Скверная жизнь дракона. Книга восьмая (СИ) - Костенко Александр

— Ты была на празднике? — спросила девочка.

— Я была, да, — Консерва кое-как нашла силы для ответа, её лицо в этот момент скривилось как после лимона.

— Там весело. Я видела кукол, они как хозяин, монстров убивали.

— Я видела это представление. Авантюристы убивали монстров.

— Да, они такие… как хозяин! — прощебетала девочка и её понесло в меру своего словарного запаса пересказывать увиденный отрывок представления.

Я стоял в дверном проёме и сперва наблюдал за реакцией черноволосой девушки, но перевёл взгляд на корзинку. Я представлял её содержимое, вожделел его, попутно сжимая и разжимая дрожащие от тремора руки. И пришёл в себя только осознав, что девочка испуганно дёргает меня за рукав, а Консерва практически сжалась в комок от страха, мелко дрожа и явно мечтая превратиться в таракана и уползти куда-нибудь подальше.

Я угрюмо схватил корзинку и пошёл на второй этаж, в жилую комнату, к платяному шкафу. На одну из его полок встали все три бутылки с крепким и таким вожделенным содержимым. Я выругался. И закрыл шкаф.

— Я либо свихнусь, либо повешусь, — процедил я, спустившись на первый этаж. Консерва всё так же сидела за столом, боязливо косясь на меня, а девочка стояла около проёма. — Купи пять кувшинов вина. И закусить чего-нибудь. Мяса вяленного и сыра. Это нужно сделать за следующий час, — я положил рядом с Консервой десять золотых монет, повернулся к девочке и показал на Консерву. — Будешь с ней.

— Хочу…

— Будешь с ней, — с максимально строгой интонацией произнёс я. Девочка пререкаться не решилась. Но только на улице я понял, насколько злобная гримаса исказила моё лицо. Прохожие аж шарахались, а маленькие дети едва не плакали. В город вышла бабайка, ужас во полти, гнев в жилах и ненависть во взгляде. А нечего мои планы разрушать.

Что бы там ни было, но девочку оставить в городе нельзя. Очень глупо — тащить её с собой в Собор Магласии, в одно из двух сердец и, наверно, святынь всех церковников. Но ещё глупее оставить девочку в городе. Её горожане разорвут, а на Консерву или графа рассчитывать не стоит. Последнему всё боком встанет, а девке если не приказать защищать малышку, так она будет первой в очереди на закалывание бедняжки. Да, церковники ненавидят троптосов даже больше, чем ксатов, но они отказались от неё, и теперь она — моя вещь, имущество, собственность. И я убью любого, кто посмеет навредить моей собственности.

Я сплюнул и натянул на лицо маску беспристрастную и наплевательскую ко всему происходящему. Лишь аккуратно похлопал по внутреннему карману, где лежала расписка на полсотню Арнурских золотых. Они пригодятся для моего самого тупого и наиглупейшего поступка, ведь это действительно тупо — резвым шагом идти к ателье, где ещё утром был заказан комплект одежды. Сейчас-то все на празднике, мне придётся ждать под дверью и надеяться на скорый приход женщины. И что она, увидев расписку, заткнётся и сделает всё до завтрашнего вечера.

Чувствую, что о сегодняшнем поступке я ещё не раз пожалею. Он ещё аукнется мне наисквернейшими последствиями.

Глава 4

Напротив меня сидела женщина, жена лысого мужика с вечным волчьим оскалом. Она со вчерашнего утра не спускала с лица самодовольную, ехидную улыбку.

— Наверно, мне стоит вас звать добродушной нянькой, добродушный господин? — промурлыкала женщина.

— Повторяешься, — отмахнулся я, продолжая отрешённо пялиться в потолок. Тканевой тент повозки успокаивающе покачивался, его складки с лёгкими хлопками провисали и распрямлялись.

— Подмечаю очевидное, — кокетливо хихикнула женщина, стараясь не смотреть на сидевшую рядом со мной девочку.

