И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Чего тебе? — неприветливо спросил человек.

— Зачастил, ля! — буркнул гном.

Я присмотрелся к ним в попытке если и не понять, кто именно навёл на меня Жоржа, то хотя бы выявить слабое звено, после наставил указательный палец на гнома, но сразу неведомым чутьём угадал, что со своим выбором ошибся, и сказал:

— Шишел! — Перевёл палец на продавца и продолжил: — Мышел! — И снова указал на оценщика: — Ванька! — Чтобы вернуться к человеку: — Вышел!

— Ты чего, ля? — вылупился на меня тот. — Перегрелся, зелёный?

— Сдать мой адрес Жоржику было очень-очень большой ошибкой, — веско произнёс я и кинул гулко стукнувшую гантелью сумку на пол. — Проблемы с ментами у вас уже были? Нет? Ну так будут!

Человек замялся, а вот гном не сдержался и зло выдал:

— Какой ещё Жоржик-Коржик? Проваливай отсюда, пока сами милицию не вызвали!

— Телефон горотдела подсказать или ноль-два наберёшь? — оскалился я, скрестив на груди руки. — Жоржик на меня своих обезьянок при свидетелях натравил. А это статья. Хотите прицепом пойти — флаг в руки!

— Что-то не похож ты на побитого! — начал было продавец, но мигом заткнулся, стоило только шевельнуть рукой гному.

— Обожди! — попросил оценщик и беспечно улыбнулся. — Я всё понял! Речь о Георгии, он твоими серьгами заинтересовался, хотел узнать, нет ли ещё чего-то подобного, вот я и дал адресок. Извини, зелёный, не мог даже и подумать, что он кого-то там на тебя натравит. Всё это какое-то недоразумение! Свидетели-то у тебя надёжные?

Сделал он меня чище некуда, и обычный орк сейчас точно бы начал бесноваться и брызгать слюной, чтобы в итоге либо одуматься и убраться восвояси подобру-поздорову, либо укатить на «канарейке» в обезьянник. Но я лишь плечами пожал.

— Это ты так говоришь, борода. Орки, допустим, тоже в отказ пойдут, но неужели думаешь, что Жорж долго запираться станет, когда его опера крутить начнут? Ему будет проще такую малость признать, чем серьёзно влипнуть. А после и к вам неприятные вопросы возникнут. Может, и не только у ментов.

Тут я точно угодил в какую-то болевую точку, поскольку гном вмиг бросил скалиться и спросил:

— Тебе чего надо, зелёный?

— Две вещи, — сказал я и начал загибать пальцы. — Чтобы Жорж обо мне забыл. Это первое. Компенсацию морального вреда. Это второе.

Продавец лязгнул кассой, вытянул из неё красную десятку и кинул на прилавок.

— Подавись!

Иначе как подачкой предложенный мне червонец расценить было нельзя, но если начну давить и требовать большего, эта парочка может счесть, что у меня и вправду что-то на них есть, а тогда и до пики в почку недалеко. А вот если соглашусь на десятку, они точно решат, что лох просто взял их на пушку.

— Забирай и проваливай! — потребовал оценщик. — И чтоб ноги твоей здесь больше не было!

— Не так сразу, борода! — огрызнулся я, поднял сумку и поставил её на прилавок, расстегнул молнию, достал гантель. — По квитанции принимайте!

— Чего, ля⁈ — округлил глаза гном. — Охренел⁈

— Принимай, борода! — рыкнул я, забирая десятку. — Деньги из кассы, а не из кармана. Значит, без бумажки никак.

Продавец вытянул кошелёк, но я на попятную не пошёл и в итоге, пока мою гантель принимали на комиссию и делали запись в журнале регистрации о совершённой сделке купли-продажи с ценой в десять рублей, получал ни с чем не сравнимое удовольствие от лицезрения красной от бешенства физиономии бородатого крепыша.

Прогнул и нагнул!

Разом дурная злость отпустила, и в больницу я заявился в превосходнейшем расположении духа, ну а там на проходной мне вновь велели идти в отдел кадров. Пришлось исполнять.

Стоило только заглянуть в распахнутую дверь, и сосредоточенно стучавшая пальцами по клавишам пишущей машинки Людмила аж лицом просветлела.

— Гудвин!

— Он самый, — подтвердил я.

