И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— И что он тут забыл? — удивился я.

— А вот сейчас и спросим, — усмехнулся дядя Вова и придержал эльфийку: — Дарья, вперёд нас не лезь.

Но тут он чуток покривил душой, поскольку первым к странному орку с болезненно-жёлтым оттенком кожи, который стоял на тротуаре и тихонько раскачивался, выпало идти не «нам», а мне. Упырь же достал из кармана брюк деревянный цилиндр, здорово походивший на телескопическую дубинку, проверил его и спрятал обратно, после чего скомандовал:

— Давай!

— Разрешите! — потребовал я, не повышая голоса, но хватило и этого, чтобы зеваки начали расступаться, освобождая проход.

Орк на моё приближение никак не отреагировал — просто продолжил раскачиваться и что-то тихонько мычать себе под нос. Одет он был в пусть и не новый, но чистый спортивный костюм и растоптанные кроссовки, а выглядел скорее усталым, нежели пьяным. Да и вообще на алкаша нисколько не походил.

Я потянул носом воздух и уловил некую неправильность — нет, мурашки внутри черепной коробки не побежали, но вот ноздри определённо слегка заморозило.

— Что-то не так! — сказал я фельдшеру, и хоть отвлёкся от орка лишь на один краткий миг, этого хватило, чтобы тот вскинул руки, и во все стороны от него взметнулись клубы пыли, а расколовшаяся витрина обрушилась на тротуар водопадом стеклянных осколков.

Благоразумно державших дистанцию зевак не раскидало, а вот я от неожиданности едва не уселся на задницу. Глаза запорошило, и потому окрик дяди Вовы застал меня врасплох.

— Держи!

Кого, ля? Где⁈

Сбоку мелькнуло движения, я ринулся наперерез, но пальцы соскользнули с гладкой ткани.

— Стоять! — гаркнул я, и конечно же орк лишь ещё больше ускорился.

Он в один миг оторвался метров на пять, и дядя Вова крикнул:

— За ним! — А сам метнулся обратно к машине.

Я в сердцах выматерился и сорвался с места, враз сократил отставание вдвое, а вот дальше дело не задалось, поскольку беглец нёсся по тротуару будто заправский легкоатлет, а у меня моментально сдохла дыхалка. Промчался на рывке метров тридцать, потом через силу пробежал половину квартала и начал понемногу отставать.

Надсадно рыча движком, меня обогнала машина скорой помощи, и дядя Вова прямо из распахнутой дверцы метнул в орка ловчую сеть. Как ни странно, но попал, и запутавшийся беглец кубарем покатился по пыльному асфальту.

«Негуманно, но эффективно» — подумалось мне и, жадно хватая разинутым ртом воздух, я поспешил к барахтавшемуся на тротуаре орку.

К слову, о гуманности…

— Не лезь! — остановил меня дядя Вова, и на сей раз подступил к орку сам.

А только потянулся к отчаянно пытавшемуся выпутаться беглецу, и сверкнул ослепительный разряд. Фельдшера он не зацепил, искривился и умчался к фонарному столбу, заставив вспыхнуть, а после и взорваться электролампу.

— Дарья! — позвал дядя Вова, а мне скомандовал: — Держим! Теперь можно!

Прежде чем сделать укол, эльфийка уточнила:

— Два куба нейтрализатора?

— Да! Нормально!

Вот только после инъекции орк и не подумал угомониться, продолжил биться и вырываться так, что едва голову об асфальт себе не расшиб, пришлось колоть ещё и успокоительное. Особого эффекта лошадиная доза транквилизаторов на него не оказала, но всё же он чуть поплыл, и на пару с упырём мне удалось сначала выпутать его из сети, а после затянуть в смирительную рубаху.

— И что это было? — спросил я, когда мы наконец погрузили орка в автомобиль скорой помощи.

— Скорее всего под локальный пси-выброс попал, — предположила забравшаяся с нами в салон Дарья.

— Или после смены на обогатительной фабрике прихватило, — предложил свою версию дядя Вова, а мне сказал: — Развивай дыхалку, молодой! Быстрые ноги зачастую жизнь могут спасти. И не пациенту, а тебе самому.

Я лишь кивнул и вытер с лица испарину.

Что ни говори — совет был отнюдь не лишён смысла.

