Меж двух огней (СИ) - "Lt Colonel"

Время загустело до точки окаменения. Сердце колотилось где-то в горле, ему вторила вена на виске. Чувства обострились, и прикованные ко мне взгляды проходили сквозь кожу, обжигая нервы. А в следующий миг мыльный пузырь тишины лопнул от обречённого вздоха Вероники:

— Такуми…

Магия развеялась. Меня спихнули с лошади. Я грохнулся на землю на ту сторону коня, где не было бандитов. Через окно ног нашего дьявольского скакуна виднелись засуетившиеся бандиты и спрыгнувшая Вероника. Её маленькую на фоне десятков взрослых мужчин фигуру объяло тёмное пламя, вырвавшееся из кинжала. Кто-то, сорвавшись на фальцет, завопил:

— Убить их!

В нас полетели первые стрелы.

Глава 24

С обманчивой неспешностью стрелы набрали высоту, на миг скрывшись в тумане. Не успел я подумать о том, что тело ящероконя должно защитить от большей части выстрелов, как тот подскочил к старому разбойнику, наметившему удар в спину Вероники. Оказалось, рыцарский конь годился не только на то, чтобы таскать тяжести и перевозить седоков. Голова бандита с мерзким хрустом лопнула под копытом, безжизненное тело распласталось в дорожной грязи. Тем временем надо мной и Вероникой растянулся полог тьмы, в который влетели стрелы — влетели и посыпались безобидным прахом.

Парочка, однако, успела проскользнуть до того, как купол полностью раскрылся. Одна стрела воткнулась в землю у ладони, и я суматошно вскочил на ноги, завертел головой, не зная, куда спрятаться от взглядов, ненависть и ужас в которых обжигали почти по-настоящему. Взгляды бы я, впрочем, ещё пережил, а вот вновь натянутые луки и взятые наизготовку палицы представляли угрозу куда более реальную. С некоторым удивлением я обнаружил, что до побелевших костяшек пальцев сжимаю рукоять меча обеими руками — как упавший в реку держится за ветку, которая не даёт течению увлечь на глубину.

Второй залп, уже не навесом, принёс те же результаты, что и первый, разве что больше ни одна шальная стрела не влетела в охраняемый тьмой участок. Бандиты более-менее пришли в себя, несколько новых разбойников выскочили из-за деревьев — к счастью, не с нашей стороны. Троица лихих людей показалась из-за кареты, один суматошно подтягивал штаны и старался завязать непослушный пояс. Преодолев первоначальный шок, бандиты формировали полукруг, в котором первые ряды занимали бойцы с копьями или дубинами, а в отдалении стояли лучники. Послышались зычные голоса командиров или просто наиболее сообразительных умов шайки. Однако магия была быстрее.

Вероника вычертила кинжалом, за которым потянулся тягучий чёрный след, змееобразный символ, и полог тьмы, прикрывавший нас от стрел, разделился на четыре шара. Они полетели в сторону бандитов обманчиво медленно — всего-то со скоростью брошенного мяча. Однако плотный строй сыграл с разбойниками злую шутку: им некуда было деваться, и хотя один человек увернулся бы от шаров сравнительно легко, в толпе они то и дело натыкались на своих. Разбойники, к которым прикасались шары, молча падали лицом вниз и больше не шевелились.

Паника вновь охватила людей, и то, что шары вскоре рассеялись, напоследок обдав людей поблизости гнилостными брызгами, боевой дух шайки нисколько не подняло. За секунды погибло не менее десятка человек. Я перевёл взгляд на Веронику и задрожал: гало тьмы, охватившее её фигуру, увеличилось в размерах, языки тёмного пламени сползали на землю, оставляя на ней выеденные пятна. Девушка опустила кинжал и бросилась в гущу врагов. Навстречу ей ринулись два здоровых бандита, то ли потерявшие рассудок, то ли надеявшиеся, что их топоры смогут проломить волшебную броню. Однако Вероника не дала им шанса проверить, насколько пламя защищало её: одним взмахом магичка прорубила рукоять топора одного из напавших и срезала часть его плеча вместе с головой. Затем она изогнула спину в движении, которое больше пристало гадюке, чем человеку, увернувшись от сильного, но неприцельного удара. Ударом по обуху топора Вероника заставила разбойника потерять равновесие, поднырнула под руку и вспорола ему живот.

