– Закрой рот.
Тихое дыхание их венценосного старшего брата делало атмосферу еще более напряженной. Когда Ласид во время последней Великой войны поднял из лужи крови голову короля Тенаса, он дышал точно так же.
– Брат!
Позади застывшего в напряжении и не способного произнести ни слова Теннона послышались шаги Пэйтона. Ласид поднял голову:
– Что с той женщиной?
– Я следовал за ней, но она исчезла из виду. Я видел ее спину и почти догнал ее, но она испарилась без следа в камышовых зарослях.
И, словно извиняясь, Пэйтон опустил голову. Отличавшийся крайним хладнокровием и жестокостью Ласид залился хохотом:
– Как такое вообще возможно?
– Брат.
– Говоришь, ей удалось ускользнуть от тебя, капитана паладинов? Хотя она передвигалась обычным женским шагом?
– …
Братья замерли, прикусив языки. Голос Ласида кипел гневом. Были случаи, когда они на шаг отставали от цели, но это был первый… нет, уже второй раз после исчезновения Ханиэль, когда кому-то удалось от них уйти.
– Похоже, слухи о герцогине отличаются от действительности. Она слишком красива для ведьмы. Нет, я имел в виду…
– Следи за тем, что говоришь.
Как можно было озвучить перед его величеством столь легкомысленные суждения! Упрек Пэйтона камнем обрушился на плечи Теннона, который своим неуклюжим бормотанием пытался хотя бы немного разрядить атмосферу. В глубине души он тоже был согласен с тем, что слухи о герцогине, доходившие до его ушей, не соответствуют реальности, но сейчас было не время подвергать это сомнению. В эту секунду самым главным было преодолеть дурное расположение духа императора…
– …
Взгляды двух младших братьев остановились на маленькой розовой коробочке в руке Ласида, и их сердца ушли в пятки. Уж лучше бы он сейчас держал в ней голову врага…
– Ха-а…
И коробка оказалась смята железной хваткой императора. Было ожидаемо, что ей уготована именно такая участь, но сердца тех, кто наблюдал за этим жутким зрелищем, вдруг наполнились спокойствием. Ласид, чьи руки были теперь свободны, медленно отдернул капюшон:
– Как император, я не собираюсь заботиться о семейных делах других людей.
– Б-брат…
– Однако я должен выяснить, живет ли в моей стране ведьма.
Золотистые, подобно солнцу, волосы начали развеваться на холодном северном ветру. А кроваво-красные глаза замерцали таким спокойным блеском, какого прежде никто никогда не видел.
– Сейчас же прикажите зажечь огни в Зимнем дворце.
⁂
– Мадам, вы вернулись? Почему так поздно?!
– Селлена.
Едва я, разбитая и изнеможенная, вошла в озеро, как Селлена тут же подняла клюв в мою сторону. При виде меня и без того измученная тревогой долгого ожидания кряква посинела, словно ее мордочку окунули в краску.
– Вы хоть знаете, как сильно я переживала! Я думала, в городе с вами приключилась беда…
– Ничего не говори.
Если бы со мной действительно что-то стряслось, было бы не так обидно. Потащилась в этом громоздком человеческом теле в такую даль, а вернулась в итоге с пустыми руками. Не то что узнать направление, в котором ушел Лоам, – не смогла даже попробовать кусочек тортика, который был добыт мной после собственноручно поднятой шумихи.
– А-а… ну правда, что за невезение.
К счастью, я перевоплотилась в черного лебедя раньше, чем кто-либо успел заметить сей процесс, но превращение полностью выбило меня из сил. Так мне впервые в жизни довелось сыграть в экстремальные прятки.
– Мадам, что с вами? Хотите сказать, что вы так и не смогли найти старшего брата малышки?
– Сейчас я не в состоянии ответить на… А где она?!
Беспокойно размахивая крыльями, я принялась искать Ханиэль. Но малышки, которая весело играла в воде перед моим уходом, нигде не было видно.
– Селлена, я же сказала тебе присмотреть за малюткой! Почему ты здесь одна?!
– Мне только и оставалось, что смотреть на нее.
– Что это значит?
– Я имею в виду, что была рядом с ней. Но после вашего ухода малышка так приуныла, что намертво закрыла свой клювик. И, спрятавшись вон там, не проронила до сих пор ни слова…
Клюв Селлены указал на камышовые заросли. Наконец заметив белый ватный шарик, который едва можно было разглядеть среди стеблей, я подошла медленно поднесла к нему лапку:
– Х-ханиэль?
– Мама-а-а. Хнык.
Как только я заявила о своем присутствии, малышка подняла головку и залилась горючими слезами.
Неуклюже расставляя лапки, она подбежала ко мне и плюхнулась в мои объятия, и у меня не нашлось сил, чтобы ее оттолкнуть.
– М-мама…
– …
Ее дрожащее тельце напомнило мне плечи детей перед дверьми кондитерской. Чувствуя резь в клюве, я застыла в нерешительности, но в тот же миг Ханиэль, словно с опозданием что-то вспомнив, замотала головой:
– Нет, вы зе не моя мама, да? Госпоза Селный Лебедь!
– Ханиэль.
– Н-не уходите, госпоза Селный Лебедь. Я больше не буду насывать вас мамой.
Говоря это, она отчаянно пыталась зарыться в мои перья. Как же поступить?.. Но сколько бы я ни стискивала зубы, мне не удалось заставить себя даже пошевелиться. А тот факт, что я не в состоянии была сделать ни одного движения, лишь приводил меня в еще большее замешательство.
Когда Ханиэль полностью утонула в моих густых черных перьях, словно ее и не было здесь вовсе, ко мне осторожно приблизилась Селлена:
– Она отказывалась есть, продолжая повсюду вас искать.
– Тем не менее ее следовало покормить. Она же еще ребенок. Как можно было оставить малютку голодной?
– Никто и не оставлял ее голодной. Я даже обратилась за помощью к леди Мэллоу.
– К леди Мэллоу?
Я сделала глубокий вздох и разразилась натянутым смехом. Свой вопрос я задала не потому, что не знала, о ком идет речь. Наоборот, проблема была в том, что мне была слишком хорошо известна эта персона.
– Ты доверила заботу о ребенке постороннему? И почему им оказалась именно леди Мэллоу?
– Н-но…
– Смотрю, ты решила поймать человека, нет, вернее, белого лебеденка в капкан.
Я грозно уставилась на онемевшую от страха Селлену, словно намереваясь ее заклевать. Поскольку я находилась на вершине экосистемы озера, местные обитатели были хорошо мне известны. Так вот, леди Мэллоу, полностью соответствуя своему обращению, до мозга костей была истинной представительницей благородного дворянского рода. Но именно аристократический склад ума и загнал ее в озерные воды. Ее лозунг гласил, что мир состоит только из благопристойности и достоинства. Происходившая из имеющей глубокие корни знатной семьи Севера и за все пятьдесят лет жизни так ни разу и не отправившаяся под венец, она посвятила всю себя преподаванию этикета юным леди. Этот честный и, казалось бы, непоколебимый характер оставался неизменным даже перед лицом власти. Она посоветовала Рании, которая пыталась добиться повторного брака для покойного герцога, который на тот момент был уже полутрупом, «сохранять свое достоинство леди», и вот чем ей это аукнулось.
