Дочь Темных вод - Лонг Х. М.

Они были преступниками, но все равно оставались людьми. Товарищами, которые будут сражаться и умрут рядом со мной сегодня ночью.

Я нашел Ату среди всей этой суматохи и рассказал ей о решении Бена.

– Он – магни, – предупредил я. – Следите за своими мыслями и чувствами, когда он рядом.

– Мне знакомы такие, – ответила она, наблюдая за парнями, которые перекладывали пушечные ядра в желоба между пушками. – Но если я хоть на мгновение засомневаюсь, то не выпущу его наверх, это ясно? Я лучше убью его, чем поставлю под угрозу мою команду.

– Это все, о чем я прошу.

Оказавшись на палубе, я посмотрел в сторону Пустоши и вознес тихую молитву: за то, чтобы с Беном все прошло благополучно и Мэри была в безопасности.

При мысли о Мэри мир вокруг померк. Иное обрушилось на меня, Пустошь загорелась огнями гистингов, превратившись в подобие звездного неба. Я мельком увидел Гарпию, небрежно балансирующую на леерах, словно акробат на канате. Подо мной, в брюхе корабля, передвигался серый огонек – Мэри.

Рядом остановилась Ольса Укнара. Я узнал ее серо-зеленое свечение. Она вглядывалась в мое лицо с рассеянным вниманием видящего, я сам не раз делал так.

– Что вы видите? – спросил я, все еще наполовину погруженный во Второй слой.

– Вижу мерцающий свет и Темные воды, лижущие твои пятки, – ответила женщина. В ее деловом тоне не было презрения, но звучали нотки беспокойства и любопытства. – Кто-то пытался усилить твои способности?

Я сунул руку в карман и сжал монету, с усилием возвращаясь в тело.

– Да. Говорят, в Мерее можно излечиться от этого.

– Надо же. – Загорелая кожа вокруг глаз устийки собралась в морщинки, ее явно заинтриговало сказанное. – Что ж, может, и так. А может, и нет. В любом случае, когда все закончится, мы с тобой должны поговорить. Я могу обучить тебя. Видеть, изгонять и призывать.

– Меня учили в академии… – начал было я, но запнулся на последнем слове. Призывать?

– Жена! – позвал через палубу Илья.

– Главное, доживи, – закончила Ольса. Ее фамильярность задевала, но в ней чувствовалось что-то очень правильное. – И я сделаю из тебя достойного видящего.

Сорок вторая глава

Гармония

Люди Димери и Россера рассредоточились по Пустоши, пробираясь по снегу туда, где планировалось устроить засаду. Тем временем «Гарпия» проскользнула вдоль ледяного шельфа на западном побережье и укрылась за обломками огромного трехпалубного корабля.

На пиратском судне началась суматоха. Орудийные команды выстроились у пушек, стрелки заняли позиции, длинные стволы устийских винтовок заблестели в лучах Второго солнца.

– «Гарпия» останется в засаде на случай, если появится корабль Лирра и нам понадобится прикрыть отступление, – объяснил Димери, когда наша небольшая армия собралась на краю Пустоши. – Если услышите два пушечных выстрела подряд, значит, все провалилось. Отступайте на корабль и не оглядывайтесь. Он будет ждать у края ледяного шельфа, чтобы подобрать нас.

Стрелки с винтовками, закинутыми за спины, вскарабкались на деревья Пустоши. Они спрятались в кронах, устроившись на толстых ветках. Среди них я заметила Гранта. Он держался позади товарищей, уже скрывшихся в чаще.

– Я так и знал, что мой опыт в качестве разбойника обязательно пригодится. Я снова в лесу и снова готовлю засаду. – Он улыбнулся, но в глазах не было ни капли веселья.

– Для меня это первая засада, – ответила я, стараясь подхватить его легкомысленный тон. – В прошлом за меня работала репутация Абеты Боннинг.

