Расколотый надвое - Майорова Жанна

Метка.

Блядская уродская отметина, бесившая его. Каждую грёбаную секунду, стоило взгляду лишь мазнуть по ней.

Он пытался от неё избавиться. Он перепробовал ёбаную кучу способов. Срезал слоями кожу тонким лезвием.

Но она появлялась вновь. Словно издеваясь – прямо поверх оголенного мяса и мышц. Однажды он чуть было не дошёл до кости, убирая слой за слоем. Зажав в зубах собственную волшебную палочку, снова и снова заносил опасную бритву. Но череп продолжал равнодушно глядеть на него пустыми глазницами.

Выжигание. Он привык к боли, уже практически равнодушно смотрел, как кожа краснела, натягивалась, пузырилась и лопалась. Хоть Поппи никогда и не жаловалась, но это был менее кровавый способ. Так что меньше уборки для его эльфийки. Разве что мерзкий запах горелой плоти по всей комнате, который не выветривался. Но метка всё равно проступала поверх ожога.

Салазар! Он даже попробовал магловский способ. Лазер или что-то в этом духе. Так маглы сводили свои неудачные тату.

Но уже через пару минут после выхода из салона руку снова обожгло тупой болью. Ему даже не нужно было закатывать рукав, чтобы убедиться. Проклятая метка снова была на месте.

Он знал, что метка – нечто большее, чем просто картинка под кожей. Это была отравленная магия в его теле. С которой он ничего не мог поделать. Как бы ни старался.

Казалось, он чувствовал, как она снова и снова отравляет его кровь расползаясь, а сердце услужливо перекачивает её по всему телу. И, возможно, внутри него тёк один лишь проклятый яд. Гораздо хуже, чем то, что Малфой видел под кожей грязнокровок. Гораздо опаснее.

– Почему хотите избавиться от неё? – черноволосая девчонка, у которой даже овал лица обрамляли какие-то цветочные узоры, с любопытством посмотрела на него, когда он устроился в кресле и закатал рукав чёрной рубашки. – У вас такая идеальная кожа, – она аккуратно взяла его руку и провела татуированным пальцем по центру метки, заставив его напрячься. – Такая бледная. Чёрная однотонная картинка смотрится на ней просто шикарно. Минималистичные тату сейчас в моде. Если хотите, можем добавить к ней что-нибудь. Например, имя вашей девушки. У вас есть девушка?

Малфой едва не закатил глаза. Если бы ей удалось… Если бы она избавила его от метки, то он бы, возможно, пригласил её на свидание. И даже трахнул бы потом. Просто, чтобы посмотреть, где заканчивается эта виноградная лоза, оплетающая её руку, переходящая на грудь и ныряющая в декольте.

Но чуда не случилось.

– Минималистичные тату в моде! – передразнил Малфой девчонку, сидя в гостиной Слизерина и рассказывая Забини об очередной неудачной попытке. – Знаешь тех девок, которые не знают, что означает эта картинка, такое заводят.

– Ага, тебе бы ещё железяку в бровь, кожаную куртку и мотоцикл, – задумчивого поддакнул Блейз, оценивая на свет содержимое своего бокала с огневиски. – Только вот череп со змеёй – это как-то банально. Было бы прикольнее, если бы череп держал в зубах откушенный член, например.

– По-моему, это как-то по-гейски, – ответил Драко, закидывая длинные ноги на кофейный столик. – Или что это, по-твоему, должно означать?

– Ну, типа как знак "не входи, убьёт!", – мулат с наслаждением сделал большой глоток горячительного.

– Наглядно, – лениво согласился блондин.

Тщеславный ублюдок Реддл выбрал себе довольно стильный символ. Было бы забавно, если бы в качестве предупреждения о появлении тёмного Лорда и его приспешников, в небе появлялись две слипшиеся ебущиеся собаки. Интересно, многие бы захотели себе такую картинку на руку?

Блять. Она так часто болела и зудела, что большую часть времени Малфой испытывал глухое раздражение. И ещё это ощущение коробки со сдвигающимися стенами. В которой он чувствовал себя насекомым. Тупым и беспомощным.

Злость на Грейнджер была единственной живой эмоцией, да и та со знаком минус. А единственный плюс в том, что они жили в соседних комнатах – всегда можно было сорваться на грязнокровку.