Сначала пришлось дождаться милицейский наряд и выступать свидетелями нарушения общественного порядка, затем повезли орка в психиатрическую клинику, и поскольку с начала смены как-то совершенно неожиданно успело пролететь три часа, мы решили воспользоваться возможностью наведаться в столовую. Упырь остался в машине, а Дарья, Жора и я отправились перекусить, и на сей раз эльфийка к знакомым уходить не стала, присоединилась к нам.

— Лавровый лист, лавровый лист ты мне среди… — начал было тихонько напевать макнувший пельмень в сметану шофёр, но сразу осёкся и спросил: — Угостить?

Я на раздаче взял сложный гарнир и пару порций жареного минтая, покачал головой и сказал:

— Мяса не ем.

— Всё или только свинину? — подколол меня усатый коротышка и хохотнул. — Чего хмуришься? Смешно же! Ну признай, что смешно!

От запаха мяса меня начало немного мутить, и я сказал:

— Нет.

— Ну, — развёл руками Жора, — от отсутствия чувства юмора ещё никто не умирал.

Я отпил компота и покачал головой.

— Отсутствие чувства юмора у орка, это как плохое зрение у носорога. Не их проблемы.

Дарья оторвалась от тушёной капусты и спросила:

— Это кто сказал про носорога?

— По телевизору, — заявил я на полном серьёзе. — В программе «В мире животных».

— Да?

— Ага.

Эльфийка хмыкнула.

— Странно это всё-таки!

— Что именно? — не понял я. — То, что орк мяса не ест?

— Это как раз дело обычное! — уверила меня Дарья. — Ну, не совсем обычное, конечно, но вегетарианцы среди орков не так уж и редко встречаются. Странно, что ты ешь рыбу и спокойно отказываешься от мяса. Насколько знаю, такое даже у городских и островных орков не получается. Отказ должен быть полным.

— Ага, — поддакнул Жора. — Иначе самоконтроля не хватает и срываются. Неправильный ты орк, Гудвин!

— С таким-то имечком было бы странно, если б нормальным был! — улыбнулась Дарья. — Но рацион питания вызывает вопросы, это да.

— Так меня экстрасенс по мозгам приложил! — пояснил я. — Говорят, кто-то из светлых эльфов постарался, вот и пропечатался частичный отказ от мяса. Я теперь его не просто не хочу, меня от одного запаха подташнивать начинает. А рыба — нормально. Птица — ни то ни сё, но бульончик куриный могу похлебать.

— Приложило — это когда Михалыч пропал? — поинтересовался шофёр.

— Ага.

— Так это ты был? — удивилась Дарья. — Ну надо же! — Но она тут же нахмурилась. — Нет, частично ментальные установки экстрасенса, конечно, могли в подсознании отпечататься, но тогда уж скорее кто-то из поморских эльфов поработал.

— Почему?

— А они рыбу и морских гадов едят, а мясо ни в каком виде не употребляют. Это только лесные эльфы чисто травоядные.

— Во дела!

Жора как-то странно глянул на меня, но промолчал, да я и сам уставился в тарелку, припоминая первое посещение отдела по контролю экстрасенсорных проявлений. Едва ли опера могли по незнанию упустить столь очевидный вариант с поморским эльфом — тогда что? Им требовалось квалифицировать случившееся по более тяжёлой статье или же по какой-то причине просто не хотелось упоминать в протоколе вероятную причастность к делу именно поморского эльфа?

Но с чего бы это? Вопрос!

Засиживаться в столовой мы не стали, уложились в полчаса. А только связались с диспетчером, и нас отправили на стройку, а там пришлось чуть ли не уговаривать пропоровшего себе чем-то брюхо гнома бросать дурить и ехать в больницу по доброй воле. Впрочем, нет — уговаривать нам рыжебородого коротышку пришлось безо всяких «чуть ли», поскольку крутить руки тому, у кого кишки едва ли не до пола свисают, не позволили если и не врачебная этика, то опасение этого кретина ненароком прикончить.

Ладно хоть ещё подключился бригадир, и совместными усилиями нам удалось вывести покалечившегося гнома из недостроя, погрузить его в машину и увезти в хирургию. А только сбагрили недоумка дежурной бригаде и кое-как отмыли от крови машину, последовал новый вызов — тоже особо ничем не лучше прошлого: вызвали на место грабежа, сопряжённого с причинением тяжких телесных повреждений.