Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Десяток воинов пытались потушить крылатую машину, таская воду в соломенных шляпах, но все было тщетно — н одной целой детали от планера врагу не досталось.

Скоро я дослушаю восторги развеселившейся богини, проснусь и пойду организовывать налеты на дворец коварного китайского императора. Пока же мои самолеты отправились бомбить пушки, которые, я уверен, именно сейчас китайцы пытаются вывезти из той злополучной деревни, ибо наш опыт показал, что даже старые пушки в руках этих хитрых людей игрушками не являются.

Жаль времени у нас совсем мало. Мы приземлились на поле с какой-то растительностью в верстах пятидесяти от китайской столицы, разогнали местных пейзан, после чего я выгрузил из своего магического «кармана» боеприпасы и прочее армейское имущество, и мы полетели к месту засады. То, что нас скоро обнаружат и погонят отсюда, собрав местный гарнизон, я не сомневался, поэтому и гнал своих пилотов в полет, надеясь за короткий промежуток времени нанести противнику максимальный ущерб…

— Тебе пора…- Макоша хлопнула меня по плечу, и я вынырнул из сна, поднялся с походной кровати и выскочил из палатки, в тот момент, когда аэропланы уже заходили на посадку. Вернулись все, вот только… Я недоуменно воззрился на замыкающую машину, что плохо держала курс, а ее хвост был обуглен и изуродован, хотя авиационная обшивка моего производства не должна гореть по определению.

— Командир…- ко мне приближался командир авиагруппы подпоручик Лиходеев Антон Велемирович, бывший штрафник и командир скоростной баржи: — нарвались на магов, которых китайцы подняли в небо на воздушных шарах, прапорщику Лепешкину огненным шаром в хвост попало, еле дотянул. Но задание выполнили, обоз с пушками разбомбили. Какие будут указания?

— Указания прежние — готовитесь к новому вылету.

Глава 8

Глава восьмая.

Аэродром подскока. Окрестности Пекина.

Мой аэродром подскока работал, как часы. За день мы сделали четыре еще вылета, потеряв, ближе к вечеру, один самолет. Потеря произошла по вине неопытного пилота, что при бомбежке снизился слишком низко и получил осколки от собственной бомбы в брюхо. Самолет плюхнулся на рисовое поле. Пилот выдернул из капота кристалл и дернув за шнур устройства самоликвидации, бросился к садящемуся на сухое место, аэроплану. Через пару минут за спиной бредущего по пояс в грязной жиже пилота взметнулось к небу зеленое магическое пламя, которое за несколько минут сожрало обшивку поврежденного аэроплана.

Китайцы не сидели сложа руки, пытались что-то сделать для защиты от валящейся с неба смерти

Первый наш налет был осуществлен на добитие каравана пушек, что пытался уйти с места засады на дороге. Оставив на дороге разбитые лафеты и трупы волов или яков, с высоты мне было плохо видно, строй самолетов скользнул в сторону аэродрома, по пути заметив колонну пехоты, бодро марширующей в нашу сторону, поэтому следующим налетом мы разогнали это войско. Ну а два налета на Запретный город прошли по звездной схеме, одновременно заходя на цель со всех румбов. Засады, что китайцы выставили на окраине города, мы обошли, как и воздушные шары, с магами в корзинах, которых в небе над Пекином было всего пять.

Ну а вечером я дал команду передислоцировать площадку подскока, оставив на старой площадке несколько стогов старой рисовой соломы и палатку. А в два часа ночи меня разбудил сигнал, что передавала маленькая куколка богини, которую я спрятал в траве, на бывшем летном поле. Потеряв сотню солдат, китайские офицеры собрали по округе разбежавшихся бойцов и в ночной темноте, при поддержке нескольких пушек, атаковали брошенный аэродром.

А утром над крышами дворцового комплекса взвилось несколько белых флагов.

Для переговоров я посадил свою крылатую машину у северо-западной окраины города. Примерно в версте, над широкой городской стеной возвышалась огромная артиллерийская башня, из которой во все стороны торчало больше сотни стволов старых, позапрошлого века, пушек. Честно говоря, чувствовал я себя на пустой дороге (местные, увидев заходящий на посадку самолет, разбежались) очень неуютно. Если артиллерия с башни произведет залп, то никакая магическая защита меня не спасет. Оставалось только надеяться, что нет сейчас в башне такого количества артиллеристов, чтобы накрыть меня массой каменных ядер.

Делегация местных властей появилась в проеме городских ворот через три часа К тому времени ко мне успели перебросить на аэроплане моего штатного толмача, а в качестве меры безопасности, высоко в небе кружил одинокий аэроплан наблюдатель, готовый в любой момент прийти на помощь или подать сигнал о подходе вражеских войск.

Процессию возглавляло несколько солдат, что несли какие-то хвостатые флажки, за ними, под охраной военных с длинными рогатинами, восемь носильщиков несли массивный паланкин, за которым семенил десяток чиновников, видимо, рангом поменьше.

Я уселся на складной стул, Ринчинов замер у моего плеча с монгольским флагом в руках. Конвой китайской делегации остановился шагах в пятидесяти от нас, а паланкин поставили шагах в десяти от моего стула, тем более. что большая часть времени ушла на перебежки китайского младшего чиновника, который метался между мной и паланкином, передавая высоким договаривающимся сторонам каждую фразу контрагента.

Началось все с типичного для китайских императорских чиновников «наезда». Мне начали грозить карательным походом на Север, уничтожением моей родственников до седьмого колена, после чего я, любезно улыбнувшись, сообщил, что переговоры закончены, а через час бомбы вновь полетят на дворцовый комплекс. И только после этого начались настоящие разговоры.

В конце концов стороны определились, что Монголия формально останется вассальным от Срединной Империи государством, правда, при этом вассалитет заключался в ежегодной передаче Пекинскому престолу подарков. Китайские войска и китайские чиновники подлежали выводу с территории Монгольского государства, правом экстерриториальности могли пользоваться только китайские дипломатические представительства, числом не более трех. Княжество Семиречье этими соглашениями было признано гарантом соблюдения указанного договора, в том числе и прав китайских подданных, для чего я мог вводить на территорию Монголии свои войска. Вот такие вот выверты международной дипломатии. Срединная империя, вроде бы, сохранила лицо. Я что-то приобрел, обменяв отобранную у меня шикарную шубу на страну, хотя нищую и неуютную. Естественно, вопрос о компенсации стоимости шубы я не поднимал, зато истребовал право беспошлинной торговли своими личными товарами по всей территории Северного и Западного Китая.

Багровое солнце уже клонилось к горизонту, когда мы с китайскими чиновниками закончили обговаривать хитросплетенные формулировки мирного договора. Китайцы любезно пообещали завтра утром привезти на это-же место свитки с договорами на трех языках, русском, китайском и одном из старомонгольских алфавитов.

Где-то в степях Внутренней Монголии.

— Князь, а князь…- мой бурятский переводчик куртуазным обхождением не отличался, не понимая необходимости словесных кружев, или делая вид, что не понимает.

— Что тебе, Родно Ринчинович? — я оторвался от котелка с горячим кулешом и посмотрел на сидящего напротив бурята. Мы снова сменили место дислокации, переместив полевой аэродром на пару сотен верст севернее. Не верил я в честность китайцев ни на грош и обоснованно ждал ночного нападения. С этими представителями древней цивилизации нельзя было расслабляться ни на секунду.

— А ведь китайцы мне предлагали тебя убить. Двадцать лян серебра предлагали…

Я от неожиданности закашлялся, чуть не подавившись кашей и кашлял, пока бурят не стал бить меня кулаком по спине.

— Это когда они тебя уговаривали? — я жадно припал к кружке с зеленым чаем