— Идём, тебя к себе замглавврача вызывает! — объявила дамочка и поднялась из-за стола. Бившие в окно солнечные лучи подсветили белое платье в крупный синий горошек, и я получил прямое подтверждение сложившегося ранее мнения, что фигура у кадровички очень даже ничего. Вот только обручальное кольцо…

Наверное, не уследил за своими эмоциями, поскольку лицо Людмилы с высокими скулами и крупным носом с горбинкой приобрело озадаченное выражение.

— Что-то не так, Гудвин?

— Да всё не так, — буркнул я. — На кой я аж замглавврачу понадобился? И по какой части этот замглавврача?

— По кадровой, — пояснила дамочка. — И сразу предупреждаю: не вздумай её отчеством интересоваться!

Оставив дверь распахнутой настежь, она поспешила по коридору, и я от расспросов воздержался, поскольку так или иначе всё должно было проясниться в самое ближайшее время, а со спины Людмила выглядела ничуть не хуже, нежели спереди. Посмотреть было на что.

В душе заворочалось раздражение. Смотреть, смотреть, смотреть…

Только и остаётся, что смотреть! Может, с получки орчиху себе завести?

Но хоть и думал о всякой ерунде, всё же обратил внимание, что на табличке приёмной помимо должности: «заместитель главного врача по кадровым вопросам» были указаны лишь имя и фамилия оного замглавврача, при этом ни отчества, ни даже просто инициала там не значилось.

Виктория Мрак. И всё.

Ситуация прояснилась чуть позже, когда надменного вида секретарша доложила о нас и, выслушав ответ, объявила:

— Гудвин, проходи!

Я распахнул дверь и обнаружил, что заместитель главврача из тёмных эльфов, а с учётом давних традиций матриархата интересоваться отчеством дроу и впрямь было идеей не из лучших. Помимо суровой на вид хозяйки кабинета, за длинным столом для совещаний сидел какой-то невзрачный плешивый очкарик в неброском сером костюме.

— Здрасте! — с порога произнёс я и на всякий случай глуповато улыбнулся.

— Проходи и садись! — распорядилась Виктория нет-отчества Мрак, и холодный строгий голос враз заставил подобраться.

Матово-серая кожа, оранжевые глаза и короткие светлые волосы — это лишь обёртка. Тут не волк в овечьей шкуре даже, тут у нас прямо-таки акула. Нутром чую!

Непонятный тип в ответ на приветствие даже не кивнул, так и продолжил что-то записывать, время от времени кидая взгляд на раскрытый скоросшиватель с картонной обложкой. Рядом дожидались своей очереди ещё три подобных.

Я со всё той же глуповатой улыбкой подошёл к столу и опустился на стул строго напротив плешивого мужичка. Скосил взгляд и разобрал на одном из скоросшивателей собственное имя.

Ага! Этот хрен с личными делами работает.

Нехорошо.

— Рассказывай! — коротко потребовала эльфийка, достала из пачки длинную тонкую сигарету и закурила, не использовав для этого ни спичек, ни зажигалки — просто запалила взглядом, чем меня несказанно впечатлила.

Внутри черепной коробки неприятной щекоткой пробежались электрические мурашки, и потому слишком уж всматриваться в яркий огонёк я не стал, а только отвёл глаза, и неприятные ощущения тотчас пошли на убыль, чтобы почти сразу смениться едва уловимой ломотой в висках.

— О чём рассказывать-то? — нарушил я тогда своё затянувшееся молчание.

Плешивый тип едва слышно хмыкнул, а строгое лицо хозяйки кабинета враз сделалось ещё жёстче, стало без малого злым.

— О вчерашнем инциденте! — потребовала она уже чуть более конкретно.

Я озадаченно нахмурился.

— Это о котором? — уточнил и начал перечислять, загибая пальцы. — Вчерась, значица, орка грузовик сбил, синерожего джинна ножом пырнули, бухой гоблин на нас с ножом кидался и ещё в посёлке…

Хлопок узкой ладошки о полированную столешницу прозвучал в тишине кабинета оглушительным выстрелом, но голоса Виктория после этого не повысила и очень спокойно попросила:

— Расскажи о вашем последнем вызове.

Она и в дурном расположении духа была милее некуда, а сейчас и вовсе сделалась писаной красавицей, да только у меня от неё окончательно разболелась голова, и потому я продолжил ломать комедию, ясно отдавая себе отчёт в том, что простому санитару вызов на ковёр к высокому начальству ничего хорошего не сулит.