Расколотый надвое - Майорова Жанна

Забини остановился, чтобы перевести дыхание. Слова быстро сыпались из него как горошины в кастрюлю. Драко словно слышал этот сухой раздражающе гулкий звук. Тук-тук-тук.

– Флинт какое-то время смотрел на него в полнейшем отупении, – продолжил мулат ещё быстрее, стараясь, видимо, поскорее покончить с рассказом. – Тогда Снейп его предупредил, что уполномочен использовать на нём непростительное, если он будет сопротивляться. Тот спросил, что происходит. Как под дурью говорил. Снейп прищурился и говорит: "А вы не понимаете, мистер Флинт?". Тот так искренне помотал головой, как ребёнок, честное слово! Но почему-то я уверен, что он этого не делал. Это же идиотизм!

– И где он сейчас?

– Понятия не имею, – пожал плечами Блейз. Он то и дело поглядывал на преподавательский стол.

Снейп наконец, тяжело вздохнув и разгладив свою идеальную чёрную мантию, вышел из-за стола, чтобы выступить перед учениками. Шепотки стихли.

– Как вы знаете, – медленно, делая паузы, словно он смертельно устал и даже простые слова даются ему очень нелегко, начал директор. – В Хогвартсе было совершено чудовищное преступление. Была убита студентка Когтеврана. Мы обнаружили её убийцу, он обезврежен и схвачен, скоро за ним прибудут авроры, до этого времени он будет под стражей тщательно охраняться. Всем студентам крайне, повторяю – крайне! – рекомендуется находиться в своих гостиных и не покидать пределы факультетских башен до завтра. Я надеюсь, старосты за этим проследят.

Снейп эффектно развернулся, краешек мантии лизнул ножку скамьи. Считая свой долг выполненным, директор быстро удалился из зала.

– Пошли, побудешь с нашими, – предложил Блейз. – Всё лучше, чем сидеть в этой вашей башне.

Драко только задумчиво кивнул, мельком бросив взгляд в сторону гриффиндорского стола. Грейнджер, видимо, приняла такое же решение, решив поддержать свой факультет в эти трудные времена. Им же так, блядь, тяжело. Ну и проследить за выполнением указания директора. Чтоб это тупое стадо не разбредалось. Грёбанная пастушка.

Поттер бросал недобрые взгляды на стремительно удаляющуюся чёрную спину. Он похоже так и не проникся к Снейпу симпатией, хотя Визенгамот и оправдал его по всем пунктам. Еще бы Орден Мерлина ему вручили, и у Поттера бы очко порвало от возмущения.

Всё-таки, если бы он умер, шрамоголовому было бы проще любить и уважать его. У него наверняка сразу же отложился бы какой-нибудь светлый образ благородного директора в голове. Просто смешно. Тошно и смешно.

В зале началось движение. Первыми сорвались с места красно-золотые. Вряд ли гриффиндорские киски обосрались от страха. Большая часть из них всё-таки присутствовала на битве за Хогвартс. В отличие от его однокурсников.

Драко потёр переносицу. Он просто посидит на диване и послушает дежурные ахи и вдохи. Все будут говорить, в каком они шоке, верят-не верят в вину Флинта и что-то подобное. А он будет хорошим старостой и добрым однокурсником, который участливо выслушает весь этот бред. Мусор для его мозга. Людям ведь так важно, чтобы их выслушивали. Сейчас все будут этим заниматься – чесать языками и слушать, чесать и слушать, слушать и чесать.

Предчувствие его не обмануло. Какое-то время все действительно сидели тихо. Затем Дафна всё-таки выразила всеобщее офигение ситуацией и это… Ну будто бы кто-то вывернул все краны в замке на полную. Мнения посыпались как из рога изобилия.

Драко расслаблено откинулся на спинку кресла, не особенно вслушиваясь. Измученный, требующий отдыха мозг вылавливал только какие-то отдельные фразы: "выглядел совсем потерянным", "да у них было несерьёзно", "Макгонагалл провела сканирование… её кровь на нём", "его могли заставить", "к нему не применяли запрещённых заклинаний".

Всё-таки кое-что занятное узнать удалось. Флинт действительно не был под каким-либо заклинанием. Получается, убил грязнокровку по своей воле, но совершенно ничего не помнил, был очень уставший и хотел спать. По слухам, когда ему рассказали об убийстве, тот пришёл в ужас. Об этом донесли вездесущие сплетники, дежурившие у кабинета Снейпа.

