Четвертое крыло (ЛП) - Яррос Ребекка

"Ты перегибаешь палку". Мои ногти впиваются в ладони.

"Ты еще не начала переступать границы", — предупреждает он, его голос падает ниже, посылая дрожь по моему позвоночнику. "Любая угроза против тебя — это угроза против меня, и, как мы уже выяснили, у меня есть более важные дела, чем спать на твоем полу".

Тепло поднимается по моей шее и окрашивает мои щеки. "Он не будет спать в моей комнате".

"Конечно, нет". Он чертовски ухмыляется, и мой предательский желудок опускается. "Я попросил его переехать в соседнюю с твоей. Не хотелось бы перегибать палку". Он поворачивается на каблуке и уходит, возвращаясь на свое место в передней части нашего строя.

"Чертовы спаривающиеся драконы", — прорычал Даин, не отводя взгляда.

Фицгиббонс заканчивает свои объявления и отходит к задней части помоста, что обычно является сигналом к окончанию построения, но комендант Панчек занимает трибуну. Он взял за правило избегать утреннего построения, что означает, что что-то случилось.

"Что происходит с Панчеком?" спрашивает Рианнон у меня.

"Не знаю". Я делаю глубокий вдох, морщась от боли в ребрах.

"Это должно быть что-то серьезное, если он возится там с Кодексом", — говорит Рианнон.

"Тихо", — приказывает Даин, впервые за это утро оглядываясь на нас через плечо. Он делает двойной дубль, его глаза широко вспыхивают, когда он видит мою шею. "Ви?"

Он не разговаривал со мной с момента нашей вчерашней ссоры. Боги, как прошло меньше двадцати четырех часов, а я уже чувствую себя совершенно другим человеком?

"Я в порядке", — заверяю я его, но он все еще смотрит на мое горло, застыв в шоке. "Командир отряда Аэтос, люди смотрят". Мы привлекаем больше внимания, чем наша доля, когда комендант Панчек начинает выступать на трибуне, говоря нам, что есть еще одно дело, которое нужно решить сегодня утром, но Даин не отводит взгляда. "Даин!"

Он моргает, переводит взгляд на меня, и извинение в этих мягких карих глазах застревает у меня в горле. "Это то, что Риорсон имел в виду прошлой ночью?"

Я киваю.

"Я не знал. Почему ты мне не сказала?"

Потому что ты не поверишь мне, даже если я скажу.

"Я в порядке", — повторяю я, кивая в сторону помоста. "Позже".

Он поворачивается, но движение неохотное.

"До моего сведения, как вашего коменданта, доведено, что произошло нарушение Кодекса", — объявляет Панчек через двор.

"Как вы знаете, нарушения наших самых священных законов не терпят", — продолжает Панчек. "Этот вопрос будет рассмотрен здесь и сейчас. Прошу обвинителя выйти вперед".

"У кого-то неприятности", — шепчет Рианнон. "Думаешь, Ридока наконец-то поймали в постели Тайвона Варена?"

"Это вряд ли противоречит Кодексу", — пробормотал Ридок у нас за спиной.

"Он исполнительный офицер Второго крыла". Я бросаю укоризненный взгляд через плечо.

"И?" Ридок пожимает плечами, ухмыляясь без тени раскаяния. "Братание с командованием не одобряется, но не противозаконно".

Я вздыхаю, повернувшись лицом вперед. "Я скучаю по сексу". Действительно, и дело не только в физическом удовлетворении. В эти моменты я жажду ощущения связи, мгновенного изгнания одиночества.

Первое — это то, что, я уверена, Ксаден был бы более чем способен обеспечить, если бы он когда-нибудь думал обо мне в таком ключе, но второе? Он — последний человек, которого я должна жаждать, но похоть и логика, похоже, никогда не идут рука об руку.

"Если ты хочешь немного развлечься, я буду рад помочь…", — начинает Ридок, откидывая свои каштановые волосы со лба и подмигивая.

