Излом (СИ) - Осадчук Алексей

Карл нахмурился. Я видел, как вспыхнула его энергосистема, а также энергосистемы его телохранителей. Что характерно, Марсель де Габен и Кико почти синхронно подались вперед, явно вознамерившись защитить своего короля.

Если выражение лица главы теней не изменилось — все то же ледяное спокойствие, то на вечно улыбающейся раскрашенной физиономии Кико застыла гримаса холодной угрозы, а глаза стали пустыми и неподвижными, как у змеи перед атакой.

Этот непроизвольный и, похоже, искренний порыв лишний раз подтвердил, что эти двое верны Карлу и готовы, защищая своего господина, броситься даже на абсолюта.

— Уж не мою ли? — прищурился Карл и медленно отвел правую руку вправо, жестом показывая своим людям оставаться на местах.

— Вашу, — с легким поклоном ответил я. — Матерый и агрессивный пес всегда вызывает опаску у его хозяина, особенно после долгой разлуки. Именно поэтому хозяин держится от него на расстоянии и предпочитает поручить таких псов своим слугам.

— И ты решил прикинуться жалким и побитым жизнью, чтобы поговорить со мной лично? — криво усмехнулся Карл.

— Да, — ответил я и добавил: — И раз уж я здесь, выходит, моя маленькая шалость сработала.

— Как-то не вяжется твой образ с тем, что ты устроил там, — хмыкнул Карл и кивнул в сторону выхода. — Но, вынужден признать, ты появился вовремя. Я как раз раздумывал над тем, что кое-кому из моих союзников понадобится трепка. Но сейчас не об этом… Ты прав, я действительно был недоволен положением дел в Бергонии. Не проходит и дня, чтобы мой секретарь не принес очередную жалобу на тебя. Почти все мои советники и приближенные твердят, что ты отбился от рук и плетешь паутину интриг за моей спиной.

Король кивнул на кубок в моей руке и раздраженно произнес:

— Например, эта история с сапфировой гильдией. Я знаю, что ты нашел их тайную сокровищницу… И не отпирайся!

— Да, я нашел их тайную сокровищницу, — спокойно ответил я, наблюдая, как расширяются глаза Карла и Кико. — Только вот она была почти пуста. Если вам докладывали о том, что произошло, вам должно быть известно, что сапфировые, видя безобразия, учиненные этим болваном маркизом де Онжесом, предпочли забрать самое ценное и сбежать из цитадели через тайный ход в скале. Увы, но о судьбе беглецов мне ничего не известно, как, собственно, и совету сапфировых. Я знаю об этом потому, что они присылали ко мне своих представителей.

— Продолжай, — нахмурился Карл.

— Что же касается сокровищницы цитадели, — произнес я. — Мой сенешаль составил подробный список ценностей, который соответствует записям из журнала, что был найден там же. Все теневые ингредиенты и материалы были тщательно упакованы и погружены в два фургона, которые я и передал главному казначею вашего величества несколько дней назад.

Я специально сделал ударение на слове «теневые». Их, по закону Вестонии, я был обязан сдать в королевскую казну и получить вознаграждение. А вот на другие ценности король претендовать не может. Это мои законные трофеи.

— Список и журнал у меня с собой, — добавил я, кивая себе за спину, туда, где находились наши лошади.

Карл слегка поморщился. Он, видимо, уже давно получил отчет от казначея, но, похоже, его интересовала другая информация. И я, в принципе, понимал, какая именно.

— Почему сразу не отдал всё в янтарную гильдию? — спросил Карл. — Ты же знаешь, что они действуют от моего имени.

— У меня нет доверия к гильдии, которой управляет такой человек, как Гильбер де Амбрель, — пожал плечами я. — Нынешний верховный магистр из-за своей жадности и амбиций довел гильдию до раскола. Собственно, я не одинок в своих выводах. О том, что в совете янтарных идет открытая война за власть, знает, пожалуй, каждый водонос из квартала черни. Именно поэтому я отказал скупщикам гильдии и привез все ценности в казначейство вашего величества. Посчитал, что так будет надежней. И еще кое-что…

Произнеся последнюю фразу, я начал доставать из кармашков перевязи пузырьки с улучшенным лечебным зельем. Всего тринадцать штук.

Король, ничего не говоря, смотрел, словно завороженный, на то, как на карте, там, где были изображены очертания Эрувиля, выстраивается ровная шеренга бутыльков с искристо-алой целебной жидкостью.