Дралась девушка грязно. И я имею в виду не технику: для того, чтобы оценить мастерство владения клинком, наблюдатель должен был разбираться в боевых искусствах. Однако даже тот, кто ни капли не смыслил в средневековых стычках, понимал, что для победы не обязательно покрывать себя с головы до ног в крови врагов. Или, по крайней мере, не нужно подставляться под неё, как ребёнок под тёплый летний дождь.

Вместе с тем двигалась Вероника с пластикой, до которой разбойникам было далеко. Она ворвалась в дрогнувшие ряды бандитов, как лисица в курятник, и с игривостью хищника, дорвавшегося до беззащитных цыплят, выбирала жертвы. Ящероконь держался поблизости от девушки; я заметил, как он прикрывал её тыл, не давая добраться до беззащитной спины магички.

В первую очередь Вероника выбивала тех, кто утратил волю к борьбе. Стоило кому-то из бандитов развернуться и побежать к манящему спасению, которое предоставляла чаща, как девушка неведомым образом проскальзывала сквозь окружение, уворачивалась от панических взмахов дубиной и с какой-то даже ленцой била беглеца по ушам или, зайдя за спину, подрезала жилы под коленями. Мучения жертвы на этом не заканчивались.

Вероника вскакивала на тело и подпрыгивала на нём под вопли несчастного. Наконец, когда её нагоняли остальные бандиты, она наступала на шею беглеца, ломая её, или — совсем дикость — наклонялась, чтобы вспороть спину вдоль позвоночника и сломать рёбра. Лицо девушки быстро скрылось за маской крови, и алый блеск радужек затерялся на её фоне. Разбойники быстро осознали, что сбежать не получится, и стали восстанавливать подобие порядка. Хотя порядок мало помогал в борьбе с неприятелем, способным рассекать толстые палицы вместе с держащими их руками.

Что самое страшное, Вероника, поглощённая кровавым безумием, не смеялась и даже не улыбалась, как можно было бы предположить, если вспомнить обыкновенных маньяков, упивающихся насилием и извлекающих из страданий других наслаждение для себя. Однако девушка молчала. Её сосредоточенный вид пугал не меньше, чем устраиваемая ею кровавая баня. Я не мог оторвать глаз от магички: представшее передо мной зрелище поражало одновременно неописуемой мерзостью и необъяснимой притягательностью, которую человек находит в работе мастера. Хотя шедевр, создаваемый этим мастером, был чудовищен.

Полог тьмы, окутавший Веронику, существенно уменьшился, однако и бандитов осталось всего-то пять человек. Ближайший к девушке разбойник громко завопил — должно быть, имитировал боевой клич, но вышел он жалким и натянутым. Враг метнул в голень магички нож и вытянулся, наметив удар широкого тесака в левое плечо девушки. Вероника кинжалом отбила нож и рванулась навстречу клинку. Она поднырнула под руку разбойника и схватила его запястье.

Громкий хруст возвестил о том, что сил девушки хватило, чтобы превратить руку мужчины выше её на полторы головы в месиво из костей и плоти. Разбойник снова завопил, на этот раз от боли, а она толкнула обезоруженного врага в сторону его товарища, который думал, что его попытка подкрасться к ней с кистенем наперевес осталась незамеченной. Тёмное сияние, пульсировавшее вокруг Вероники, истончилось настолько, что практически слилось с её одеждой.

Тут я услышал, что в мою сторону кто-то бежит. Я развернулся и успел увидеть, как поднимает палицу тот самый молодой разбойник, который так сильно напоминал глуповатого крестьянского сына. Инстинктивно я отпрыгнул назад и, запнувшись о ноги, едва не рухнул навзничь. А враг не дремал: на этот раз удар прилетел сбоку, и я бездумно выставил навстречу меч. Глухой стук от встречи металла и дерева, и руки тотчас налились свинцом. Последствия блока болезненно отдались в плечах и локтях.

А разбойник будто бы не заметил: с непонятной яростью он накинулся на меня, осыпая градом ударов. От большей части я отпрыгивал, будто кролик, то и дело спотыкаясь о тела защитников кареты и их лошадей, но кое-что приходилось встречать мечом. Очень скоро я осознал, что такими темпами либо я пропущу очередной взмах и мне проломят череп, либо от усталости отвалятся руки и тогда — опять же, прощай, голова! До сих пор мне сказочно везло. Каким-то чудом я держался против пусть и не лучшего мечника Аглора, но даже уровень вчерашнего земледельца, которому наставники показали приём-другой на привале, был несоизмеримо выше моего.