И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Но как⁈

— Секрет фирмы! — рассмеялся я. — Но справка настоящая, в горотделе подтвердят.

— Поверить не могу! — пробормотала Людмила. — Ну-ка наклонись, я тебя расцелую!

И она действительно чмокнула меня в щёку; самую малость даже неловко стало.

— Обращайтесь! — улыбнулся я, отступая обратно к двери. — Решение проблем — это по моей части!

Душой нисколько не покривил, ибо так оно на самом деле и было. Этим я в прежней жизни и занимался. Не убивал людей ни за деньги, ни в силу политических убеждений, даже банки не грабил, а просто разбирался с проблемами нужных и важных людей. И неплохо разбирался, пока одна из чужих проблем не стала моей собственной, в силу чего я вскорости быть перестал.

— Кстати! — встрепенулся я, едва не забыв о самом главном. — А я в профсоюз вступил?

— Должен был, — сказала Людмила, нахмурилась и кивнула. — Да, помню заявление.

— А отчисления?

— Из зарплаты должны один процент удерживать, но это лучше в бухгалтерии уточнить. А что? Материальную помощь получить хочешь?

— Да вроде пока не бедствую, — усмехнулся я. — Нет, у меня к профоргу вопрос. Не подскажите, где его можно найти?

— Арсена Игнатовича? Он на первом этаже сидит. Тебя проводить или у вахтёра спросишь?

— Найду!

Я попрощался с кадровичкой и спустился на первый этаж, прошёлся по нему и очень скоро наткнулся на кабинет профорга. И всё бы ничего, да только расположился внутри тот самый гном, что так ловко взял утром на болевой приём.

Профорг, ля!

Арсен Игнатович меня тоже узнал и улыбнулся:

— За реваншем пришёл?

Я покрутил правым плечом, поморщился и без спросу сел на стул для посетителей.

— Не-а. По делу.

— Излагай, — разрешил профорг и откинулся на спинку кресла. — Слушаю тебя внимательно.

— Профсоюз же защищает интересы работников, так? — уточнил я. — И раз уж я в нём состою и плачу взносы, нельзя ли выделить мне представителя для сопровождения на допрос по делу, непосредственно связанному с осуществлением мной профессиональной деятельности.

— Чего-то ты юлишь! — прищурился гном и огладил короткую бардовского вида бородку. — Говори прямо, чего надо!

— Напарника у меня в прошлом месяце на выезде убили, в милицию вызывают показания под гипнозом давать. Мне по тому делу скрывать нечего, но не уверен, что они лишь им ограничатся, а это не только неправильно, но и нарушает мои гражданские права.

— То есть, скрывать всё же есть что?

— Всем есть что скрывать.

Арсен Игнатович ухмыльнулся.

— И о чём тебе особенно не хотелось бы говорить?

Запираться было попросту глупо, сознался как на духу:

— Об инциденте с упырём, если в курсе о чём я. А то ходит тут один инспектор пси-контроля, шьёт дело…

— Но-но! — предостерегающе поднял указательный палец профорг. — Что за лексикон? Не дело он тебе шьёт, а служебную проверку проводит!

Я подался вперёд.

— Служебную проверку провели, меня оправдали. А если кто-то с этим не согласен, пусть получает санкцию на допрос, а не пытается действовать окольными путями.

Гном поморщился.

— Вот что, Гудвин… — произнёс он и не удержался от неприязненной гримасы. — Гудвин, ля… Ну да ладно! Скажу прямо: работник ты так себе и тратить время на защиту твоих интересов у меня никакого желания нет.

— Чего это? — возмутился я. — Нормальный я работник! По работе ко мне никаких нареканий не было!

— А кто упырю в нарушение должностной инструкции клык вышиб?

Я развёл руками.

— Умысла на причинение вреда не было. Не виновен!

— Ладно! — хмыкнул профорг. — А парочку орков кто с крыльца центра повышения квалификации пси-выбросом скинул? А драку сегодня кто с другими санитарами затеял? Не ты разве? Да и в остальном руководство не в восторге, шансов дотянуть до конца испытательного срока у тебя не слишком много! Опять же — налицо пассивная гражданская позиция. Пришёл ты к нам, спросил, чем можешь профсоюзу полезен быть? Нет, не пришёл. Прибежал за помощью, лишь когда припекло!

Я поскрёб подбородок.

— И это я, значит, юлю? Поговорку о бревне в глазу напомнить?

