Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Видимо, я совсем выдохся — кроме рубиновой строчки «Сталинский маршрут», что крутилась у меня перед глазами, в голову ничего не приходило.

Омск. Железнодорожная станция.

Вагоны первого класса располагались в конце поезда. Во-первых, в случае крушения, был шанс, что хвост поезда, в котором передвигались «сливки» общества, останутся на рельсах, а не рухнут, вслед за паровозом, с насыпи, а во-вторых, гарь и сажа из паровозной трубы до задних вагонов не долетала, А так конечно, как бы не хотелось сэкономить, но мучиться неделю в жестком вагоне девчонки явно не заслужили.

Стоило проводнику протереть тряпкой бронзовые перила лестницы, как на перрон выскочили две небольшие фигурки, замотанные в меха и, широко раскинув руки, бросились в мою сторону.

— Брат! Олег! — я на мне повисли две цепкие обезьянки.

— Какие вы совсем большие. — я ухватил девчонок подмышки и закружился вместе с ними под радостные визги, сделав несколько кругов и охладив их пыл, я аккуратно поставил сестер за землю и шагнул к стоявшей в паре метров от нас, напряженной, как струна, госпоже Бухматовой.

— Вера Игоревна! Как я рад вас видеть! Добро пожаловать в Омск! –я шагнул в сторону воспитательницы моих сестер, она же сделала шаг назад.

— Олег Александрович, я доставила ваших сестер и передаю их в ваши руки.

На этом считаю свою службу вашему роду законченной и прошу вас меня отпустить. Денежное содержание выплачено вами полностью, потому я…

— Вера…Игоревна, я не понимаю, какая муха…что происходит? — Я пытался поймать взгляд ее глаз, но она упорно смотрела в сторону.

— Олег Александрович, я настаиваю на своей отставке от должности воспитателя ваших сестер. — Вера поджала губы. Я растерянно оглянулся на притихших девчонок, на спешащих мимо нас, не обращающих внимания на нашу группу пассажиров, на… Мои взгляд вернулся к точке, которая привлекла мое внимание. За спиной у Веры стояла еще одна девушка, держащая на руках замотанного в одеяло, ребенка. А за спиной у девушки с ребенком стоял флегматичный носильщик, обвешанный чемоданами, терпеливо дожидающийся, когда «баре» выяснят отношение и можно будет тащить багаж дальше. Лицо девушки с ребенком показалось мне знакомым, я шагнул к ней. Мне показалось, что добиться от нее хоть каких-то объяснений будет легче, чем у твердокаменной вдовы гвардейского офицера.

— Анна Семеновна Агополкова. — пролепетала барышня с ребенком, опуская глаза: — Я хотела бы поблагодарить вас…

— Мы знакомы? — одновременно с Анной заговорил я: — Ваше лицо…

— Мы были соседями в Ярославле, а потом, когда все случилось, мне сказали, что вы спасли мне…

Боги, как давно это было! Я вспомнил, где я видел эту девушку. Это она истекала кровью на пороге проданного родительского дома, в мой первый день в этом мире. Наверное, для нее тот взрыв, гибель ее, кажется жениха, и похищение бандитами-взрывниками денег за продажу наследственной недвижимости были «Тем самым днем», а для меня этот так — рядовой полузабытый эпизод…

— Пустое…- отмахнулся я. Ну, подумаешь, перетянул поврежденную ногу, чтобы остановить истекание крови из раны, пока два десятка человек смотрели, как на их глазах умирает раненая девица.

— