– На север?
– То есть ближе к землям фейри? – спросил Саммерин. – Не уверен, что это хорошая идея.
– У нас нет выбора. – Ишка повернулся, задрал подбородок к небу, поднял палец и решительно подтвердил: – На север.
Перед нами был один только лес с густым подлеском. Позади был он же. И мы зашагали по лесу. Иногда больше ничего не остается, кроме как переставлять ноги одну за другой.
Глава 18
ЭФ
Я двигалась, не размышляя. Время и расстояние исчезли, потеряв значимость перед лицом мучительной ярости. Когда я обнаружила, что стою перед стеной из черного камня, я даже не помнила, как попала сюда.
Стена простиралась до самого туманного неба. Ее поверхность украшала резьба, сверкавшая ярким серебром в тех местах, куда попадал свет. Черное пространство прорезали окна и балконы. Откуда-то я знала, что давным-давно здесь горели яркие фонари, стены впитывали и отдавали тепло тел – кругом кипела жизнь.
Но это все в прошлом. Откосы частично разрушились, разлетелись на куски, так что общий силуэт напоминал зазубренный горный склон. По поверхности стен, подобно молниям, разбежались огромные трещины.
Голова раскалывалась от боли. Я помнила это место. Когда-то я чувствовала себя здесь своей. Я и еще тысячи других душ, связанные с этой землей.
Я жила здесь. Я была правительницей. Меня называли… Тиирной.
Нет, не так. Я была оскверненной.
Я вспомнила руки отца у себя на шее. Вспомнила неодобрительные взгляды.
Внутри шевелилось желание оставить прошлое позади, выдернуть руку из жгучего пламени. Возможно, лучше не вспоминать обо всем, что я потеряла.
И все же я вдруг обнаружила, что вхожу в ворота.
* * *
Когда-то на черных каменных стенах горели огни, похожие на звезды на ночном небе. Сейчас камень выглядел тусклым и сумеречным. С каждым шагом по этим залам вокруг меня смыкалось прошлое.
Я поднималась все выше и выше по винтовым лестницам, отделанным мозаичным стеклом, пока не добралась до личных покоев королевской семьи. Здесь меня встретили более серьезные разрушения. Я с трудом перешагивала через огромные трещины в полу, но все равно едва замечала их. Я видела это место таким, каким оно было полтысячелетия назад.
Здесь располагался тронный зал, где я преклоняла колени перед семьей, умоляя родных любить меня.
Здесь располагался банкетный зал, где я сидела рядом с Клинками, занимая то положение, которое заслужила сама, а не получила по праву рождения.
Здесь располагалась детская спальня, где отец пытался меня убить, а мать, моя бедная, безумная мать спасла мне жизнь.
А дальше…
Я остановилась у закрытой двери. Украшавшая ее мозаика осыпалась, на полу лежала разбитая смальта.
Оршейд. Моя милая, ласковая красавица-сестра, которая обладала всем, чего не хватало мне, и которая все равно любила меня такой, какая я есть.
Я распахнула дверь. Когда-то комната служила спальней, но сейчас камень стен раскрошился, повсюду валялись осколки стекла, а от кровати осталась груда выбеленного солнцем дерева. В полу зияла огромная дыра с видом на далекий, до головокружения, лес внизу.
Я могла броситься туда. Истлеть среди праха своего дома. Земля далеко внизу так манила.
Тебе никогда не сбежать отсюда…
– Я так и знал, что ты пойдешь сюда.
Погруженная в воспоминания, я не услышала, как подошел Кадуан.
– Оршейд, – только и смогла выдавить я.
Тишина в ответ. Возможно, я научилась лучше понимать, о чем молчат живые существа. Мне не требовались слова, чтобы догадаться, почему король не хочет отвечать на незаданный вопрос.
Ее нет. Моей сестры больше нет.
– Эф, вернись, – негромко попросил он.
Но я вцепилась в дверной косяк и не двигалась с места. В бездну в полу падали серебристые горошины – я и не подозревала, что по щекам катятся слезы.
Такое преодолеть никому не под силу. Как вообще живое существо – человек или фейри, все равно, – способно так жить? Столько чувствовать?
Я всего лишь хотела покоя.