Поэтому его дико раздражало, если она шлялась непонятно где, и у него не было возможности на неё наорать.

Но в последнее время её было много.

После того, как арестовали Флинта, грязнокровка торчала в гостиной до позднего вечера, литрами поглощая приторно-сладкий кофе и щедро разливая по всему первому этажу тревогу. Почему она не могла бояться в своей комнате? Неужели надеялась на его, Малфоя, защиту? Смешно.

Если убийца каким-то чудом слиняет из заботливых ручек авроров, то вряд ли станет возвращаться сюда. Хотя кто их, убийц, знает. Реддл вон маниакально преследовал Поттера. А ему следовало усвоить ещё в первый раз, что делать этого не стоит. Самому, по крайней мере.

Драко не ассоциировал Флинта с происходящим.

Убийца.

Просто безликий убийца.

Вроде бы всё говорило о его виновности, но это могла быть искусная подстава. Слишком искусная…

Как же она достала!

Выкурить её не получалось. Он пробовал. Верный способ. Специально выбрал самый блевотный вкус сигарет. Горелые ветки и тлеющий мокрый картон. Кто это, блядь, придумывает?! На голову больной ублюдок.

Но если обычно она морщила свой маленький вздёрнутый нос и рассерженной пикси летела наверх, не забыв хлопнуть дверью, то сейчас лишь хмурилась и недовольно поглядывала на него.

"Давай, Грейнджер, сделай мне замечание. Открой свой маленький злой рот. Дай мне только повод размазать тебя тонким слоем по полу".

Но она молчала, отлично научившись чувствовать его настроение. Весь вид девчонки будто бы говорил "Я не доставлю тебе такого удовольствия".

Ничего, я могу подождать.

Вот сейчас.

Сейчас.

Она сидела на диване, завернувшись целиком в пушистый серый плед. Только голова и руки с книгой торчали.

– Малфой, это варварство! – всё-таки чирикнула она из своего кокона, когда он затушил остатки сигареты о лакировку подоконника.

Попалась.

Ему бы забить на неё. Игнорировать. Так ведь проще. Но желание доставать её зудело под кожей не хуже чёрной метки.

– Грейнджер, – обманчиво лениво протянул он и спрыгнул с подоконника. Не спрыгнул даже, а стёк на пол, как разнеженный кот. Плавно. – У нас для мелкого ремонта есть слуги. Личный домовой эльф, помнишь? Но если ты не хочешь напрягать его, можешь всё поправить сама.

– Знаешь что! – девчонка вытянулась в одну сплошную возмущенную струну.

– Что-то о том, какой я мерзкий дегенерат? – припомнил он самые часто употребляемые ею оскорбления.

Начало так себе, грязнокровка. Давай, я знаю, ты можешь лучше.

– Я просто не понимаю, зачем ты это делаешь.

Её голос внезапно стал спокойным. Видимо, решила сменить тактику. Малфой заинтересованно замер, сложив руки на груди.

– Нам всем сейчас тяжело… Флинт, он твой… Однокурсник. И, наверное, тебе…

– Ооо, да плевать я хотел на Флинта! – разочарованно огрызнулся Драко.

Она это серьёзно? Пытается свою рубашку на него примерить. Нащупать в нём что-то… Чтобы начать ему сочувствовать. Нет, блин, только этого ему не хватало.

– Тогда чего ты такой нервный всё это время?

– Может, потому что тебя слишком много? Какого хера ты сама вечно торчишь в гостиной? Хочешь поговорить со мной по душам? Чтобы мы вместе поохали над ужасной судьбой убитой грязнокровки? Или, может быть, ты хочешь порыдать у меня на плече?

Его голос звучал тягуче и обманчиво мягко, как стекающий с ложки мёд, пока он надвигался на неё.

Грейнджер неуютно завозилась в своём укрытии. Вероятно, пыталась нащупать палочку. Одна её рука нырнула куда-то под плед.

– Вдруг убийца всё-таки не он, а настоящий сейчас где-то…

Так-так. Она таки поделилась с ним своими мыслями. Странно, что грязнокровка не ухватилась за самую удобную версию. Но она не была бы «умнейшей ведьмой своего поколения», или как там её величали газетные жополизы, если бы всегда и во всём не сомневалась.

– Охотно поделюсь с ним паролем, если он решит намотать твой внутренний мир на кулак, а затем украсить им нашу гостиную.