Искаженное время (СИ) - "Deacon"

Когда Кайтана заняла свое место за столом, Косэй довольно хмыкнул.

- Мои воины никогда долго не болеют. Не в их правилах лежать на тюфяке с высунутым языком и стонать.

Девушка слабо улыбнулась.

- Я голодна, как лев, - произнесла она. – Но сначала я хочу поблагодарить вас всех за оказанную помощь. Пускай не в ваших силах мне было помочь, но...

- Заканчивай с этой ерундой! – тут же перебил её Косэй. – Все и так знают, что ты благодарна. Никому не интересно слушать это нытье.

- Это не нытье! – нахмурилась Кайтана, но по ее губам скользнула едва заметная улыбка. Косэй ненавидел благодарности. Он всегда перебивал тех, кто его благодарит. А одному, особо пылкому рабу, даже поставил под глазом синяк, так как тот никак не унимался.

Обед был в самом разгаре, когда Лилит тихонько попросила Рейвена передать ей поднос с лепешкой. О том, что она обменялась энергетикой с рабыней во всем этом хаосе девушка совершенно забыла, поэтому не придала значения, когда ее пальцы на секунду соприкоснулись с пальцами Харта.

Полицейский поставил блюдо на место и бросил на графиню осторожный взгляд. Подавленность в энергетике девушки поразила и откровенно встревожила его. Казалось, несчастная находилась в таком отчаянии, что пора было записывать на прием к психотерапевту.

"Неужто Косэй успел ее обидеть? Но когда? Или случившееся с Кайтаной и Ильнесом её настолько расстроило, что она вот-вот повесится? Что за черт! Конечно, в произошедшем мало хорошего, но с каких пор Лилит вдруг стала такой ранимой? Или всё это из-за встречи с Эристелем?"

Он вновь посмотрел на спокойное лицо графини, которое совершенно не вязалось с ее внутренним состоянием. Занятый этими мыслями, Рейвен решил вновь коснуться девушки, чтобы все-таки понять, что происходит.

Лилит потянулась к своей чаше с вином, но Рейвен накрыл ее руку своей.

- Ой, прости, это же твоя, - как бы невзначай обронил он.

- Да... Твоя, как и моя, стоит справа, - девушка несколько удивилась, но вновь не придала внимания этому прикосновению. Зато Рейвен очень придал. Печаль, терзающая душу графини, окончательно сбила его с толку. Почему-то утром Лилит навзрыд плакала над какой-то деревянной коробочкой. Крышка с нее была сорвана. Никто не мог ее успокоить, даже какая-то рабыня поинтересовалась, отчего у нее такое заплаканное лицо, но Лилит не призналась. Сказала, что ушибла руку, и другая девушка перестала задавать вопросы.

"Странно"..., - подумал полицейский, которому теперь уже буквально приспичило докопаться до правды.

Благо, разговоры за столом возобновились, и никто не заметил, как Рейвен постоянно тянулся к чаше Лилит, именно в тот момент, когда она пыталась взять её в руки. Графиня почувствовала что-то неладное и несильно пнула "братца" под столом.

- Хватит меня трогать, - сердито произнесла она. - Если бы ты находился сейчас в моем веке, я бы влепила тебе пощечину, а достойный герцог, защищая мою честь, вызвал бы тебя на дуэль.

Еще не хватало, чтобы и Рейвен начал к ней приставать!

- Я хочу понять, что стало с той кошкой... – признался Рейвен.

- С какой кошкой? - графиня чуть не поперхнулась, ошарашенно глядя на американца.

- Ну, с той самой, которая сожрала коллекцию твоих скарабеев... И вообще, какого черта? С каких пор ты коллекционируешь навозных жуков? Да и что с того, что сожрала. Что, вешаться теперь с этого? Лилит, ты вообще в своем уме? Чем тебя опоили, пока я отсутствовал?

- Каких ещё скарабеев? - озадаченно глянула на него ведьма. - Ты что, Рейвен, перегрелся в пустыне или вода в Ниле вызывает галлюцинации?»

"Что за ерунду он несет? Сначала бесстыже трогает меня, а теперь ещё и... Проклятье!»

В этот миг до Лилит дошло, что Рейвен почувствовал энергетику той молодой рабыни.

«Боги, неужели мне не повезло поменяться энергетикой с круглой дурой?» - от досады графиня готова уже была наслать порчу на незадачливую девушку, на Рейвена, на Косэя, на всех, из-за кого она попала в такую неловкую ситуацию.

