Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

Я почувствовал, как что-то дрогнуло в дереве под нашими ладонями. Это был вздох, и в следующее мгновение на волнах рядом с кораблем материализовалась фигура огромного оленя.

Олень-гистинг поднял голову и на мгновение окинул нас с Фишер застывшим взглядом. Его рост превышал двадцать футов, размах рогов был шире, чем мой рост, а на шее и груди красовалась густая шерсть.

На берегу появились другие гистинги. Они тоже обретали плоть, светящимися нитями соединяясь с деревянными балками домов, дверями и резными ставнями. Некоторые из них имели человеческую форму, словно подражали горожанам, столпившимся на улицах. Одни выглядели как животные или диковинные птицы, другие – как бесформенные сущности. Все люди стояли неподвижно в полном молчании.

Это были гистинги Десятины, что вышли на защиту города. На волнах Олень бил копытами, склонял морду к воде и громко фыркал. Моргоры расступались перед ним, потом образовали подобие роя и устремились прочь, к входу в гавань, оставляя за собой светящийся хвост, подобно комете.

Когда их свет растворился в черноте Зимнего моря, гистинги Десятины исчезли. Остался только Олень, с гребня волны наблюдая за отходом моргоров ровным, неподвижным взглядом. А затем и он исчез из виду, вернулся в свое убежище внутри носовой фигуры.

– Что же, – Фишер повернулась, оперлась о канаты и посмотрела на меня с укором. – Вы снова были в Ином? И как, оно стоило того, чтобы чуть не погубить наш корабль и всех на борту?

Я кивнул, с трудом сдерживая дрожь, и ответил без тени улыбки:

– Стоило. Я напал на след Мэри Ферт.

Когда корабль вышел в открытое море, мне полегчало. Я стоял на вахте, спокойный и отдохнувший после ночи, проведенной без видений. Хотя я и знал, что этот покой не будет долгим, но наслаждался ясностью ума и силой воли, которые вернулись вместе с нормальным сном.

– Паруса на горизонте! – крикнула с кормы светловолосая женщина. – Военный корабль, сэр.

Я оставил свой пост у штурвала и, подойдя к ней, посмотрел в ее подзорную трубу. Вскоре показалось нагромождение парусов, увенчанное длинным знаменем глубокого синего цвета, струящимся на грот-мачте. Мне не нужно было видеть цвета Аэдина, чтобы понять, кто это и что за корабль.

Форма флага означала Военно-морской флот, а его цвет – конкретно Северный флот, находившийся под командованием лорда-адмирала Россера, моего дяди. Очертания корабля, расположение парусов, краска цвета индиго и золотые надписи вдоль квартердека, номера орудий – все мне было знакомо.

– Сэр? – Голос впередсмотрящей вклинился в мои мысли. Акцент у нее был среднеаэдинский, скорее всего, женщина родом из Пустоши. Она даже чем-то напоминала Мэри. – Все в порядке? Что за корабль?

– «Вызов» Ее Величества, – ответил я и с вежливым кивком вернул подзорную трубу. – Мы оказались в этих водах в достойной компании. Дайте мне знать, если они подадут сигнал, мисс Фитц.

– Так точно!

Она посмотрела на корабль, и на ее губах заиграла восхищенная улыбка.

Я вернулся на свое место у штурвала, руки в перчатках были крепко сцеплены за спиной, лицо не выражало ни малейшего беспокойства. Я знал, что в этих водах курсирует королевский флот, в том числе и корабль моего брата. Не было никаких причин для того, чтобы эта внезапная встреча меня взволновала.

Фишер появилась из ниоткуда, уже в плаще. Из носа вырывался пар, и она была похожа на дракона.

– Старые друзья? – негромко спросила она.

– Да, – ответил я, стараясь не показывать эмоций.

– И кто именно?

– «Вызов».

Фишер удивленно посмотрела на меня:

– «Вызов»? Корабль вашего брата? Мистер Россер, мы можем подать сигнал. Я знаю, что вам пришлось оставить ваш пост на… Но ваш брат…

– Нет, – вырвалось у меня прежде, чем я успел сдержаться. – Мы с Бенедиктом давно не общаемся.

– Ясно.