Бесстрашные сборщики падали.

Конечно, тот быстро всех разогнал, но опытные собиратели слухов никогда не возвращались без добычи.

Флинт не мог ответить ни на один вопрос, просто мотал головой и ушёл в несознанку. Профессора пытались добиться от него, почему он это сделал, и ещё всех очень интересовало, почему именно таким жутким магловским способом.

Люди так любят все эти жуткие, извращённые подробности…

В конце концов всё эмоциональное как-то постепенно стихло. Осторожно, на цыпочках, от слова к слову, они пришли к тому, что это слишком странная ситуация, чтобы так просто разрешиться.

Никому не хотелось озвучивать этого, но у всех почему-то было ощущение, что на этом всё не закончится.

У Малфоя такого предчувствия не было.

У него была уверенность.

…

Собственные эмоции иногда казались Драко фальшивыми нотами в мелодии. Они почему-то так редко… вписывались. Вообще куда-либо.

Девушку разобрали на составляющие посреди коридора Хогвартса. Ну и что? Раз. Фальшивая нота.

Его однокурсника схватили, полностью измазанного в её крови, вся школа в трепете и ужасе, а он испытывает только глухое раздражение от того, что ему не дали поспать. Два. Снова этот дребезжащий звук в голове.

А ещё ему скучно. Блядски скучно. Кажется, подобное бессердечие и полное отсутствие сопереживания к ближнем называется психопатия.

Малфою даже не нужно напрягать память, в голове отчётливо слышался её, грязнокровкин, голос. Звонкий. Осуждающий. Он назвал его так. От кого еще можно услышать подобную херню?

Психопат.

– Ты долбаный психопат, Малфой!

Брошенное в сердцах.

Питающее его ненависть.

Звучащее почти вкусно.

Грязнокровка Грейнджер.

Раздражающая сука.

Он не помнил, что там за повод был. Наверняка она пыталась вовлечь его в какую-то очередную бессмысленную хуйню старостата. Заставить выполнять свои обязанности. Заставить, блять, его хотела! Вроде бы какие-то благотворительные проекты для студентов с ограниченными финансовыми возможностями.

Нищеёбов, иными словами.

Да, вроде бы так он и выразился. И это стало катализатором. Волны гнева грязнокровки, кинувшейся защищать очередную дискриминируемую группу.

Странно, ей давно пора бы к этому привыкнуть. Неужели она недостаточно хорошо знает его, чтобы не предугадать такую реакцию?

Но когда она обозвала его так, Малфой заинтересовался. Он редко испытывал эту эмоцию – как будто что-то внутри лениво всколыхнулось.

Интерес. Дзынь. Нота не показалась фальшивой.

Грязнокровке удалось его чем-то заинтересовать.

И он неожиданно мирно спросил, что это значит, а она так растерялась, что ему захотелось истерически рассмеяться. Вот оно, спокойный тон. Он прошибает её, как Петрификус.

Она принялась было объяснять, сбилась, разозлилась, заорала, что это он специально её отвлекает.

Малфой ухмыльнулся про себя. Ну тут уж ничего удивительного. Заучка есть заучка. Ей только дай повод поумничать.

Ему понравилось практически всё, что он услышал. Грейнджер так подробно и увлечённо рассказывала ему об этом понятии из магловской психологии, что он даже вознамерился изучить его получше сам.

В волшебном мире душевному состоянию магов не уделялось такое большое внимание. Считалось, что все проблемы с головой можно решить зельями. Но оказалось, что маглы лечат душевные недуги разговорами. Да-да, и такое тоже практикуется. И, как ни странно, помогает. Ебучие разговоры, ну надо же!

Когда все расползлись по своим спальням, Малфой решил, что пора возвращаться в башню. Вряд ли кто-то сочтёт его черствым сухарём, когда он два часа подряд слушал пиздецки скучный бубнёж парней и эмоциональные монологи девчонок, щедро разбавленные почти натуральными горестными всхлипами.

Драко молча хлопнул по плечу Забини. Мулат, не глядя на него, кивнул. Он крутил в руке бокал с огневиски. У Блейза всегда была в запасе бутылочка-другая. Но он хранил их для друзей. А сейчас решил поделиться со всеми однокурсниками. Всё-таки был повод чуть-чуть придушить свою жабу.