Скверная жизнь дракона. Книга седьмая (СИ) - Костенко Александр

Принесли стол с кристаллом правильной пятигранной формы на золотой подставке. Под неё положили два листа бумаги. Сломленной куклой Утара приложила ладонь к одной из граней кристалла, к другой приложил ладонь я, остальные заняли трое служителей церкви. Они своими именами поклялись, что всё происходит по воле Утары, согласившейся ответить за своё преступление подобным образом. Я подтвердил, что принимаю подобный ответ. Утара отвечать не хотела и молчала, оттягивая неизбежное, но согласилась, когда один из церковников аккуратно опустил ей руку на плечо.

Кристалл на секунду вспыхнул зелёным, узоры на шее девки моргнули синим.

Внимание, приобретён пожизненный раб души Утара Езшалая

Свободных ячеек рабов: 3 из 4

— За мной, — приказал я девчонке и пошёл прочь из церкви. Магическая печать моргнула красным, лицо Утары скривилось от боли, и та поспешила за мной следом.

Работорговец удивился девушке с магической татуировкой, но ещё больше удивился моему вопросу. Рабов привезли вчера, работорговец вывел двух мужиков лет тридцати, но никто меня не устроил. Да и от специального ошейника я отказался: рабской магической печати более чем хватит.

Как объяснили в церкви, пока в кожу Утары через особый наргодат магией внедряли татуировки, рабство души — оно навсегда, и приказы хозяина абсолютны. Это в простом рабстве у раба есть некие лазейки, он может ослушаться некоторых приказов или же исполнить их не так, как требуется — а вот в рабстве души приказ хозяина исходит от самой души хозяина, как бы по-идиотски это не звучало. Такие приказы не нужно уточнять, не нужно расписывать в подробностях. Раб собственной душой понимает, что именно хозяин от него хочет.

Во время объяснений при каждом упоминании слова «хозяин» меня, почему-то, передёргивало от отвращения.

Идя по городу, Утара обречённо смотрела себе под ноги и старательно поднимала плечи, пряча тускло мерцающую печать на всю шею. Слух о произошедшем разошёлся по городу, горожане кидали презрительные взгляды на девку. Меня же многие игнорировали, лишь некоторые косились с едва скрываемой обычной ненавистью.

Уже в доме я понял, что разместить девку негде. Из мебели в доме только обеденный стол и шесть стульев, один из которых стоял напротив камина в гостиной, и там же единственная кровать. Простенькая и одноместная, подарок от графа, её зимой принёс слуга графа. На ней я и спал всё это время.

Я недовольно цокнул, понимая, что в ближайшие дни придётся чуток потратиться. Я прошёл чуток вперёд по коридору, разделявшему первый этаж надвое, и открыл дверь в одну из комнатушек для слуг. Пустая и с небольшим окном без стёкол, но с плотными ставнями.

— Сюда иди, — приказал я, на что Утара вздрогнула и поспешила приблизиться, всё так же обречённо смотря себе под ноги. — Будешь жить здесь. В доме в целом, и в этой комнатушке в частности. Поняла?

— Да… — Утара шумно проглотила подступивший к горлу ком. — Да, хозяин.

Меня передёрнуло, руки затряслись от ярости, изо рта вырвался нечленораздельное мычание. Я схватился за кинжал.

— Ещё раз назовёшь меня хозяином, сука, и я тебя язык отрежу.

— Простите, простите, — залепетала девка, попятившись назад. — Не буду, простите, не буду больше.

— Вот и молодец, — я убрал руку с кинжала и приказал Утаре прекращать рассматривать половицы, всё равно в них нет ничего интересного, только если она не дятел, а в древесине жуки завелись. — Ты можешь продолжать пользоваться своим обычным именем, но с сегодняшнего я нарекаю тебя Кор’Негсирвой. Или Консервой, если сокращённо.

Я едва справился, чтобы не рассмеяться. Кто его знает, как образуются имена в языке ксатов, но такого имени и сокращения не должно существовать. Да и самого слова «консерва» этот мир не знает.

— Консерва? — шёпотом переспросила Утара.

— Это означает «хранитель». Ты будешь хранить… этот дом. Топить печь, чтобы стены не отсырели, впускать магов на зарядку сигнального контура, следить за книгами, чтобы мыши их не погрызли. Твоя жизнь, — я обвёл руками стены вокруг нас, — теперь связана с этим домом.

