Четвертое крыло (ЛП) - Яррос Ребекка

"Зачем ты так с ним поступил?" бросаю я на Ксадена, затем качаю головой. Мне все равно, зачем. "Забудь об этом", — бормочу я и ухожу, направляясь к месту, где Таирн велел мне ждать.

"Потому что ты слишком доверяешь ему", — все равно отвечает Ксаден, догоняя меня и даже не замедляя шага. "А знать, кому доверять, — это единственное, что сохранит тебе жизнь — сохранит нам жизнь — не только в квадранте, но и после выпуска".

"Нас нет", — говорю я, уворачиваясь от всадницы, промчавшейся мимо. Драконы приземляются слева и справа, земля дрожит от силы движения бунта. Я никогда не видела столько драконов в полете в один и тот же момент.

"О, думаю, ты поймешь, что это уже не так", — бормочет Ксаден рядом со мной, хватая меня за локоть и убирая с пути другого всадника, бегущего с другой стороны.

Вчера он позволил бы мне столкнуться с ним лоб в лоб.

Черт, он мог бы даже толкнуть меня.

"Узы Таирна настолько сильны, как для товарища, так и для всадника, потому что он настолько силен. Потеря последнего наездника чуть не убила его, что, в свою очередь, чуть не убило Сгаэйл. Жизнь спаренных пар…"

"Взаимозависимы, я знаю это". Мы движемся вперед, пока не оказываемся в центре линии всадников. Если бы меня не раздражало бессердечное отношение Ксадена к Даину, я бы не преминула восхититься тем, насколько это впечатляющее зрелище — видеть, как сотни драконов приземляются вокруг нас. Или, может быть, я бы задалась вопросом, как человек рядом со мной умудряется поглощать весь воздух на огромном поле.

"Каждый раз, когда дракон выбирает себе наездника, эта связь крепче предыдущей, а это значит, что если ты умрешь, Насилие, это запустит цепь событий, которые потенциально могут закончиться тем, что я тоже умру". Выражение его лица — неподвижный мрамор, но от гнева в его глазах у меня перехватывает дыхание. Это чистая… ярость. "Так что да, к сожалению для всех участников, теперь есть мы, если Эмпирей оставит выбор Таирна в силе".

О. Боги.

Я привязана к Ксадену Риорсону.

"И теперь, когда Таирн в игре, когда другие кадеты знают, что он готов к связи…" Он вздыхает, раздражение проступает на его чертах, его сильная челюсть работает, когда он смотрит в сторону.

"Вот почему Таирн сказал мне остаться с тобой", — шепчу я, когда последствия сегодняшних действий оседают в моем бурлящем желудке. "Из-за непривязанных". По меньшей мере три десятка из них стоят на противоположной стороне поля, наблюдая за нами с жадностью в глазах — включая Орена Зайферта.

"Непривязанные попытаются убить тебя в надежде, что им удастся заставить Таирна связать их". Ксаден качает головой на Гаррика, когда тот приближается, и лидер секции смотрит между нами, его рот складывается в твердую линию, прежде чем отступить через поле. "Таирн — один из сильнейших драконов на континенте, и огромная сила, которую он направляет, скоро станет вашей. В ближайшие несколько месяцев те, кто не связан узами, будут пытаться убить нового всадника, пока узы слабы, пока у них еще есть шанс, что дракон передумает и выберет их, так что они не будут отброшены на целый год назад. А для Таирна? Они готовы на все". Он снова вздыхает, словно это его новая постоянная работа. "Есть сорок один не связанный всадник, для которых ты теперь цель номер один". Он поднял один палец.

"И Таирн думает, что ты будешь играть роль телохранителя". Я фыркнула. "Он не знает, как сильно я тебе не нравлюсь".

"Он прекрасно знает, насколько я ценю свою собственную жизнь", — отвечает Ксаден, скользя взглядом по моему телу. "Ты удивительно спокойна для той, кто только что узнал, что на нее собираются охотиться".