– Даже тогда я была никем, – сказала я. – Отец собирался убить меня, потому что я не заслуживала жизни. Я умела только красть у других.
– Ты всегда заслуживала жизни, – тихо произнес Кадуан.
Когда я была Решайе и проживала тысячу разных жизней внутри тысячи незнакомцев, я мечтала о том, что однажды смогу достичь большего. Я завидовала судьбам, в которые вторгалась. Я проникала в сознания и поражалась глубине чувств и мыслей, обитавших там.
Я не знала, кто я, но надеялась, что давным-давно и сама обладала чем-то подобным. Сейчас же правда обрушилась на меня подобно обломкам черных скал. Даже тогда, в прошлой жизни, все было точно так же.
– Эф, – снова позвал Кадуан.
Неужели в его голосе страх? Я отвернулась от двери, и наконец-то мы оказались лицом к лицу.
– Мне нужно знать, что здесь произошло.
Я боялась, что он начнет спорить. Но он просто сказал:
– Я покажу тебе, если захочешь. Но ты должна понимать, что это тяжелое зрелище.
Прошлое походило на зазубренное стекло, но боль от порезов опьяняла меня.
– Покажи, – попросила я.
Кадуан бросил на меня странный взгляд, но теперь я понимала: в нем – нежность.
– Как пожелаешь, – ответил он.
* * *
Мы направились в помещение, которое когда-то называлось тронным залом. Здесь царил разгром. Высокий сводчатый потолок, украшенный фресками с серебряным контуром, был словно разорван огромным когтистым зверем. Покрытый пылью пол исчертили трещины. На полуразрушенном возвышении стояли два трона. Разрубленное пополам кресло моего отца и изящное серебряное кресло матери, погнутое и изломанное до неузнаваемости.
Трона Оршейд не было.
На ступенях помоста засохли лиловые потеки, когда-то расплескавшиеся прекрасным водопадом.
Я уставилась на них.
Смерть. От этого места разило смертью.
– Когда я залечил раны, полученные в Нирае, то отправился сюда, – начал Кадуан. – До меня дошли слухи, что твой отец собирается напасть на Дом Своевольных Ветров, и я приехал поговорить с ним. Я прекрасно понимал, особенно после случившегося в Нирае, что война между двумя самыми могущественными Домами фейри обернется для нашего народа катастрофой.
Он раскрыл сжатую ладонь и показал мне горсть розового порошка. Затем дунул на него – порошок густыми клубами взвился в воздух. А когда он рассеялся, я провалилась в прошлое. Передо мной возвышался нетронутый помост. В центре комнаты стоял молодой Кадуан в простой грязной одежде. Мой отец восседал на троне, с одной стороны от него сидела мать, а с другой – Оршейд.
При взгляде на эти лица у меня перехватило дыхание. Неосязаемая картинка была слегка размытой, но мне ужасно хотелось протянуть руку и коснуться родных.
Молодой Кадуан не стал преклонять колени перед королем. Отец презрительно ухмыльнулся, в его глазах полыхнула знакомая ненависть. Он величественно поднялся с трона:
– Ты приходишь в скорбящую семью и позволяешь себе проявить неуважение?
– Скорблю и я, поэтому не пытайся меня оскорбить. – В голосе Кадуана явственно звенел гнев. – Я пришел сюда только из уважения к Эф. Хочу обратиться к тебе как король к королю. Твоя жажда власти уже привела к бесчисленным жертвам, но ты еще можешь остановиться. Я умоляю тебя остановиться и перестать разжигать войну, пока она не уничтожила всех нас.
Отец презрительно усмехнулся, его глаза потемнели.
– Разжигать войну? Я сражаюсь за свой Дом. Уж тебе-то стоит это понимать, особенно после того, как я приютил твоих людей. Ты получил корону только благодаря мне, и я буду мстить и за твой народ тоже.
– Ты жертвуешь чужими жизнями, пытаясь получить все больше власти. Если ты считаешь, что этого никто не понимает, ты еще глупее, чем я думал.
Оршейд потрясенно распахнула глаза. Мать, казалось, чувствовала себя все более неуютно, ерзая на стуле, как непоседливая птичка, отчаянно мечтающая взлететь.
