Юсупов. Тьма Внутри (СИ) - Пучков Дмитрий Юрьевич "Гоблин"

— Оставьте нас ненадолго, Василий Михайлович, — попросил мужчина, и я был вынужден коротко кивнуть, чтбы затем выйти через небольшую дверь.

Однако я не стал ее плотно притворять и отошел недалеко. В храме было тихо, и я услышал негромкие голоса.

— Что случилось? — мягко осведомился Круглов.

— Ничего, мастер. Просто я надеялась, что для меня найдется настоящее дело.

— А вы полагаете, что тратите время зря рядом с мастером Юсуповым? — заботливо спросил мужчина, и мне показалось, что эмоция была искренней.

— Вы знаете, что мне больше по душе полевая работа.

— Я знаю, что на княжича нападали. И к сожалению, не могу гарантировать, что ему ничего не угрожает. Иными словами, вы остаетесь на боевом посту. Будьте начеку…

Я отошел подальше, понимая, что не хочу быть пойманным за подслушиванием.

Когда я оказался достаточно далеко, дверь открылась и из комнаты вышли Виктория и Круглов.

— Прошу меня простить, — произнёс мужчина. — Хотел бы поболтать с вами о всяком. И быть может, даже угостить ужином. Но у взрослых много работы. И мне еще нужно составить отчет.

Почему-то моя помощница усмехнулась, услышав слова своего начальника, и направилась в мою сторону.

Мы в молчании пересекли зал храма и вышли из здания. И когда мы уже подошли к воротам, я произнес, обращаясь к секретарю:

— Хорошо, что вы не стали рассказывать Круглову про Анечку.

— Не думаю, что это хорошо, — ответила Муромцева и поморщилась, словно от головной боли.

Я почти не задумываясь, разогнал между ладонями силу и приложил пальцы к виску девушки. Она вздрогнула, опалив меня недовольным взглядом. Но не стала сопротивляться и позволила облегчить ее страдания. Лишь потом едва слышно заметила:

— На территории храма целительствовать могут только служители Высшего.

— Пусть это останется нашим с вами секретом, — предложил я.

— У нас становится слишком много секретов, мастер Юсупов, — нахмурилась Муромцева. — И у меня есть сомнения, что это разумно.

— Тогда почему вы промолчали?

Девушка замялась, а затем ответила:

— Не знаю, Василий Михайлович. Хотя теперь уверена, что это выйдет нам боком.

— Все будет хорошо, — успокоил я девушку. Но Муромцева не ответила.

Я задумчиво посмотрел на нее. Виктория показалась встревоженной и немного отстраненной. Вероятно, мне не стоило на нее давить. И потому я сменил тему разговора:

— Интересно, найдет ли Братство этого жреца?

— У нашей организации есть возможности, чтобы найти мерзавца. Но и забот хватает. Думаю, что жреца отыщут, но на это уйдет достаточно времени.

— А как давно вы состоите… — я невольно оглянулся, чтобы удостовериться, что у нашего разговора нет свидетелей.

— Давно, — буркнула девушка, и ее губы скривились в улыбке. — Только не начинайте меня лечить, мастер Юсупов. Мне нравится служба. Я хороша в этом. И это единственное, что я умею.

— Мне кажется, что вы и сами не знаете всех своих талантов, — возразил я.

— Никаких сеансов, Василий Михайлович, — буркнула девушка.

Мы прошли с ней по дорожке, слегка касаясь друг друга локтями.

Муромцева подошла к машине, открыла дверь и села за руль. Я занял переднее сиденье.

— Едем домой? — уточнила девушка и после моего кивка завела двигатель. — Что будем делать дальше?

Я откинулся на спинку сиденья и протянул:

— Мне известен только один способ, который может дать зацепку.

Девушка с интересом посмотрела на меня, ожидая продолжения. Но я произнес:

— А сейчас едем домой, Виктория Ильинична. День выдался очень утомительным. И нам надо отдохнуть.

Муромцева вздохнула, понимая, что подробностей от меня не дождаться, и надавила на педаль газа.

— Обо мне не беспокойтесь, — произнесла она негромко.

— Не могу обещать, что это у меня получиться, — ответил я.