Малышка второй день пытается слиться со мной в единый организм, постоянно прижимаясь чуть ли не вплотную. Девочка добрым, щенячьим взглядом изредка посматривает на меня, но в остальном она занята тряпичной куклой. Из-под её крохотной косынки выбиваются светло-жёлтые пряди, синее платье украшено белыми оборочками, как и подол и манжеты рукавов тёмно-зелёные. Вот только цвет второй пары рукавов чуть темнее основного цвета платья, а манжеты чуть светлее, но вторая пара рук пришита довольно крепко.

Портниха справилась с заказом, и вечером перед отъездом принесла готовый заказ. Девочка получила куклу после ужина и несколько минут беззвучно плакала от радости, стоя посередине гостиной с куклой в руках. Да и сейчас, спустя полтора дня — девочка никак не может расправить губки, сложившиеся в счастливой улыбке. И прижимает куклу к груди. Она даже спала с ней в обнимку все эти ночи.

Девочка сидела рядом, напротив меня сидела женщина и Консерва. Обе старались не замечать существования девочки и делали что угодно, лишь бы не смотреть в её сторону.

— Бросьте, добродушный господин. Вы в этом существе… душу увидели, — с едва прикрытым отвращением мурлыкнула женщина. — Может, вы собрались удочерить её? Я не видела, чтобы куклы покупали даже простым рабам.

— Каждый день несёт в себе открытие, — с сарказмом выпалил я.

— О, добродушный господин, вы нам столько всего открыли, — женщина хихикнула. Она чуть повернула голову и спросила у извозчика об оставшейся дороге. Тот окрикнул ехавшую впереди повозку и получил ответ, что осталось ехать ещё часа два.

По небу плыли густые серые барашки облаков, чуть сырой ветер раскачивал деревья приближавшегося леса. Радует, что мы скоро приедем к нужному месту и разобьём лагерь, а там чуток потерпеть подшучивание женщины и завтра двигать в путь.

— Вы точно уверены в своём решении, господин? — мурлыкнула женщина полностью серьёзным голосом. — Не надо недооценивать циклопов, и на детской миграции уж точно. Может, надо было запросить помощь авантюристов? Кем бы вы ни были, но… Вы уверены?

— Более чем. И не забывай, что я пойду не один. Со мной будет мой верный подручный, — я хлопнул по крышке гримуара и пристально посмотрел в глаза Консервы, на что та вздрогнула. Сидящая рядом с ней женщина с сочувствием положила ладонь ей на плечо, успокаивая.

— Но её может не хватить, — мурлыкнула женщина. — Что сделает раба против логова циклопов?

— А ей делать ничего не надо. Будет морально поддерживать, — я едко прыснул. — Дам ей в руки тряпичные помпоны и заставлю рядом с логовом размахивать ими. Всю работу делать мне.

— Точно ли вам? — с намёком спросила женщина. Я в ответ чуть прищурился, давая понять, что на риторические вопросы не отвечаю.

Помимо нас четверых в повозке ехал упитанный гусь в деревянной клетке, и две собаки. Они лежали и попеременно поднимали головы, собираясь встать, но они крепко привязаны к борту повозки.

Простые дворняжки со скомканной грязной шерстью, но их хватить для задуманного. Их ещё за день перед выездом люди Ганзы приманили мисками с едой, виляя хвостами от радости собаки позволили себя погладить и провели ночь на первом этаже здания гильдии. А прошедшие дни они только и делали, что ластились к разумным в наших повозках, рассчитывая на поглаживания и ещё один кусок хлеба. Последнее получали только от меня, за что сегодня утром даже не скулили, когда я привязывал их к борту телеги. Догадываются ли они о своей судьбе? Вряд ли, их просто поманила за собой добрая рука.

Я перевёл взгляд на свой гримуар. Я хотел расширить арсенал заклинаний, ещё когда меня преследовали две группы, но сложно без подсказок из книги правильно связать магическую печать. Зато в городе перед Трайском я прикупил «Молнию», а недавно составил магическую печать и десятью листами вплёл в гримуар, да и остальные печати восстановил. Дарит какое-то спокойствие полный набор нужных заклинаний. Они для нападения и защиты, и ни одного на поддержку, но такова уж моя скверная судьба.

Через час мы въехали в густой лес, а ещё через час остановились. Недалеко от прокатанной дороги грудой валялись поломанные колёса, борта телег и прочие остатки разбитого каравана. Консерва уверенно сообщила, что до логова циклопов пять часов пешком.