Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

Если прикинуть, вряд ли тычок в лоб и пара слов свидетельствовали о серьёзной магии. При том условии, конечно, что здешняя магическая система походила на те, к которым я уже привык. На чём она базировалась? После обрывистого рассказа Вероники, дополненного разбором на комиссии, я ухватил примерную суть стихиальной магии. Но какой потенциал крылся в потусторонней, дуалистической магии света и тьмы? Каким правилам она следовала?

Сам того не замечая, я прикончил содержимое кружки. Владелец таверны в тот же миг оказался рядом со мной. Он положил тарелку, в которой среди желтоватой похлёбки плавала пара морковных кругов и зелени. Я зачерпнул водянистой жидкости и с первой попытки выловил то, что оптимист назвал бы кусочком мяса.

Острой иглой сердце уколола тоска по дому. Онигири. Соевый соус. Горячие источники.

— Ещё эля, милсдарь? Одна унирема.

Я кивнул, по-прежнему мрачно глядя на субстанцию перед собой. Всего одна кружка ещё не примирила меня с предстоящей трапезой. В здравом уме я это есть не собирался.

После второй кружки я решился попробовать похлёбку. Она была съедобна, требовалось лишь не задумываться об ингредиентах и состоянии посуды, в которой её готовили. Я решил считать её приемлемость заслугой алкоголя: все ощущения обрели мягкую размытость, точно меня убаюкивало покачивание паромной палубы.

Я заказал третью кружку, и в этот момент в таверну зашёл новый посетитель. Наверное, такого дневного ажиотажа это заведение не видело с самого своего открытия.

Вошедшая сняла капюшон с головы. Это была девушка. И какая девушка! По расшитому мехом плащу заструились длинные золотистые волосы. Богатый камзол, целомудренно застёгнутый на все пуговицы, не скрывал очертания выдающейся груди незнакомки. Аристократичные черты её лица будто подчеркнули убогость места, в котором она оказалась. Незнакомка не носила оружия или умело прятала сюрпризы в складках одежды.

Девушка убрала лезущую на глаза прядь за ухо и огляделась, с жеманной брезгливостью поджимая чувственные губы. Однако моя скромная персона, приткнувшаяся в углу, отчего-то развеяла её недовольство. Взгляд девушки наполнило любопытство — чрезмерное, льющееся через край. Она подошла к моему столику и спросила:

— Добрый день, господин. Не возражаете, если я присоединюсь к вам?

Вопрос скатился с её губ хрустальным шариком, гулко разбросавшим осколки по недрам пустующего зала. Я молча мотнул головой, стушевавшись при виде такой красоты. Вероника была по-своему симпатична, если забыть особенности её характера, однако незнакомка… она выглядела цветком из императорского сада, по стечению обстоятельств очутившимся посреди каменистой пустоши.

Я ожидал, что девушка сядет напротив, однако она грациозно разместилась рядом. Меня обдало едва уловимым ароматом духов — впервые за пребывание в этом мире я почувствовал что-то отличное от запаха пота и крови. На глаза навернулись непрошеные слёзы, которые пришлось прогнать очередным глотком эля. Мерзкий привкус исчез совсем.

Глава 14

— Для меня стало неожиданностью встретить в этой части города человека, на чьём лице видна печать ума, — прощебетала девушка и, спохватившись, добавила, — Прошу простить моё отсутствие манер. Меня зовут Саюрей.

— Я Накагава Такуми, — произнёс я и приложил усилия к тому, чтобы насторожиться. Пусть в этом мире не слышали о Ханакотобе, однако опасное созвучие имени девушки всё же дёрнуло струну в душе. Но одинокая нота не создала песню: меньше всего я сейчас ощущал себя умным человеком. Вслед за телом нега охватила и душу, — Накагава — фамилия, Такуми — имя.

— Как интересно! Дворянин? Но без родовой приставки? — Взгляд Саюрей не отрывался от моего лица. В какой-то степени это доставляло удовольствие. В какой-то степени это пугало. Я допил кружку (так быстро?), и страх прошёл.

Внимание красивой девушки наполнило сердце гордостью. Шум в голове исчез, и я понял, что абсолютно трезв. Жар в груди разлился по телу, в особенности охватив правую ладонь. Я посмотрел на неё и обнаружил, что её накрывают пальцы Саюрей.