— Я не юлю, — спокойно выдержал мой взгляд Арсен Игнатович. — Я обосновываю свою позицию. И пытаюсь донести, что и работник ты не ахти, и член профсоюза из тебя не лучше.

— Короче! — потребовал я. — Я прямо сказал, чего мне от вас надо, так чего в ответ мозги канифолить? Взрослые же люди!

— Ну да, ну да, — усмехнулся профорг и вдруг спросил: — В дружину запишешься?

— Обсуждаемо.

— Уже лучше.

— Но я подработку нашёл, поэтому в сентябре без выходных.

— Так деньги любишь?

— Любил бы деньги — за материальной помощью бы пришёл. А меня товарищи по динамовскому спортобществу помочь попросили. Спасателем месяц на пляже отработаю там, и амба.

— А почему ты в «Динамо», а не в «Медике»?

— Греблей заняться хочу.

— Допустим, — кивнул профорг. — Но дружины на патрулирование выходят по вечерам.

— С девяти до десяти у меня курсы по оказанию первой помощи.

— А и нормально, — кивнул Арсен Игнатович. — Штаб дружины у нас как раз в центре повышения квалификации и размещается. Пятница и суббота самые горячие дни — подежуришь с десяти до одиннадцати?

Тратить время на общественную деятельность нисколько не хотелось, но пожал плечами.

— Чего нет? Подежурю. — И сразу уточнил: — Представителя выделите?

— Ты торговаться сюда пришёл?

— Нет, ля! Вату катать! — не сдержавшись, рыкнул я. — А чем мы тут занимались, если не торговались? Ты — мне, я — тебе! Нет разве?

Профорг покачал головой.

— Ну если ставить вопрос таким образом… — Он недобро усмехнулся. — Давай так: в милицию я сам с тобой схожу и прослежу, чтобы всё по закону было. Ты только повестку возьми, чтобы понимать, по какому делу тебя опрашивать собираются.

— А что взамен?

— Тут неподалёку от больницы кафе есть — «Сугроб» называется. Доводилось бывать?

— Нет.

— Вообще хорошо! Завтра вечером сразу после курсов зайдёшь туда и устроишь дебош, — заявил гном столь спокойно, словно речь шла о сборе металлолома или макулатуры. — Сделаешь — я не только с тобой на допрос схожу, но и перед руководством словечко замолвлю.

У меня аж мурашки по спине побежали, до того прошлым повеяло, но с ходу отказываться я не стал, лишь скривился.

— Так себе размен. За выбитый клык меня самое большее с работы уволят, статью с пола поднимать резона нет.

— Да какую ещё статью? — вроде как удивился Арсен Игнатович.

— Хулиганство. Впаяют пару лет, ещё и ущерб пострадавшим возмещать придётся.

Гном расплылся в улыбке во все тридцать два зуба.

— Ты не понял. Не ты будешь бить. Бить в «Сугробе» будут тебя.

— Да прям!

— Ты, конечно, малый не промах, но там за порядком три бомбардира присматривают. Тебе с ними даже при большой удаче не справиться. Да и не нужно. Нужно отвлечь. А если после на них побои повесить получится, так и вовсе замечательно будет.

Я нахмурился.

— Бомбардиры? Чего-то не хочется с горными орками связываться.

— Ну, у нас не центр — труба пониже, дым пожиже. Бомбардиры в «Сугробе» из таёжных.

— Хрен редьки не слаще, — проворчал я. — К чему это всё вообще?

— В «Сугробе» по вечерам приторговывают из-под прилавка алкоголем. И не пивом, а коктейлями и водкой. Если б туда люди, эльфы и гномы наведывались — так и чёрт бы с ними, но там орков привечают, а вам крепкий алкоголь категорически противопоказан. В курсе?

— В курсе, — кивнул я.

— Вот! — многозначительно произнёс профорг. — От «Сугроба» до наших общежитий рукой подать, орки потихоньку спиваются, отсюда нарушения трудовой дисциплины, прогулы и прочие безобразия вплоть до драк и грабежей. Понятно, что свинья везде грязь найдёт, но заведение-то с виду приличное, вот и затягивают туда молодёжь.

— Текучесть кадров растёт?

— Судьбы ломаются! И ладно бы только судьбы! Чего, думаешь, тебя сразу на скорую поставили? Да просто твой предшественник по пьяному делу из окна вывалился и насмерть расшибся! И пусть это самый вопиющий случай, но он лишь один в ряду многих!