Фишер замолчала. Через мгновение она достала из-под плаща фляжку и протянула ее мне. Я колебался. В манере Фишер не было ни насмешки, ни намека на наши обычные перепалки. Жалость тоже меня бы не устроила, но не было и ее. Просто жест.

Я принял фляжку, откупорил и сделал осторожный глоток.

Рулевой наблюдал за нами, и Фишер бросила на него суровый взгляд.

– Это кофе, матрос. Ничего такого.

– Могли бы и поделиться, – буркнул он, и его огромные руки в рукавицах обхватили рукоятки штурвала.

Я передал ему флягу, и в течение нескольких минут мы пили кофе втроем в тишине. Затем Фишер на прощание стукнула пустой флягой по моей руке и исчезла на палубе.

– А она ничего, – произнес рулевой и поспешно добавил: – Не хотел никого обидеть, сэр!

Я искоса посмотрел на него и усмехнулся:

– Но лучше сохранять осторожность и не повторять это в ее присутствии.

– Как можно, сэр, – ответил он со всей серьезностью.

Но Фишер уже покинула мои мысли, и взгляд вернулся к пятнышку, которым был «Вызов». Я сказал правду. Мы с Бенедиктом не разговаривали уже много лет, с тех пор как я сложил с себя полномочия. Слова, которыми мы обменялись в тот день, нелегко простить. Если повезет, эта встреча на расстоянии в мили за долгие годы станет нашим самым тесным контактом.

Семнадцатая глава

Расплата

Я проснулась из-за того, что кто-то горланил песню на палубе прямо над моим гамаком. Звонкие баритоны, сопровождаемые ритмичными барабанными ударами. Совсем не соображая, я оглядела свою темную коморку, пытаясь вспомнить, на каком корабле нахожусь и как сюда попала.

К баритонам присоединились женские голоса, добавился и топот ног над головой. Вскоре раздался звук, похожий на удар грома, – это опустили парус. И тут вся каюта заскрипела, накренившись набок. Мой гамак качнулся, веревки натянулись, и я вцепилась в балку надо мной.

Стоп, что я наделала? Я присоединилась к команде пиратов, вот что!

Мне захотелось навечно остаться в гамаке, но мочевой пузырь был полон, желудок пуст, а холодная каюта воняла деревом, сыростью и по́том. А еще никак нельзя было прятаться. У меня есть работа, и она – единственная причина держать меня здесь.

Я ухватилась за балку, свесила ноги из гамака и свалилась вниз в ворохе одеял и юбок. Полностью раздеться накануне я не успела, только стащила с себя корсет и ослабила завязки – настолько, чтобы они не мешали уснуть. Я привела исподнее в порядок, подошла к ведру с крышкой, висевшему на одной из стен, и умылась. Полностью одевшись и поправив волосы, я вышла в главную каюту.

Стол был убран, стулья задвинуты, а сундуки закрыты. Окна и балконная дверь пропускали яркий солнечный свет сквозь мутные стекла. Каждое из окон имело небольшую открывающуюся створку, одна из них была распахнута и тщательно закреплена.

Соленый ветер ворвался в каюту с потоком холодного света. Я направилась к окну, закрыв глаза, и позволила чистому воздуху наполнить легкие. Пение команды доносилось до меня все отчетливее, барабанный бой был ритмичным и сопровождался смехом.

– А, ты проснулась.

Я замерла. Голос был знакомым, но вот напоминал он о виселице и грубой пеньковой петле.

Звук шагов приближался, и я повернулась навстречу Чарльзу Гранту, стоящему по другую сторону стола между мной и дверью каюты. Наши взгляды встретились, и целое мгновение он выглядел смущенным, что было более чем уместно. Но вскоре на его лице появилась приветливая улыбка. Его обычную миловидность портили лишь два глубоких пореза на щеке, все еще покрытые коркой, но под ней уже виднелась розовая плоть.

– Что с твоим лицом? – спросила я, все еще оглушенная его явлением. – И что ты здесь делаешь?

Улыбка дрогнула, он провел большим пальцем по щеке.

– Это работа Рябого. Точнее, он держал меня, пока Каспиан получал должок, – ответил Грант, пропустив мой второй вопрос.