В гостиной было пусто и темно. Даже телевизор был выключен. Хотя по своему обыкновению дядька в это время смотрел вечернюю передачу. Это было странно. И я даже активировал способность «астральных двойников»., но облегченно вздохнул, заметив силуэт дядиного двойника на веранде в задней части дома. Рядом с ним маячил Волков, энергетику которого я уже привык видеть странно колеблющейся.

И тут задумался, могу ли спросить у парня про эту его особенность. Учитывая, что теперь мы состоим в одной организации и я вроде как перестал быть посторонним.

Мы вышли через широкие двери на задний двор, и обнаружили Петра Феликсовича и Волкова, которые сидели в беседке за небольшим столом, в центре которого стояла шахматная доска. И, судя по количеству белых фигур на квадратиках, дела у Сергея шли неважно.

— И где вас носило, молодежь? — спросил дядька, бросив через плечо проницательный взгляд. — Неужели ты даже не покормил девушку?

Я понимал, что выгляжу не особенно хорошим кавалером.

— А мы уже повечерили, — продолжил старик как ни в чем не бывало. — В беседке остался шашлык. Сергей прямо как в воду глядел, когда приготовил много мяса. Но я понадеялся, что ты, племянничек, не оплошаешь. Ступайте, отведайте стряпню нашего защитника.

Второго приглашения мы ждать не стали. Стол был застелен светлой скатертью. На нем стояли блюда, прикрытые салфетками, и стопка чистых тарелок со столовыми приборами.

— Сергей хорошо готовит? — на всякий случай уточнил я.

— Умеет и практикует, — ответила девушка, потирая ладони. — Он не белоручка…

— Вы опять намекаете на мою неспособность вести хозяйство? — невинно осведомился я.

— Бросьте, Василий Михайлович, — фыркнула девушка. — Вы меня больше не обманете. Я разузнала, что вы способны приготовить завтрак, вымыть посуду и не гнушаетесь убрать за собой в своей комнате.

— Меня сдал старший родич? — усмехнулся я.

— Он как раз молчал и многозначительно хмурил брови, — удивила меня Муромцева. — Кажется, что вашему дядюшке нравится наше с вами противостояние.

— Ему просто скучно. И он не мог такой упустить повод развлечься. Выходит, меня сдала Любавушка.

— Она самая, — призналась Виктория Ильинична. — Но прошу, не ругайте ее за это.

— Поверьте, на Любавушку не подействовали бы мои возмущения. Она давно работает в нашей семье и стала нам своей. Когда я задерживался на практике по выходным, эта золотая женщина приходила проверить Петра Феликсовича. Она частенько вступает с ним в пикировку, чтобы он не ощущал себя брошенным. И вам она рассказала лишь то, что посчитала нужным.

— Я все же умею добывать информацию, — возразила собеседница, подвигая к себе тарелку.

— С Любавушкой это не сработало бы, — я покачал головой. — Она кажется простоватой. Но на самом деле весьма хитра. Она умеет разгадывать каверзы Петра Феликсовича и играть с ним на равных. К тому же вы можете этого не знать, но она неплохо играет в шахматы. И порой делает такие ходы, что дядька по неделе решает, как ей ответить.

— Не знала, — пораженно протянула Муромцева. — Значит, вы из тех аристократов, которые приближают к себе слуг?

— Я не вижу необходимости пытаться возвыситься за счет тех, кто работает в доме. Знаете, как говаривал мой отец…

Виктория внезапно вздрогнула и потупилась, словно не хотела встретиться со мной взглядом. Мне подумалось, что у нее не очень хорошие воспоминания о ее собственном родителе. И я быстро закончил фразу:

— … не обижай тех, кто готовит твой обед. Ведь не ровен час, в еду могут добавить что-то не совсем вкусное.

— Звучит разумно, — пробормотала девушка и переложила на свою тарелку несколько кусков мяса.

Поначалу мы ели торопливо. Но утолив первый голод, я плеснул в чашку из заварника немного чая. Затем добавил в него ложку тягучего меда, которым нас облагодетельствовал граф Толстой.

— Хорошо-то как, — прикрыла глаза Виктория Ильинична и откинулась на спинку лавки.

Я приготовил для нее напиток и придвинул поближе.

— Балуете вы меня, — улыбнулась девушка.