И зовите меня Гудвин (СИ) - Корнев Павел Николаевич

Лови, гадина!

Размахнувшись, я словно биту при игре в городки метнул обрезок трубы, но подвёл глазомер: железяка угодила в стену сарая и с металлическим лязгом отскочила в сторону.

Да и плевать!

Завозился орк с разбитой харей, я склонился над ним и с оттягом врезал кулаком. Зубов у поганца ещё малость поубавилось, а сам он затих.

Вот и чудненько! Ну-ка поглядим, что у тебя в карманцах!

Увы, моим уловом стали только коробок спичек, мятая пачка папирос и несколько копеек.

Нищеброд, ля!

От разочарования я добавил щербатому левой и перешёл к заводиле. У этого разжился рублёвой монетой, а вдобавок к ней выгреб из кармана полпригоршни гнутых медяков. Ещё избавил пальцы правой руки от странного вида кастета, а с левого запястья стянул стальной браслет механических часов. Ну а в рот за фиксой уже не полез, но отнюдь не из брезгливости — просто пришло время уносить ноги.

Ладно, ещё если менты прихватят — уж отбрешусь как-нибудь, а ну как эльфийка подельников приведёт?

Пора валить!

Глава 3

Три

Ухватив сумку за ручки, я двинулся было со двора, но сразу вернулся, поднял с земли остаток булки и уже после этого поспешил прочь. На бег срываться не стал по той простой причине, что несущийся сломя голову орк не мог не привлечь внимания случайных свидетелей, да и стражи порядка такого вот бегуна самое меньшее для проверки документов остановят, а скорее всего на предмет причастности к совершённым ранее преступлениям со всем тщанием возьмутся проверять. Ну а так торопится, чуть прихрамывая, куда-то по своим делам образина зелёная, и что тут такого? В городе нелюдь на нелюди и нелюдью погоняет, а для других рас наверняка все орки на одно лицо. Да и одёжка у меня, как уже успел убедиться, самая заурядная. Пусть даже и пришиб кого ненароком, вовек не сыщут, если только эльфийка показания не даст, а ей это не с руки.

На ходу я кое-как размял отбитое левое плечо и выудил из кармана наручные часы. Повертел, разглядывая, и досадливо цокнул языком при виде выгравированной на задней крышке дарственной надписи. Ясно и понятно, что котлы эти не в комиссионке куплены, а либо украдены, либо отобраны. А то и вовсе с трупа сняты.

Чистое палево!

В наличии на пальцах орков папиллярных линий сомневаться не приходилось, поэтому я тщательнейшим образом протёр часы о майку и лишь после этого сунул их под крыльцо пятиэтажки, где мой трофей если и сыщет местная мелюзга, то явно не сегодня и даже не завтра.

И всё — ходу, ходу, ходу!

Попетляв немного по дворам, я вышел на тихую спокойную улицу, повернул за угол и чуток постоял там, но никто не выскочил следом из переулочка и не завертел головой по сторонам, пытаясь углядеть, куда подевался один слишком уж прыткий орк.

Да! Ушёл чисто!

С облегчением переведя дух, я сунул в рот остаток булки и заработал челюстями. Из-за неправильного прикуса на майку посыпались крошки, пришлось стряхнуть их ладонью. Досадливо ругнувшись, я вытянул из кармана штанов свой трофей и обнаружил, что это не медный кастет, а латунный вентиль для водопроводного крана в форме барашка с пятью отверстиями под пальцы. Штука знакомая и привычная, только давно позабытая, а ещё отличавшаяся столь солидными размерами, что оказалась впору моей новой лапище. Просунул в отверстия три пальца, стиснул в кулаке увесистую штукенцию, а затем с удовлетворённым кивком убрал обратно в карман, ибо вещь это была в хозяйстве дюже полезная: можно воду открыть, можно кровь пустить.

Я покачал головой и в очередной раз помянул недобрым словом взявшую меня в оборот троицу.

Вентиль, обрезок трубы, разводной ключ…

Водопроводчики, ля!

Вернувшись на тротуар, я почти сразу углядел малость поржавевшую табличку с названием улицы и номером дома, убедился, что не заплутал, и двинулся к примеченному чуть поодаль универмагу. Там купил чёрные ситцевые трусы, пару носков, а ещё потратился на зубную щётку и пасту со смутно знакомым названием «Лесная».

В последнем случае молоденькая и симпатичная, но очень уж крепко сбитая гномиха на меня так и вылупилась.

— Тебе зачем? — бестактно полюбопытствовала она.

Я заподозрил в вопросе некий подвох и потому неопределённо махнул рукой.