"Для меня это типичная среда". Я пожимаю плечами, игнорируя то, как его взгляд нагревает мою кожу. "И честно говоря, то, что за тобой охотится сорок один человек, пугает гораздо меньше, чем то, что за тобой постоянно следят в темных углах".

Ветерок бьет меня по спине, когда Андарна приземляется позади меня, за ним следует порыв ветра и содрогание земли, когда это Таирн.

Не говоря больше ни слова, Ксаден отрывает свой взгляд от моего и уходит прочь, срезая путь по диагонали поля, туда, где Сгаэйл заслоняет драконов других предводителей.

"Скажи мне, что все будет хорошо", — бормочу я Андарне и Таирну.

"Так и должно быть", — отвечает Таирн, его голос хрипловат и скучен одновременно.

"Ты не ответила раньше". Отлично, звучит немного обвиняюще.

"Люди не могут знать, что говорится в Эмпирее", — отвечает Андарна. "Это правило".

Значит, каждый всадник был заблокирован, а не только я. Эта мысль, как ни странно, успокаивает. Кроме того, весь Эмпирей — это новый термин для меня сегодня. Каори, должно быть, сегодня на седьмом небе от счастья, когда вся драконья политика всплыла на поверхность. Что они решили?

Я бросаю взгляд на мать, но она смотрит куда угодно, только не в мою сторону.

Генерал Мельгрен движется к передней части помоста, его мундир усеян медалями. В одном Даин прав — высший генерал нашего королевства внушает ужас. У него никогда не было проблем с использованием пехоты в качестве корма, а его жестокость, когда дело доходит до надзора за допросами и казнями заключенных, хорошо известна, по крайней мере, за обеденным столом моей семьи. Его огромный кошмар в виде дракона занимает все пространство рядом с помостом, и в толпе воцаряется тишина, когда Мельгрен складывает руки перед лицом.

"Кодаг сообщил, что драконы высказались по поводу девушки Сорренгайл". Малая магия позволяет его голосу магически усиливаться над полем, чтобы все слышали.

Женщина, — мысленно поправляю я его, мой живот сводит.

"Хотя традиция гласит, что на каждого дракона полагается один наездник, еще не было случая, чтобы два дракона выбрали одного и того же наездника, и поэтому драконьего закона против этого не существует", — заявляет он. "Хотя нам, наездникам, может показаться, что это не совсем… справедливо" — его тон подразумевает, что он один из них — "драконы устанавливают свои собственные законы. И Таирн, и…" Он оглядывается через плечо, и его помощник бросается вперед, чтобы прошептать ему на ухо. "Андарна выбрала Вайолет Сорренгайл, и их выбор остается в силе".

Толпа ропщет, но мои плечи опускаются от острого облегчения. Мне не придется делать невозможный выбор.

"Так и должно быть", — ворчит Таирн. "Люди не имеют права голоса в законах драконов".

Мама выходит вперед и делает тот же жест руками, чтобы проецировать свой голос, но я не могу сосредоточиться на ее словах, поскольку она завершает официальную часть церемонии молотьбы, обещая не связанным узами всадникам еще один шанс в следующем году. Если в ближайшие несколько месяцев им не удастся убить кого-нибудь из нас, пока наши узы слабы, и не попытаться самим связать наших драконов.

Я принадлежу Таирну и Андарне… и, каким-то очень хреновым образом… Ксадену.

У меня колет кожу, и я смотрю на него через поле.

Словно почувствовав мой взгляд, он оглядывается и поднимает один палец. Цель номер один.

"Добро пожаловать в семью, которая не знает ни границ, ни пределов, ни конца", — заканчивает моя мама, и по полю разносится одобрительный возглас. "Всадники, шаг вперед".

Я в замешательстве смотрю налево и направо, как и все остальные всадники.

"Пять шагов или около того", — говорит Таирн.

Я делаю их.

"Драконы, это наша честь, как всегда", — зовет мама. "Теперь мы празднуем!"

Тепло обдает мою спину, и я шиплю от боли, когда всадники по обе стороны от меня вскрикивают. Моя спина словно горит, и все же все на поле радостно кричат, некоторые из них мчатся в нашу сторону.