— Как… домохозяйка? — неуверенно переспросила Утара. Во взгляде её голубых глаз блестело непонимание, страх, лёгкая толика надежды.

— Как домоправитель. Только раб. Но и домохозяйка лишней не будет. Готовить умеешь?

Девчонка готовить умела немного, как и умела пользоваться магической плитой. Я заглянул в лог-файл Утары и разочарованно покачал головой. «Чувство магии» отсутствовало, без него заряжать наргодат Утара не сможет. Но у меня наготове план на подобный случай.

Я повёл девку к вмурованному в стену гостиной замыкателю сигнального контура и саркастично улыбнулся, потому что несколько сглупил.

Дом не исчезнет, как и не исчезли замыкатели сигнального контура из академии. Подобные вытянутому подсвечнику деревянные наргодат, на верх которого укладывался зелёный камень, а в углы комнат рассовывались синие. Зелёный камушек впитывает скверну с моей маной, но что в первом учебном году, что в прошедшем — ни один замыкатель не исчез. Думаю, скверна в другие предметы передаётся от магического источника, то есть меня, самой скверны или магических кристаллов.

Я включил Утару в сигнальный контур. До сегодняшнего вечера у неё есть время отказаться от комнат, которые она арендовала с остальными, перенести вещи и закончить прочие дела. Завтра надо договориться о мебели мне в спальню на второй этаж, купить рабе небольшой комод для пожитков, перенести небольшую кровать из гостиной в комнатушку, обсудить бытовые вопросы и вообще сделать всё, чтобы даже через десяток лет я мог вернуться в любой момент, с семьёй или один, но даже не думать о бытовых делах.

— А теперь, Консерва, мы пойдём в гильдию авантюристов. Ты продолжишь им быть, и будешь выполнять задания, рабам это позволено. Заработанные деньги можешь пускать на свои нужды, всё равно дрова для плит и услуги мага для зарядки наргодат оплачивать буду я. Но со временем ты будешь возвышать свою душу, получая единицы «величий» и «свершений», — я показал в сторону гостиной, намекая на зелёный камушек домового сигнального контура. — Через год ты должна самостоятельно работать с магией и экономить мне деньги на услугах магов.

— Но у меня «Чувство магии»… — начала тихо говорить Утара, не в силах поднять взгляд выше моей груди.

— А это второе, что мы сделаем в гильдии авантюристов. У тебя есть пять единиц «свершения», этого хватит.

— Я для этого их и копила, — пролепетала Утара, проглотив подступивший ком и не сдержав слёзы. — Хотела накопить денег и освоить его, чтобы с магическими всякими работать. У нас… У Каира…

При упоминании парня девка зарыдала, закрыв лицо ладонями. Я не стал её останавливать, лишь молча ждал и боролся с омерзением от вида этого несуразного существа. День назад убить меня хотела, а теперь сокрушается, что к ней применили ту же логику. Лицемерно, нечего сказать.

Утара закончила рыдать и продолжила, что у её компании был магический кипятильник и такое же огниво. Первый за десять минут вскипятит литр воды, а во второй достаточно просто подать немного маны и на кончике загорится небольшое пламя. Эти два устройства — трофеи. Оруки когда-то напали на один из караванов и все ценности утащили к себе в логово, которое и зачищала четвёрка в составе крупной группы. На делёжке трофеев им достались эти два наргодат.

— Ну вот и радуйся, — сказал я Утаре. — Твоя мечта сбылась, ты получишь «Чувство магии».

* * *

Вчерашний день, когда я получил Утару как своего раба — вымотал меня настолько, что вечером сил на разговоры не осталось. Притом больше всего моральных, а не физических. И даже дело не в том, что на объявления для моей семьи опять прислали какую-то ахинею.

В гильдии авантюристов удивились, когда я разрешил Утаре работать. Многие предполагали, что я девку заберу с собой. Какой-то умник с издёвкой уточнил, а не позволю ли я Утаре оказывать и прочие услуги, якобы в одном из борделей место освободилось. Народ заржал, девка вдавила голову в плечи. Я же только хотел остроумно ответить, что присутствующим за жизнь не накопить даже на то, чтобы Утара хотя бы игриво подмигнула — но другой авантюрист хохотнул и злобно спросил, не боюсь ли я вообще отпускать её такую одну. Мало ли что может случиться в разведках. Это стало для меня последней каплей.