Отодвинувшись от полицейского подальше, она смерила его высокомерным взглядом и сердито прошептала:

- Вы точно перегрелись на солнце, месье Харт. Не вздумайте больше меня касаться и уж тем более пить вино!

Поведение графини уже не лезло ни в какие ворота. Убиваться из-за каких-то дурацких жуков, которых сожрала кошка – это что-то с чем-то. Богиня убила богов, как жить дальше??? Но, когда графиня начала всё отрицать, да еще и отчитала Рейва, как пьяного подростка, терпение американца стремительно начало утекать, точно вода из пробитого ведра.

- Знаешь что, детка, - еле слышно прошептал он. - Если ты решила поклоняться дохлым комарам, дело твое, но не пытайся из меня дурака сделать.

- Вы пьяны, и мне не о чем с вами разговаривать, - еще больше рассердилась Лилит. – Оставьте меня в покое, пока я не наложила на вас страшное проклятье, от которого вы до старости не избавитесь.

- Да я вообще могу с тобой не разговаривать. Сиди и дальше оплакивай своих дурацких жуков.

- Да что вы там копошитесь, как две саранчи, которых взболтали в шкатулке! – рявкнул Косэй, услышав их сердитое перешептывание. Рейв и Лилит моментально выпрямились, причем так синхронно, словно их подловили на чем-то особенно нехорошем.

- Чувствую, надо было покупать их обоих, - усмехнулась Тари. Только сейчас «братец и сестренка» заметили, как взгляды всех присутствующих устремились на них. Сфинкс задумчиво склонил голову, догадываясь, что происходит, но вслух свои мысли, как всегда не озвучил. Дмитрий вопросительно смотрел на Рейвена. Алоли и Аризен начали перешептываться. Кайтана строго глянула на провинившихся, а Акана невольно улыбнулась. То, что это были крайне недружные брат и сестра, египтянка уже знала от Нефертари, но она никак не ожидала, что лично станет свидетелем их непонятной ссоры, причем прямо за столом у Косэя.

- Что у вас там? – гневно поинтересовался Косэй.

- Он злится, что я упустила Эристеля! - выпалила Лилит ровно в ту же секунду, как Рейвен ответил: - Она не разрешает мне пить!

Оба мрачно переглянулись, и Тари внезапно расхохоталась в голос.

XXX

Еще на шаг ближе

Когда первые солнечные лучи вырвались из темноты и скользнули на Египет, практически все местные жители уже собрались на главной площади. Шум, доносившийся оттуда, слышался даже на окраинах города. Взволнованные люди с нетерпением ожидали начала боев. Брызжа слюной и потрясая кулаками перед лицами друг друга, они спорили о том, кто войдет в Пирамиду Достойных. Господа и оракулы неспешно рассаживались по местам, недовольно посматривая на особо крикливых. Организаторы суетились, получая последние наставления от Нахти, и записывали финальные ставки. На третьем сражении предлагаемые суммы всегда вырастали, словно перед завершающим боем. Выигравшие могли с легкостью купить себе целое стадо скота размером в тридцать голов. Для кого-то сражения на арене становились билетом в новую жизнь, для кого-то – в пропасть. Люди выигрывали и теряли целые состояния. За один день господа обращались в нищих, а нищие в зажиточных горожан.

Наибольшие суммы сегодня ставили на Ингемара. После того, как Сфинкса сняли с арены, златовласый красавец оказался одним из самых могущественных воинов. Слух о его победе над Косэем распространился по всему городу, и каждое новое сражение лишь доказывало мастерство этого воина. Силой Ларсена восхищались мужчины, а его красота не давала покоя многим женщинам. Нахти был доволен своей покупкой: ему льстил интерес людей к его вещи. Но еще больше льстили суммы денег, поставленные на победу Ингемара. Золотистые волосы, ярко-голубые глаза, стройная крепкая фигура в сочетании с приветливостью стремительно возвели Ингемара на пьедестал, до которого так и не смог добраться Сфинкс. Капитана зрители любили, Сфинкса – боялись. Угрюмый «Фейсбук» всегда казался людям не от мира сего, а его избранность богами не столько восхищала, сколько раздражала. Чем этот мрачный и к тому же сумасшедший человек мог привлечь всех богов, причем одновременно? Каким образом ему удавалось неизменно выигрывать, и только на последний бой он не выходил нарочно, чтобы остаться со своим не менее сумасшедшим хозяином? Про Сфинкса знали только то, что он постоянно говорил ерунду, часами мог пялиться в одну точку и поразительно хорошо сражался.