Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Неправильно истолковав мое молчание, глупый человек, сидящий напротив решил припугнуть меня.

— … очень не хотелось бы, чтобы такой чудесный товар просто пропал без следа. Сами понимаете, у нас такое бывает. Закон — тайга, прокурор — медведь.

Цена, озвученная Глинкевичем составляла примерно десять процентов цены моих мехов. Такую цену предлагают только совсем конченому человеку.

— Вы знаете, господин Глинкевич, я вынужден отказаться. — я грустно улыбнулся и нажал под столом кнопку звонка.

— Хорошо, меня уполномочили сделать вам последнее предложение и добавить еще десять процентов, но это край. — строго заявил мне гость непрошенный: — Других предложений не будет. В том смысле, что вообще не будет, на территории Сибири вам никто ничего не предложит.

Славно! Неизвестные мне жулики снизошли до великого князя и предложили мне одиннадцать процентов от минимальной стоимости товара.

— Падите вон, милейший, пока я не вызвал лакея.

— Предложение действует до двенадцати часов ночи следующего дня. — этот идиот продолжал угрожать мне, неторопливо идя к выходу.

Отходя от ворот дворца, Глинкевич поднял голову и встретился со мной, глядящим на него, глазами, после чего насмешливо помахал рукой. Если он думал, что я буду прятаться за тяжелую штору, то он ошибся. Но, с другой стороны, мне обидно — со мной здесь не считаются. Даже какой-то мелкий жулик смеет угрожать мне… Видимо, пришла пора взорвать местное сообщество, заставив сильных и богатых вздрагивать при произнесении моего имени.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых. Вечер.

— Таким образом наружное наблюдение довело фигуранта, коему присвоена кличка «Щегол» до ресторана «Набережная», где Щегол проследовал до закрытого кабинета и находился в нем около тридцати минут. По поведению и словам Щегла при появлении в ресторане, был сделан вывод, что он является его завсегдатаем, поэтому наблюдение с Щегла, когда он покинул кабинет, было снято. Через сорок минут вышеупомянутый кабинет покинули два господина, коим были даны клички «Пес» и «Ворон». Пес на выходе из ресторана сел в вызванную швейцаром пролетку, и, в сопровождении двух молодых людей, ожидавших его в общем зале, коим были присвоены клички «Крыса» и «Ёрш», проследовал до дома…

Я слушал представителя службы контрразведки при моей ставке и благодушно кивал. Всего немного времени прошло, и поручик Бородаев Аскольд Трифонович наладил, с моей помощью, службу. Не скажу, что идеально, но таких ляпов, как в самом начале, сотрудники больше не допускали.

— Передайте бригаде наружного наблюдения мою благодарность. Позже занесите мне бумаги, я их изучу, а потом, по получении полной информации, с вами решим, что будем делать с этими господами. Благодарю за службу, не задерживаю вас больше.

Мои слова, конечно, потом обретут вид звонкой монеты, проходящей в строке «Премия», но представитель конторы глубокого бурения, судя по глазам, доволен и завтра представит мне «установку» на всех фигурантов, в том числе и Глинкевича, если он конечно Глинкевич. Правда, Глинкевичем ему осталось быть недолго — через несколько дней его тело, после интенсивного допроса, отправится с течением Иртыша в сторону океана, ибо угрожать, пусть и самопровозглашенным, но правителям страны, маленькой и гордой, вредно для здоровья.

Глава 2

Глава вторая.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Кроме Гюлер, совсем скоро в Омск должны были приехать дорогие для меня люди — сестры и Вера Игоревна Бухматова, их гувернантка и моя… Не знаю, можно ли женщину, с которой у меня была такая короткая связь, назвать моей любовницей, но за прошедшее время она показала себя верным другом. Девочки были довольны своей бонной, деньги дама просила пересылать им достаточно редко… Правда, я ожидал сложности с моей женой, которая совсем скоро должна переступить порог этого дома. Еще осенью, в Покровске, она подхватила со стола полученное от Веры письмо, поднесла его к лицу, втянула воздух, после чего саркастически фыркнула.

— Она хороший человек, но тебе не пара. — не читая, Гюлер положила письмо обратно на стол: — Не вздумай заделать ей ребенка, хлопот больше будет, чем удовольствия.

— Хлопот с тобой? –осторожно уточнил я, оглядываясь по сторонам — хотелось еще раз убедиться, что жена вошла в комнату без оружия.

— Хлопот с ребенком. — Гюлер попыталась ухватить меня за причинное место, но я ловко увернулся.

— Я понимаю. — жена погладила себя по, уже заметному, животу: — Я сейчас не могу дать тебе то, что ты хочешь, но с этой женщиной ты должен держать дистанцию. Ты слишком высоко взлетел, тебе надо быть аккуратней в своих связях…

От моих попыток уверить ее, что она по-прежнему прекрасна и…жена просто отмахнулась.

— Не говори пустых слов, я твоя жена и пока ты чтишь наш договор, ты можешь не сомневаться в моей преданности. Просто не плоди лишних бастардов.

И вот я с тревогой жду того момента, когда несколько, самых дорогих для меня, женщин, сойдутся в одной точке этого мира. Это уже будет потрясение, а тут какие-то злодеи провинциального масштаба намерились выпотрошить мою сокровищницу. И чтобы при возможном налете никто из моих женщин не пострадал, я должен был первым проявить инициативу.