— Сказали.

Ну и отсчитал нужную сумму из позаимствованной у орков мелочи, гнутой как после игры в чику.

Убрав покупки в сумку, я покинул универмаг и двинулся по улице, с интересом поглядывая по сторонам. Решил вскорости, что район этот хоть и не совсем уж пропащий, но и не из лучших, ибо на глаза попадались преимущественно лесостепные орки и разные виды гномов, да ещё странные белоглазые мужчины и женщины — невысокие, широколицые и смуглые, с очень светлыми волосами. При этом на дроу-фотографа они нисколько не походили.

Ну а пару кварталов спустя у магазина с вывеской «Мясо» я углядел и людей. Парочка бойцов в бронежилетах, шлемах и сером городском камуфляже замерла с автоматами у входа, да ещё несколько женщин стояли среди всякой нелюди в хвосте выпроставшейся на улицу очереди.

Наверное, и в столь серьёзной охране, и в решётках на окнах имелся некий смысл, но для меня он остался загадкой. Я лишь озадаченно хмыкнул и потопал дальше, а уже пару минут спустя добрался до пятиэтажки за номером семнадцать. Следующий дом оказался выстроен чуть в глубине квартала, я свернул с тротуара на подъездную дорогу и почти сразу расслышал хрип выкрученного на полную громкость магнитофона. Ритмичная мелодия громыхала будь здоров, а вот слов различить не получилось, и не из-за плохого качества аппаратуры или дрянной записи, а скорее уж из-за гнусавого голоса исполнителя. Лишь уже зайдя во двор общежития, я наконец разобрал:

— Орки! Орки! Чиксы любят орков!

И да — именно орки на крыльце общежития и обнаружились. Молодые, здоровенные и мускулистые, в спортивных костюмах и кроссовках, все сплошь светло-зелёные — вроде меня самого. Они сидели на корточках, дымили папиросами и сплёвывали под ноги, а вот семечки никто не лузгал. Впрочем, с таким прикусом оно и немудрено.

— Орки! Орки! Эльфийки любят орков!

Тут меня заметили, и один из местных обитателей поспешил выключить здоровенную бандуру двухкассетного магнитофона с парой немалых размеров динамиков. Внутри всё так и заныло в ожидании неминуемых неприятностей, но карман оттягивал кастет, а в сумке покачивалась пудовая гантель, так что спокойно продолжил свой путь.

Впрочем, волновался напрасно. Орки при моём приближении хоть и повскакивали на ноги, но в драку не кинулись, а вместо этого принялись жать руку и хлопать по плечам.

— Гу, красава! Чётко вчера вписался!

— Молорик! Проставился так проставился!

— Круто зажгли!

Когда с приветствиями оказалось покончено, самый высокий и плечистый в этой компании спросил:

— Гу, ты куда вчера сквозанул? Обещал деньгами разжиться и пропал.

Претензией этот вопрос не прозвучал, но и дружеским его тоже было не назвать, а поскольку неприятности мне и даром не сдались, я попытался до прямого конфликта дело не доводить.

— Вообще ни хрена не помню, — сказал чистейшую правду. — Очухался только на работе уже. Ну и вон…

Кровь с лица я смыл, но ссадина никуда не делась, и приглядевшиеся ко мне орки закачали головами.

— Чётко тебе всекли! — решил за всех заводила в новеньком спортивном костюме. На шее у него болталась толстая цепь жёлтого металла, мочки оттягивали вроде бы золотые серьги. — А что ничего не помнишь — это нормально, по первой со всеми так.

— Ага! — влез в разговор орк поменьше и с кожей, в оттенке которой проглядывал намёк на желтизну. — Сначала надо печень прокачать!

— Короче, нас держись! — вновь хлопнул меня по плечу заводила. — С нами не пропадёшь!

И тут с улицы кто-то крикнул:

— Атас, братва! «Канарейка» едет!

Орки разом подорвались с места и заскочили в распахнутую дверь общежития, не забыв уволочь и магнитофон. Я тоже задерживаться во дворе не стал, правда, уже на крыльце оглянулся и потому заметил, как медленно-медленно катит по проезду меж домами милицейский бобик — жёлтый и с синей полосой вдоль борта. За время этой недолгой заминки новые знакомые успели рассосаться по комнатам, и никто не помешал мне отправиться на поиски коменданта, но только я повернул за угол, и тени сгустились в чёрную сутулую фигуру, едва ли не упиравшуюся макушкой в потолок. Послышался странный звук, как если бы страшилище шумно потянуло носом воздух, затем что-то влажно шлёпнуло об пол.