Я легонько приподняла уголки рта, чтобы дружелюбно улыбнуться, но сие действие придало моему облику лишь еще больше свирепости. В любом случае пути назад не было. Теперь, когда я пустила в ход свое лицо, мне уже больше нечего было бояться.
– Чего смотришь? Упаковать все, что там лежит, не собираешься?
– Ч-что? А, да!
Вот теперь указывать пальчиком на десерты в витрине было значительно веселее. Пекарь, который на мгновение перестал дышать, тут же бросился упаковывать их. По нему было видно, что дело вовсе не в слепой вере в мои слова, а в инстинкте самосохранения.
– Мадам, я сию же минуту вам все принесу.
– Вы сделали самый лучший выбор.
Я одарила его изящной улыбкой и отступила на шаг.
Возможно, у кого-то мог бы возникнуть вопрос: а какое мне вообще дело до этих десертов? Но лишь опустошив прилавок, я могла заставить столпившихся у кондитерской разойтись.
– Вот ваш заказ, мадам.
Хозяин дрожащими руками протянул мне коробку. Как только она оказалась у меня, я присела перед застывшими от страха детьми:
– Вот, держи! Это ведь тот самый шоколадный тортик, о котором ты говорил, верно?
– …
– Почему вы не берете тортик?
– С-сестра, эта тетенька правда ведьма… ой! – и дрожащий всем телом малыш прикрыл рот рукой.
Я в замешательстве посмотрела на мальчика, и старшая сестра внезапно упала на колени, закрывая его собой:
– Мадам, пожалуйста, простите моего брата! Прошу вас, не ешьте его! Он еще ничего толком не понимает, поэтому ненароком оскорбил вас…
– Божечки.
Похоже, мой имидж не ограничивался уровнем транжиры и разрушительницы и давно уже перешел в стадию общественной угрозы. Не имея возможности ни рассмеяться, ни заплакать, я прикусила губу: все это лишь увеличило бы количество зевак вокруг.
Тем временем девочка вытянула руки вперед, и ее дрожащие крохотные плечики опустились так низко, что уже почти касались мостовой:
– О-он правда еще ничегошеньки не смыслит! Впредь он никогда не позволит себе чего-то подобного…
– Да. Никогда не следует так делать.
– …
– Как можно в столь холодную погоду выходить на улицу в такой легкой одежде? Да еще и младшего брата заставлять мерзнуть!
Неожиданно на плечи девочки что-то опустилось, и, не понимая, что происходит, она подняла лицо. В ее взгляде читалось: «Почему на мне эта мантия?» Но округлившиеся от удивления глаза, к моему великому облегчению, больше не дрожали от страха.
– М-мадам!..
– У юности тоже есть предел. Если не начнешь заботиться о своем здоровье заблаговременно, то, достигнув моего возраста, будешь страдать от всевозможных хронических болезней!
Конечно, со стороны могло показаться, что давать подобные советы детям несколько неуместно, но в основе этих слов лежал мой личный опыт. В прошлой жизни я, будучи сиротой, пережила множество невзгод, и с тех пор, как мне перевалило за двадцать, стала обладательницей паршивого тела, которое каждую зиму изнывало от боли в суставах.
– Но если вы отдадите мне эту мантию, то сами…
– Мне она не нужна. В любом случае чуть позже я… Эм…
…Буду с головы до ног покрыта бесподобным лебединым пухом, с которым эта мантия даже рядом не стояла. И с довольной и одновременно горькой улыбкой я подняла девочку с колен. Конечно, я не могла понравиться ей лишь потому, что укрыла ее своей мантией, но я решила довольствоваться хотя бы тем, что к ней пришло осознание, что, даже попав в руки северной ведьмы, они не пострадают.
Мальчику же, который продолжал прятаться за сестрой, – должно быть, он все еще меня боялся, – я лично вручила коробку:
– Возьмите тортик и насладитесь его чудесным вкусом. А теперь скорее идите домой, пока не стемнело.
– Б-большое спасибо.
Дети, едва шевеля губами, беззвучно произнесли слова благодарности и скрылись из виду, словно спасаясь бегством. Так-с, и теперь здесь остались только…
– А-а, вы еще не ушли.
– …
Трое в плащах стояли, подобно статуям, на том же самом месте.
Сначала я подумала, что все трое похожи, ведь как-никак они братья. Однако аура того, что стоял посередине, сильно выделялась среди остальных. Когда я пристально посмотрела на него, держащего руку на талии, в глубине капюшона на мгновение вспыхнули красные глаза, и тут же снова скрылись в темноте.
– Послушай.
– Ха-а, возможно, возникло какое-то недопонимание, но я собиралась отдать этот торт вам.
– …
– Мы все так долго стояли в одной очереди, так неужели вы подумали, что я позабочусь только о детях?
Все же мне не чужды такие понятия, как справедливость и моральные принципы.
Стоило мне только поднять коробку, как рука мужчины, покоившаяся на талии, стремительно дернулась вперед. И как только движения могут быть настолько быстрыми? Хотя меня поразила его моментальная реакция, но и мне больше нельзя было терять время впустую. Моей целью было заставить эту группу охотников за лакомствами убраться восвояси, ведь только так я смогла бы попасть в кондитерскую и попытаться выяснить хоть что-нибудь о Лоаме. И я принялась усиленно махать трем братья, включая того, который застыл с коробкой в руках:
– Ну все, вы можете идти.
– А ты?
– Я? У меня еще остались дела… Ой!
И когда только день успел подойти к концу?! От вида облаков, медленно сгущавшихся над головой стоящего передо мной человека, у меня по спине пробежал холодок. Одновременно я почувствовала, как шея, плечи и суставы начинают постепенно деревенеть. Это был сигнал о том, что в ближайшее время я превращусь в черного лебедя.
– Как же быть!
В мгновение ока душа у меня ушла в пятки. Поскольку это была моя первая вылазка в город в человеческом теле, я даже представить себе не могла, что солнце сядет так быстро. В спешке я бросила взгляд на работника кондитерской, что не на шутку перепугало его.
– Уважаемый, подождите!
– П-простите, мадам! – попятился он в страхе. – На мне нет никакой вины! Я выполнил ваш заказ, как было приказано…
– Нет, дело не в этом. Не могли бы вы сказать мне…
Теперь, оставшись без мантии, я почувствовала, как мои плечи начинают дрожать от холода. Не знаю, были ли причиной тому сгущающиеся сумерки, или же дело было в чьей-то энергии, которую мне впервые довелось ощутить, но я вдруг четко осознала, что здесь больше нельзя оставаться.
– Ха-а.
Ну что это за невезение?
Не в состоянии скрыть внезапный упадок сил, я повернула голову назад. Если я последую за хозяином внутрь магазина, то с заходом солнца окажусь в капкане. Поэтому прежде чем это произойдет, мне необходимо поскорее отправиться туда, где мало людей…
– Постой.
Ну а тебе что еще нужно?!
Мое сердце готово было лопнуть от негодования, когда я увидела, как человек в черном плаще демонстративно приближается ко мне. Вы ведь получили все, что хотели, мне больше нечего вам дать! Стоило мне только гневно выпучить глаза, как из глубины капюшона раздался громкий голос:
– Ты действительно…
– Не могли бы вы уйти с дороги? Сейчас я очень спешу.
– …
– Я вообще-то не шучу!
Тут мои плечи начали деревенеть сильнее, и это ощущение, постепенно распространяясь по телу, опустилось уже до локтей. Столкнувшись с хорошо знакомым мне зловещим знаком того, что скоро все мое тело покроется черным пухом, я изо всех сил толкнула незнакомца в грудь.
– Б-брат!
– А…
Вот поэтому-то, когда просят уйти с дороги, нужно освобождать проход.
Края черного капюшона затрепетали, обнажив четко очерченную линию подбородка.
– Отведайте сладенького и перестаньте хмуриться. Любой, кто на вас посмотрит, решит, что вы собрались его поймать и съесть, – бросила я одну-единственную фразу и убежала прочь.
⁂
– Б-брат…
– С дороги.
Они стояли на опустевшей площади. Ласид в очередной раз ударил Теннона по руке, но речь шла не просто о проявлении свирепого нрава.
– Успокойтесь, пожалуйста. Вы можете себя раскрыть.
