Искаженное время (СИ) - "Deacon"

«Когда это эльф уже успел убиться? И, главное, обо что?» - озадаченно подумал Фостер, глядя на еле живого блондина. «Неужто, как и я, по лоховсту душевному напоил водицей очередного нуждающегося?»

Затем Эрик вновь посмотрел на Дмитрия и в этот миг заметил, как Лесков поравнялся с одним из местных господ, и его глаза на секунду окрасились медным. Всё произошло так быстро, что любой другой мог подумать, что ему показалось, но Эрик знал, что всё, что касается Лескова, обычно не кажется.

«И зачем ты строишь глазки этому обожравшемуся бегемоту?» - подумал Фостер. Он не мог не оценить фигуру рабовладельца, рядом с которым Лесков выглядел, как зубочистка на фоне мандарина. Теперь размышления Фостера переключились на неведомый замысел бывшего босса. При этом он успевал вполуха слушать Имандеса и на автомате отвечать ему трепетным восторженным голоском: «Да, Величайший!»

Если Эрика судьба Ильнеса не особо тревожила, то капитан Ларсен не мог воспринимать состояние измученного эльфа так равнодушно. Мужчина с беспокойством думал о том, что с ним сделал Всевидящий. Неужели после всего этого старик позволит ему выйти на арену? Не нужно быть провидцем, чтобы понять, что в таком состоянии Ильнес не сможет сражаться, и его смерть будет напрасной. Однако Всевидящий не обращал на это никакого внимания. Он не сообщил организаторам, что снимает воина с боев, и преспокойно занял свое место на трибунах. Было видно, что для Ильнеса возможность хоть немного посидеть, была чуть ли не величайшим даром небес. Бледный, как мел, он сидел, прижавшись спиной к ноге какой-то госпожи. Благо, девушке это было приятно, и она с улыбкой погладила его по волосам.

- Может быть, ты себя плохо чувствуешь? – ласково спросила она. Роса посмотрела на госпожу, как на идиотку, но вслух своих мыслей не озвучила.

«Проклятье! У него отсутствует едва ли не половина плеча, он потерял много крови, едва держится на ногах. У него кружится голова, и его подташнивает от слабости. Конечно же, ему плохо, пустоголовая ты утка!» - сердито думала она. Роса сама с удовольствием служила бы для юноши опорой, вот только кожа её была смертельно ядовитой, поэтому девушка старалась держаться от людей подальше.

Тем временем Косэй сообщил организаторам, что снимает с поединков Кайтану. Он не желал рисковать своим воином, хотя знал, что невидимку это чертовски заденет. Подле нее сейчас находился Сфинкс. Выглядел он как всегда угрюмым, однако теперь Косэй не чувствовал его отчаяния. Казалось, воин смирился со своей участью и теперь равнодушно ожидал начала поединков.

- Иди, поставь на чью-то победу! – сказал Косэй, снимая с пальца золотой перстень. Он сунул его в руки Сфинксу и грубо пихнул воина в плечо, тем самым подталкивая к действиям. Лев задумчиво склонил голову на бок, затем поднялся и направился к ближайшему организатору.

- Нет такого воина среди участников! – донесся до Косэя раздраженный ответ мужчины с папирусом. Сфинкс потоптался на месте, затем попытался что-то объяснить про чешую пустынных лотосов, за что на него снова накричали. Вздохнув, египтянин вернулся на место и протянул хозяину кольцо обратно.

- Да я ему сейчас брюхо вспорю, а это кольцо надену на его кишки! – немедленно рассвирепел Косэй, решив, что проклятый работник не желает обслуживать его воина. Сфинкс отрицательно покачал головой, что-то сказал про вай-фай, но Косэя это не сильно остудило. Он уже поднялся было с места, как раздался удар в гонг, предупреждающий о том, что бои вот-вот начнутся.

- Сядь, потом разберетесь! – с раздражением произнесла Нефертари. Ей не терпелось узнать, с кем выпадет сражаться её воинам, поэтому она заметно нервничала. То, что не менее взволнованным выглядел и Харт, ей было приятно. Девушка уже забыла о его восклицании, что он хочет выйти на арену. Она посчитала, что её вчерашнего запрета будет достаточно, чтобы Рейвен повиновался. Американец и впрямь больше не поднимал этой темы. Утром, лежа в постели, Нефертари на миг прервала их поцелуй и сказала, что опасается за жизнь своих воинов. От нее не укрылось, как сильно Рейвен помрачнел от её слов, и сейчас в настроении Харта египтянка чувствовала его поддержку.