Тем более, что полицейские силы в губернских городах Сибири пребывали в весьма жалком состоянии, нравы же местные были весьма суровы. Местным жителям оставалось только уповать на собственные силы, организуя оборону домовладений на свой страх и риск, укрепляя засовы и готовя оружие. Обычно, если преступники врывались в дом или квартиру доходного дома, они убивали всех, кто попадался им на глаза, так как свидетели им были не нужны. Один, случайно выживший после налета «благородный», даже ребенок, мог своими показаниями отправить на виселицу или пожизненную каторгу десяток человек. Ждать налета, а потом тупо обороняться, надеясь, что разбойников будет не так много, и мы успеем продержаться до подхода помощи из казармы, снятой мной для моих стрелков через один квартал — не наш метод. Мы не должны ждать милостей у судьбы, взять их у нее самим, вот наша задача. Не помню кто сказал, кажется Мичурин про яблоки, но фраза универсальна и звучит красиво. А значит место налета на мои «Закрома Родины» должны произойти там и когда я сам этого захочу.

Оперативная установка по местам проживания Пса и Ворона, позволили установить, что это два местных купчика, числящиеся за третьей гильдией, по фамилиям Сапогов и Охримов, что, в основном занимались извозом и имели по одному магазину, в которых торговали всякой мелочевкой. Зато состояли они при одном из столпов местного торгового сообщества, купце первой гильдии Прохоровым Знатом Колычем, как говориться, владельце заводов и пароходов. Газетами господин Прохоров не занимался, так как считал это дурным делом и пренебрегал, как недостойными его внимания. Господина Прохорова можно было бы считать хозяином Омска, но к его сожалению, в городе были еще два торговых семейства, не дававшие толстосуму развернуться по полной. В любом случае, мои люди работали над установлением связей и имущества этих господ, а я ломал голову над тем, куда деть прорву мехов по достойной цене.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

— Телеграмма его светлости…- раздался стук в дверь кабинета, и я разрешил войти. Судя по плохо пропечатанным на серой бумажной ленте, буквам, поезд с девочками и их бонной прибывает на станцию Омск, последнюю, кстати, узловую станцию, завтра, около десяти часов утра. Я недовольно поморщился. Два дня назад ее светлость Ванда Гамаюновна благополучно разрешилась от бремени, родив вполне здорового мальчика, которого назвали, в честь деда Миланом. Юный Милан Борисович Строганов оказался парнем голосистым, причем чисто совой. Этот мелкий паразит орал благим матом, на весь дом, всю ночь, успокаиваясь лишь часов в восемь. Поэтому вчера я приобрел милую привычку ночью работать, а утром и до обеда спать. А завтра, вместо сна мне придется встречать двух мелких девиц и их…воспитательницу. Я потянулся к колокольчику, но не дотронулся до него. По- хорошему, надо бы перестать мучиться в примаках у Ванды, а снять себе дом, вот только где и какой. Мне надо жить в одном доме с младшими сестрами и их… бонной, но как посмотрит на это моя супруга, у которой в последнем триместре постоянные гормональные и прочие атаки, смена настроения и прочие женские беды. А ведь она должна скоро прикатить в Омск, и тоже проживать вместе со мной в одном доме. О, Боги, подскажите, что мне делать. Я подскочил к, висящей на стене, карте и наклонился, пытаясь рассмотреть на ней проход к городу Кяхта. Признаться, я уже несколько раз подумывал отправить меха на восток, но в этом плане были свои трудности. Начнем с того, что китайские власти максимально ограничивали торговые связи с Российской империей, постоянно вводя новые правила игры. Например, согласно последнему соглашению, из Кяхты на Юг, в Северную Столицу Китайской империи теперь ходил один караван в год. Обратно же в Россию приходили три каравана с чаем, и на этом все. Надо ли говорить, что китайский чай в Российской империи считался,0 в первую очередь, лекарством и был очень дорог, а то, что я называл здесь чаем, в моем мире считался сборами, отварами и настоями различных растений. Причем монополию торговли с Срединной империей хранили не только китайские власти, но и Кяхтинские купцы. Не сомневаюсь, что как только они обнаружат, что кто-то самостоятельно попытается протолкнуть меха на сопредельную сторону, они тут-же сообщат об этом китайским властям. А с теми разговор короткий — все меха, что переправляются на территорию Китая вне «официального» каравана, объявляются собственностью императора и конфискуются. Что-то из конфискованного, безусловно, дойдет до императорской казны, но лишь малая часть, а большая половина окажется в загребущих ручонкам местных чиновников. Я задумался. А зачем мне караваны, граница, если я могу наплевать на все эти пограничные кордоны, причем наплевать в буквальном смысле — сверху вниз, прямо на головы? Осталось только решить вопрос с грузоподъемностью крылатой машины. К сожалению, вопрос постройки двухмоторного самолета с солидным размахом крыльев и соответствующей грузоподъемностью до настоящего момента не решен. Мои разработчики скорее практики, и пока не могут добиться синхронной работы двух двигателей. Система работы двух винтов от одного двигателя получалась пока слишком громоздкой и тяжелой, и «съедала» весь выигрыш в грузоподъемности, поэтому пока я был обладателем звена бипланов типа «кукурузник», с подготовленными пилотами. На металлургическом заводе в Покровске сейчас «допиливали» грузопассажирский биплан на шесть мест и тонну груза, но это был предел для одномоторной машины, да и подготовить ее обещали только к весне, а мне надо было срочно избавиться от «мягкого золота». Ладно, сегодня я устал, и голова больше не соображала. Завтра встречу девочек и подумаю о конкретном маршруте моего самолета. Назову операцию…