Тишину нарушил ехидный смех Кико.

— А вот и причина частого упоминания имени маркграфа де Валье в доносах уважаемого Гильбера де Амбреля.

Карл взглянул на меня и произнес хриплым голосом:

— Этого в отчете моего казначея не было.

— Потому что эти зелья не из сокровищницы сапфировых, — ответил я. — Они из казны Серого Жнеца. Я хотел доставить и передать их лично в руки вашему величеству.

Король переглянулся с шутом, а потом резко спросил:

— Почему не попытался утаить и присвоить?

Мне было понятно его волнение. Чернота из его тела никуда не делась. Более того, она увеличивалась, и Карл об этом явно знал.

Я, конечно, мог легко исцелить его прямо сейчас своим даром. Но, во-первых, демонстрировать его пока рано, а, во-вторых, королевская память на добро весьма коротка, а благодарность — так и вовсе эфемерна. Пусть пока побудет на эликсире. Это уже четвертое поколение модифицированного алого зелья. Оно в разы эффективнее того, которым лечили Карла. Черноту оно полностью не уничтожит, но ее рост замедлит.

— Потому что вы должны жить, — ответил я честно. — Иначе без вас страну поглотит хаос. Кроме того, я прекрасно помню, кому всем обязан.

Мои слова явно пришлись по душе королю. Тень постепенно начала исчезать с его лица. На губах появилась хитрая, но в то же самое время ободряющая улыбка:

— И, конечно же, ты рассчитываешь на награду.

Я молча склонился в поклоне, при этом пришлось изобразить смущение.

— Вы только полюбуйтесь, каков скромник! — расхохотался Карл, кивая на меня хихикающему шуту.

Кико вроде бы веселился вместе с королем, но его глаза снова обрели тот характерный змеиный прищур.

Отсмеявшись, Карл кашлянул и произнес, обращаясь ко мне:

— Ладно, ладно, маркграф. Не беспокойся. Порадовал ты меня. И не только этим… — кивнул он на зелья. — Думаешь, я забыл о твоем подвиге в Бергонии? Король никогда и ничего не забывает. И всегда награждает верных ему людей. Именно поэтому я вызвал тебя в столицу. Награда обязательно найдет своего героя! Но, помимо награды, может быть, у тебя есть ко мне какие-то просьбы?

Карл с хитрым прищуром насмешливо усмехнулся.

— Говори, маркграф. Сейчас именно такой случай, когда не только можно, но и нужно просить у своего короля милости. И я вижу, что у тебя есть что-то на уме…

Я выпрямился. Все-таки герцогиня дю Белле знает Карла как облупленного. Все пока идет именно так, как она предсказала. Сейчас именно тот момент, когда нельзя мямлить или юлить. Карл этого не любит.

— Я прошу у вас, ваше величество, патент на создание магической гильдии.

Глаза Карла начали постепенно расширяться. Судя по удивленной физиономии Кико, тот тоже не ожидал такого поворота. Тем временем я продолжал:

— Мне известно, что по древнему закону титул верховного магистра магической гильдии должен быть не ниже графского и он должен быть наследуемым. Пусть я, по сути, управляю герцогством, но, увы, титул маркграфа не наследуемый. Но есть решение.

После этих слов Карл нахмурился и напрягся. В шатре в очередной раз повеяло грозой. Я мысленно усмехнулся.

— И что же это за решение? — холодно спросил Карл, сверля меня взглядом.

— На самом деле, я уже давно должен был объявить об этом, — произнес я, делая вид, что не замечаю, как снова напряглись все присутствующие в шатре. — А именно сразу же после того, как аталийские легионы покинули Бергонию.

— О чем ты хотел объявить? — Карл хищно прищурился.

Я выдержал короткую паузу и произнес:

— О том, что мой дорогой дядюшка явно не справляется с обязанностями главы рода де Грамон. Участие в заведомо убыточных финансовых сделках, заключение нестабильных политических союзов, вовлеченность в громкие публичные конфликты и скандалы — все это не идет на пользу репутации древнего рода. Генрих де Грамон своими действиями сделал все, чтобы ослабить позиции нашей семьи. Всем известно, как ваше величество беспокоится о благополучии высоких родов Вестонии, как сюзерен заботится о своих верных вассалах. Поэтому я покорнейше прошу вас, ваше величество, позаботиться и о нашей семье, объявив меня временным опекуном нашего рода.