В свою очередь Лилит, едва объявили о начале боев, заметно побледнела. Она почувствовала, как ее сердце бешено колотится в груди, и невольно бросила взгляд на Косэя, словно он мог услышать этот стук. От волнения француженка перебирала пальцами цепочку на своей шее, будто это могло помочь ей успокоиться. Впервые она была настолько не уверена в своих силах. От той прежней ведьмы, которой Лилит была во Франции, осталась лишь бледная тень. Эристель позаботился об этом сполна, и теперь кулон на шее графини служил издевательским напоминанием.

Удар в гонг заставил занервничать и Дмитрия. Если прежде он еще кое-как цеплялся за свое фальшивое спокойствие, то сейчас оно разлетелось вдребезги. Не успокаивало даже то, что при нем был его пистолет, который вернулся к нему самым неожиданным способом. До этого момента Дмитрий думал одолжить оружие у Рейвена. Если вернуться в тот день, когда полицейский узнал про колодец Гора, можно вспомнить, как он наведался в пирамиду воинов, где позаимствовал одного из «близнецов» Эрика, а также обе обоймы. Одну из них пришлось вернуть законному владельцу, когда Фостер заглянул к нему с просьбой разобраться с его изменившейся энергетикой. Но оставлять друга по несчастью полностью безоружным наемник всё же не стал.

Лесков посчитал, что патронов в обойме ему и Харту хватит на двоих, и Рейвен согласился. В конце-концов, пистолет всё равно принадлежит не ему, и хорошо еще, что Фостер не забрал «близнеца» назад.

Утром, когда Дмитрий закончил умываться, к нему неожиданно заглянул Сфинкс. На миг Лесков насторожился, не понимая, что понадобилось этому человеку. То, что воин что-то прятал за спиной, еще больше не понравилось Лескову.

- В чем дело? – спросил он, в любой момент уже готовый применить свои способности внушения. Сфинкс склонил голову на бок, задумчиво глядя на Дмитрия, после чего протянул ему пистолет. В первую минуту Лесков оторопел.

- Твой хозяин велел передать его мне? – спросил он, забирая оружие. Сфинкс отрицательно покачал головой. Он что-то сказал про бесшумные лапы невидимых песков, но Дмитрий не понял его. Больше воин не предпринимал попыток объясниться. Сфинкс молча направился к двери, надеясь, что Дмитрий не станет говорить Косэю о том, что он сделал. Наверняка, господин придет в ярость, если узнает, что его раб ночью наведался в пирамиду Воинов, где забрал необходимое оружие.

- Сфинкс, - Дмитрий окликнул воина уже на выходе и чуть тише добавил, - спасибо.

В какой-то миг Лесков был уверен, что это какая-то западня, проверка, поэтому решил в случае чего солгать, будто опасается очередного нападения наемников и считает наличие оружия жизненно необходимым. Но сейчас Дмитрий сидел на трибунах, а по поводу пистолета с ним до сих пор никто не заговорил. Видимо, Сфинкс тоже предпочел оставить случившееся в тайне. Вопрос оставался только в том, почему, несмотря на риск, этот воин решил помочь ему?

Тем временем на арену вышли первые соперники. Точнее, по земле ходил только один из них. Второй парил над землей, словно призрак. Тот, кто на первый взгляд казался обычным человеком, носил прозвище Крикун. Его голос обладал какими-то странными частотами, и воину было достаточно всего лишь закричать, чтобы противника отбросило на несколько метров. Его крик не причинял вреда зрителям лишь потому, что территорию арены накрыли защитным куполом. Противник Крикуна всё время стремился оказаться позади своего врага, зная, что таким образом он получит куда меньше урона. Однако, вскоре Крикун все-таки лишил противника сознания, и тот упал на землю.

Прошло еще четыре сражения, прежде чем на арену вызвали Алоли. Девушка театрально поклонилась, и в тот же миг толпа взревела от удовольствия. Этот боец был одним из самых любимых, и, благодаря своей жестокости, одним из самых опасных и непредсказуемых. Своего противника, молодую женщину со способностью обращаться в разных зверей, Алоли убила также быстро, как охотник убивает свою жертву. В этот раз девушка использовала только хлыст. Прикончив противницу, она с презрением пнула мертвое тело и обиженно поинтересовалась у зрителей: