– Да это бред какой-то.
Я же вижу кучу десертов в витрине!
Конечно, моей целью была вовсе не покупка сладостей, но, так или иначе, я не могла спокойно отнестись к сложившейся ситуации. Выйдя из очереди, я подозвала к себе торговца:
– Уважаемый, вы говорите, что все уже распродано?
– А-а, написано же, что распродано, значит, распродано. Приходите завтра.
Мужчина, одетый в белую форму повара, искоса посмотрел на меня, словно давая понять, что ему надоели подобные разговоры. Создавалось впечатление, что он напрочь не видит реакции столпившихся у кондитерской и лишь стремится поскорее всех разогнать.
– Не нужно тут поднимать шумиху, просто завтра вновь…
– А что насчет вон той кучи десертов в витрине? Когда так много товара в наличии, как можно говорить, что все распродано?
– Те десерты…
Проследив взглядом за моим указательным пальцем, кондитер посмотрел на ряды сладостей и хмыкнул. На губах, с которых не слетело ни одного извинения, появилась высокомерная ухмылка:
– Все те десерты заказал один человек. Так что перестаньте уже поднимать шум и уходите.
– Заказал один человек?! Насколько я знаю, в вашей кондитерской нельзя зарезервировать десерты.
– Послушайте, дамочка, ну серьезно. Вы, похоже, человеческую речь совсем не понимаете.
Он без толики стеснения принялся рассматривать меня с ног до головы, пытаясь оценить мой статус и положение. Пусть и выглядела я невзрачно, но все же стоит отметить, что вся одежда в гардеробной герцогини была сшита из тканей высочайшего качества. Однако кондитер полностью проигнорировал этот нюанс.
– Я не вижу вашего лица, поэтому не знаю, из какой вы семьи, но, если вы продолжите вести себя в том же духе, сильно пожалеете.
– Пожалею?
– Да, вас постигнет сожаление, когда вы узнаете, кто именно купил эти десерты.
Эти слова хотела произнести я, и как только мне удалось сдержаться?
Мужчина тем временем начал вразвалочку приближаться. Мои руки мгновенно напряглись.
– Не знаю, кто покупатель тех десертов…
– Герцогская семья Ивендель. Только не говорите, что вы, живя на Севере, никогда о ней не слышали.
– …
В мгновение ока все вокруг притихли.
Пока я пребывала в ступоре, плечи торговца поднялись до небес. Всем своим видом он будто говорил, что знал, что все будет именно так.
– Это специальный заказ леди Ребекки для ее послеобеденного перекуса.
– Если речь идет о леди Ребекке…
– Да-да, я говорю о леди Ивендель. Как смеете вы претендовать на десерты, предназначенные для столь важной особы? Если вы все уяснили, расходитесь по домам. Поживее!
– …
И, бросив в мою сторону взгляд, в котором читалось «Ты все еще здесь?», кондитер, напевая что-то себе под нос, бодренько открыл дверь.
Позади перепуганных детей эхом разнесся резкий металлический звон.
– Б-брат! Прошу…
– Послушайте, мы еще не закончили!
Стук моих шагов по мостовой заглушил лязг металла. Я подошла к торговцу, державшему дверь за ручку, и со всей силы захлопнула ее.
– Называете себя элитным магазином десертов, а манеры хуже, чем у рыночного торгаша.
– Ч-что такое? Снова вы…
Когда мужчина, не понимая, в чем дело, обернулся, выражение его лица было крайне комичным. Но сейчас я была не в настроении смеяться.
– Скажите еще раз.
– Если вы спрашиваете, почему я не могу продать те десерты, то вам уже был дан отве…
– Нет. Не могли бы вы озвучить причину, почему ведете торговлю таким образом?
– …
Отвечай, тебе говорят!
Я выпучила глаза, уставившись на него.
Теперь вокруг нас воцарилась мертвая тишина.
– Р-разве я не сказал, что все эти десерты предназначены для послеобеденного перекуса леди Ребекки? Отпустите дверь. Хотя я не знаю, кто вы, леди…
– Точно, я же не представилась.