Грант поднял голову, и его взгляд задержался на моем лице – сначала глазах, потом губах, – и мое легкомыслие улетучилось. Я и раньше замечала такие взгляды, но сейчас он смотрел слишком прямо, слишком откровенно. Сэмюэль иногда тоже так смотрел. Я не сомневалась в том, что значит этот взгляд, но прямо сейчас не могла думать ни о чем таком.

– У тебя теперь есть собственная репутация, – сказал Грант.

– Средней паршивости штормовичка, которой чудом удалось не сдохнуть?

– Определенно. – Он улыбнулся. – Но еще ты храбрая и упорная. И терпишь меня. Святой мне свидетель, это ли не геройство?

Я улыбнулась в ответ, но все же он заметил, насколько нерешительно я выгляжу.

– Что ж, Мэри, – откашлялся Грант и отдал мне честь. – Увидимся, когда осядет пыль.

Я кивнула, и он скрылся за деревьями. Я смотрела ему вслед еще какое-то время, испытывая одновременно недовольство, сочувствие и смятение, что не лучшим образом сказалось на желудке. Пришлось собраться с мыслями и двинуться с места.

Мама, Димери, Ольса и Илья ждали меня под лиственницей. Я в десятый раз выслушала все детали плана, после чего Ольса и Илья отправились на разведку.

Наконец появился мистер Россер с двумя матросами, и Димери отошел, чтобы дать им указания. Сэмюэль посмотрел на меня так, словно хотел что-то сказать. Но, в отличие от Гранта, он, казалось, полностью поглощен предстоящей схваткой.

Я тоже колебалась. С одной стороны, мне так хотелось рассказать ему, что теперь знаю правду о нем и Бенедикте, но пришлось бы признаться, что я подслушивала в трюме пару часов назад. Я хотела сказать, что считаю его хорошим человеком, и чувствовала, что эти слова имели бы для него огромное значение. Но, с другой стороны, я сама могла думать только о Лирре, засаде и том, что окажусь в опасности. Мне не хотелось чувствовать себя еще уязвимей, да и сил на то, чтобы открыться, у меня не осталось. Так что я лишь улыбнулась ему, пусть и немного грустно. Выражение его лица смягчилось, он кивнул в ответ, а затем скрылся в снегу и тенях.

Мы с мамой разожгли небольшой костер, приткнувшись на скале, где росла лиственница, и устроились поудобнее.

Деревья стонали от холодного ветра, скрипели ветки, трещали голые сучья. Поземка мела по покрытой ледяной коркой земле, и я зарылась подбородком в шарф. Я думала о стрелках в кронах деревьев, о Гранте и Россере, которые уже заняли свои места. Не удивлюсь, если половина наших пострадает не от пуль, а от обморожения.

Мама села рядом со мной и начала тихонько напевать. Ветер ослаб, и полутьма сгустилась вокруг нас. Даже гул спящих гистингов, казалось, затих. Если бы я не знала, что этот странный лес скрывает нашу маленькую армию, я бы ни за что не догадалась об этом. Присутствие матросов выдавали только следы на снегу.

Мама продолжала петь, и по мере того, как она пела, слова сами рождались во мне. Я в нерешительности сдвинула шарф вниз, облизнула обветренные губы и присоединилась.

Песня была обычной, так пели моряки Димери, чтобы скоротать время, но мама немного изменила ее: мелодия звучала мягче, нежнее, и каждое слово наполнялось скрытым смыслом. Я уловила нужный тон и подстроилась, вторя ей в гармонии.

Пока мы пели, ветер утих и пошел снег.

С неба падали пушистые хлопья, такие густые, что я едва могла разглядеть лиственницу Тейн, возвышавшуюся над нами.

Наша песня наполняла Пустошь, пока густой снег не скрыл все следы. Снегопад продолжался еще долго после того, как мы перестали петь, хлопья прилипали к одежде, вокруг нас намело несколько сугробов. Снежинки шипели, испаряясь над костром, и все, что я слышала, – это стук сердца и собственное дыхание.