефтиде было плевать, что Имандес накажет её. Она будет утешать себя воспоминаниями о том, как Гиена разнесет голову проклятому Низаму. Нефтида сама не понимала, отчего так сильно возненавидела этого мужчину. Оттого, что она никак не могла добиться для него наказания? Оттого, что Имандес постоянно защищал его? Или потому, что ей была невыносима мысль, что ей, первой красавице города, приходится греть постель старого похотливого урода, в то время, как тот, кто её привлекает по-настоящему, был ей недоступен?

Услышав имя противницы Эрика, спутники Фостера переменились в лице. Дмитрий надеялся, что проклятая старуха посмотрит на него, и он успеет ей что-то внушить. Тем более, что в этот раз он и Акана сидели довольно близко от арены. В свою очередь Лилит уже подумывала о том, как бы незаметно применить магию и попробовать защитить наёмника. До этой минуты ей казалось, что она презирает этого двуликого мерзавца, но сейчас Лилит готова была рискнуть, чтобы защитить его. О том же думал и Ингемар. Сможет ли он применить телекинетические способности так, чтобы этого никто не заметил?

- Это арена, Рейвен. Либо победа, либо поражение. Мы можем лишь наблюдать, - произнесла Нефертари, заметив реакцию полицейского. – Даже если бы ты выиграл его сейчас, ты бы не победил Гиену в следующих поединках. По-моему, её вообще невозможно победить.

Удар в гонг объявил о начале боя. Но неожиданно мелодичный звон перерос в громкий хлопок, от которого многие в зале вздрогнули. Пуля, выпущенная Эриком, пробила лоб его противницы, и старуха упала на землю, словно мешок.

- Как? Это всё? – послышалось со всех сторон. Однако Фостер заметил, что ни одной капли крови не пролилось из раны на лбу убитой. И это означало, что бой только начинается. Он почти не был удивлен, когда старуха вновь открыла глаза. Тошнотворно запахло гнилой плотью, и Эрик невольно отступил на несколько шагов назад. Губы старухи искривила безобразная хищная улыбка, обнажив редкие желтые зубы. Запах мертвечины усиливался.

Эрик выстрелил вновь, точно в то же место. Но в этот раз выстрел произвел еще меньше эффекта. Старуха поднялась на ноги, и пули, выскользнув из её головы, со звоном упали на пол.

От увиденного Эрик остолбенел. Внутри у него всё похолодело. Как можно убить существо, которое встает даже после выстрела в голову?

Странное оружие Фостера удивляло практически всех присутствующих, однако Косэй не сводил взгляда с тени наемника. Он тихо усмехнулся, заметив, как она переместилась и слилась с тенью старухи, после чего что-то черное начало стремительно оплетать ноги Гиены. Дикая боль отвлекла противницу Эрика от её заклинания, убивающего врага на месте. Что-то въедалось в плоть старухи, слышался хруст костей, и вскоре фигура женщины стала оседать. Дикие крики звучали до тех пор, пока тень не добралась до живота своей жертвы. Не в силах смотреть на подобное, многие люди поспешили отвернуться. Эрик был не исключением, и это не укрылось от Косэя. Что-то не так было с этим воином. Казалось, от собственной магии его вот-вот стошнит. Бледный, Эрик прижал запястье к губам, пытаясь побороть приступ дурноты.

- Прекратите это! – раздался крик какой-то женщины. Отвратительный запах распространялся по площади, и вскоре от Гиены осталось лишь месиво из костей и плоти. Тень не поглотила тело старухи, и оставшееся от Гиены напоминало зловонный фарш.

- Кто посмел выставить мертвеца на арену? – раздались крики в зале. – Это нарушение! Гиена была мертва ещё до боя!