Впервые за долгое время я чувствовал себя хорошо.

Веселье несколько омрачала миниатюрная Атсуко, которая маячила на краю поля зрения. Она негодующе поджимала губы, показывая, что порицает происходящее. Возможно, в этой ситуации мне следовало бы пристыдиться. Но облако тепла, накрывшее голову, не оставляло места в ней для самобичевания. В конце концов, между нами не происходило ничего из ряда вон. Я мысленно подмигнул Атсуко, упиваясь тем, как легко оказалось сбросить оковы рефлексии. Тревоги и переживания, которые донимали ещё недавно, сейчас выглядели детской вознёй.

Эль — лучшее изобретение человечества.

— Неловко об этом говорить, господин Такуми, но у вас очень милый акцент, — улыбнулась Саюрей. Это заставило задуматься: доселе никто не говорил о том, что моё произношение как-то отличается от местного. Однако оставлять комплимент без внимания показалось преступлением.

— Ваш голос, госпожа, милее всего, что я слышал на свете.

Даже сквозь алкогольный туман я почувствовал, как вымученно прозвучала ответная лесть. Тем не менее Саюрей выглядела так, будто услышала совершенно естественную вещь, и это позволило расслабиться. В конце концов, она бы не подошла ко мне, если бы не заинтересовалась изначально, а значит, в запасе имелась индульгенция на глупости… до определённого предела.

— Господин Такуми, признаюсь сразу, я здесь не просто так.

Я напрягся.

— Дело в том, что меня с детства восхищали истории о путешествиях. Рассказы о дальних краях были единственным, что позволяло удержать меня на месте. Я росла непоседливым и шкодливым ребёнком, и, пожалуй, эти черты прошли вместе со мной сквозь годы. Сумасбродство зачастую толкает меня на поступки, которые я впоследствии и сама не могу толком оправдать.

Хватило совсем небольшой порции воображения, чтобы добавить её речи двусмысленность, вогнавшую моё лицо в краску. Саюрей по-прежнему держала меня за руку. В задумчивости она поглаживала её, не подозревая, какую бурю чувств пробуждает этим.

— Вот и теперь, движимая духом приключений, я вырвалась из отчего дома и забрела в квартал бедняков в надежде, что здесь найдётся что-то… кто-то, способный развеять скуку девушки, никогда не бывавшей за пределами Новой Литеции. И для меня нет большего счастья, чем встретить бывалого странника, который наверняка может поведать немало историй о своих подвигах. С первого взгляда я поняла, что нас свела судьба! Прошу, господин Такуми, вы должны помочь мне, и я щедро отблагодарю вас.

Саюрей бросила молящий взгляд, сразивший наповал, — удар прямо в сердце; любовь, подкреплённая алкогольными парами, бурлила во мне. Правда, имелась маленькая загвоздка: я понятия не имел, что ей говорить. Однако для того, чтобы завоевать её расположение, годились любые средства.

— Х-хорошо.

Девушка зажмурилась и на миг прижала мою руку к своей груди в жесте благодарности. Потребовалось усилие воли, чтобы не продолжить куда более близкое знакомство с податливой мягкостью Саюрей. Я встряхнул головой и задумался.

— Начните с описания вашей родины. Как далеко она от Мельтинского архипелага? Сколько людей в ней проживает?

Сперва медленно, а затем всё быстрее, воодушевлённый гладкостью собственной лжи, я стал рассказывать ей о Японии времён Муромати-дзидай, смешивая в котле вдохновения исторические факты, заученные на уроках, и собственные похождения в играх. Саюрей внимала этим байкам с открытым от восхищения ртом. Жемчуг её ровных зубов и очертания пухлых губ просили поцелуя, а сверкающие от восторга глаза давали на него добро. Пару раз я наклонялся к девушке, но Саюрей со смехом уклонялась и просила продолжать.

Очередной уворот перестал подбрасывать дров в огонь страсти и вместо этого вызвал раздражение. Вместе с этим я ощутил острый позыв посетить уборную. Извинившись, я встал из-за стола и, шёпотом справившись у трактирщика, направился к туалету. Сделать это оказалось на удивление сложно: мир странным образом искривлялся, бросая на меня стены. В конечном счёте я решил держаться одной стены, и это помогло добраться до выхода во двор без дальнейших сюрпризов.