"Мне не хватает хорошего секса", — отвечаю я, подавляя улыбку, когда кто-то идет из передней части строя к помосту, неразличимый в рядах отрядов впереди нас. "Кроме того, очевидно, что за тебя уже проголосовали". Должен признать, приятно подтрунивать над другом по такому пустяковому поводу. Это крошечный кусочек нормальности в ином мрачном окружении.

"Мы не исключительные", — возражает Ридок. "Это как Рианнон и эта, как ее там…"

"Тара", — предлагает Рианнон.

"Может, вы все заткнетесь?" рявкает Даин своим начальственным голосом.

Наши рты захлопываются.

Мой открывается снова, когда я понимаю, что это Ксаден поднимается по ступеням на помост. У меня свело живот, и я тяжело вздохнула. "Это из-за меня", — шепчу я.

Даин оглядывается на меня, в замешательстве нахмурив брови, а затем переводит взгляд на помост, где на трибуне стоит Ксаден, каким-то образом умудряясь заполнить своим присутствием всю сцену.

Насколько я помню из прочитанного, его отец обладал таким же магнетизмом, способностью удерживать и захватывать толпу только своими словами… словами, которые привели к смерти Бреннана.

"Сегодня рано утром", — начинает он, его глубокий голос разносится над строем, — "всадница из моего крыла была жестоко, незаконно атакована во сне с целью убийства группой, состоящей в основном из не связанных".

Воздух наполняется ропотом и вздохами, и плечи Даина напрягаются.

"Как мы все знаем, это нарушение статьи три, раздел два Кодекса Драконьего Всадника и, помимо бесчестья, является смертным преступлением".

Я чувствую на себе тяжесть дюжины взглядов, но больше всего я чувствую взгляд Ксадена.

Его руки сжимают бока подиума. "Будучи предупрежденным моим драконом, я прервал атаку вместе с двумя другими всадниками Четвертого крыла". Он наклоняет подбородок в сторону нашего крыла, и два всадника — Гаррик и Бодхи — нарушают строй, затем поднимаются по ступеням и встают позади Ксадена, уперев руки в бока. "Поскольку это был вопрос жизни и смерти, я лично казнил шестерых из потенциальных убийц, что засвидетельствовали лидер секции Пламени Гаррик Тавис и исполнительный офицер секции Хвоста Бодхи Дюрран".

"Оба Тирса. Как удобно", — говорит Надин, одна из наших новых членов отряда, из ряда позади Ридока и Лиама.

Я оглядываюсь через плечо и бросаю на нее взгляд.

Лиам смотрит вперед.

"Но нападение было организовано всадником, который сбежал до моего прибытия", — продолжает Ксаден, его голос повышается. "Всадник, который имел доступ к карте, где все первокурсники должны спать, и этот всадник должен быть быстро привлечен к ответственности".

Черт. Вот-вот все станет ужасно.

"Я призываю вас к ответу за ваше преступление против кадета Сорренгайл". Ксаден переключает внимание на центр строя. "Вингладер Эмбер Мэвис".

Квадрант делает коллективный вдох, прежде чем толпа всколыхнулась.

"Что за черт?" выдохнул Даин.

Моя грудь напрягается. Боги, ненавижу, когда Даин доказывает, что я права.

Рианнон тянется к моей руке и крепко сжимает ее в знак поддержки, когда внимание всех всадников во дворе переключается между Ксаденом, Эмбер… и мной.

"Она тоже Тир, Надин", — говорит Ридок через плечо. "Или ты предубеждена только против меченых?"

Семья Эмбер осталась верна Наварре, поэтому ее не заставляли смотреть, как казнят родителей, и она не была отмечена реликвией восстания.

"Эмбер никогда бы не стала". Даин покачал головой. "Предводитель крыльев — никогда". Он полностью поворачивается ко мне лицом. "Поднимись и скажи всем, что он лжет, Ви".

"Но это не так", — говорю я так мягко, как только могу.

"Это невозможно". Его щеки вспыхивают красным цветом.

"Я была там, Даин". Реальность его неверия ранит гораздо сильнее, чем я ожидала, как удар по моим и без того побитым ребрам.