– …
– Не думала, что произнесу эти слова…
Издав короткий вздох, я подняла руки и начала развязывать завязки мантии. В последних лучах послеполуденного солнца мои гневно прищуренные фиолетовые глаза были холодны как лед:
– Я – мать Ребекки.
⁂
– В дальнейших объяснениях нет надобности, да?
– …
Я раскрыла свою личность не только из-за обуявшего меня гнева. Это было единственное, что я могла предпринять, чтобы все приложенные мной до сих пор усилия не оказались напрасными.
Не знающий что делать торговец безотрывно взирал на меня, вытянув подбородок.
– Вы впервые видите человеческое лицо?
– Н-нет, дело не в этом… Ох.
Я отчетливо видела свое отражение в его дрожащих зрачках. Именно так смотрели мужчины на сказочных красавиц в кино и дорамах.
«Ладно. Я прекрасно понимаю, что это за чувство».
Это было вовсе не высокомерие, а просто неопровержимый факт. Даже в собственных глазах я казалась себе обладательницей удивительной красоты. Хотя речь шла вовсе не о стройной и хрупкой красавице, как многие привыкли думать, но вторых таких надменных, с кошачьим разрезом глаз на всем белом свете было не сыскать.
Что ж, по-другому и быть не могло. В любом романе большое внимание уделяется описанию главных героев, а про внешность злодеев написана либо пара строк, либо вообще ничего. Но даже при таком раскладе было бы несправедливо утверждать, что злодейка менее красива. На самом деле в большинстве случаев, чтобы переплюнуть стройную, как тростинка, главную героиню, нужно быть еще более великолепной. Однако какой бы красивой ни была принцесса, превзойти харизму Малефисенты ей будет сложновато.
– …
Иссиня-черные локоны, белоснежная кожа, алые губы и фиолетовые глаза. Только на лице каждая черточка выделялась особым контрастом. Вот она, абсолютная красота сильной старшей сестрицы. С первого взгляда было ясно, что перед вами человек, «обладающий огромным богатством, непревзойденной харизмой и уникальными личностными качествами». Вот она, противница, которая не проиграет ни при каких обстоятельствах.
– Что встали? Зовите покупателей в порядке очереди.
– А…
По крайней мере, уж владелец кондитерской с нечистой совестью никак не сможет со мной конкурировать.
– Л-леди, вы действительно… нет, то есть, если вы, мадам, являетесь герцогиней Ивендель, то… прошу прощения, но можете, пожалуйста, предоставить доказательство…
– Доказательство?
Услышав эти слова, я опустила взгляд, но увидела лишь свое черное платье. Поскольку у меня изначально не было намерения раскрывать свою личность, я не взяла с собой ничего, что могло бы подтвердить мой статус.
Я проигнорировала его бегающие из стороны в сторону глаза и, ярко улыбнувшись, произнесла:
– А с какой стати оно мне нужно?
– Ну… Говорят, что герцогиня Ивендель слаба здоровьем, и еще…
– И еще что она безжалостная и жестокая ведьма, да?
Даже не дослушав, я уже поняла, к чему он клонит, и мне не удалось сдержать смешок. Моя догадка была хороша, но, похоже, слухов обо мне ходило гораздо больше, чем я полагала.
– Н-но если вы покажете какое-то подтверждение…
– Зачем? Я и есть главное подтверждение.
Я отряхнула платье и устремила свой взгляд на кондитера. Несмотря на то, что в моих руках не было никаких доказательств, я гордо расправила плечи.
– Разве вы сами не сказали только что? Как вообще можно не знать герцогскую семью Ивендель?
– Ну…
– Или я, по-вашему, похожа на сумасшедшую, которая стала бы притворяться великой герцогиней?
– Нет. Это не так! Просто я…
– Хорошо. Раз выяснение моей личности для вас – дело принципа, то позовите кого-либо из герцогской семьи или же обратитесь с этим вопросом к кому-нибудь из слуг, кто видел прежде мое лицо. Но…
– …
Я не договорила и опустила взгляд на низкорослого кондитера. Его глаза блуждали от потрясения, и было ясно, что он никак не может сообразить, что же ему делать.
– Когда моя личность будет подтверждена, ты встретишь свою смерть.
– …
Тебе же известно, какая у меня репутация, не так ли?
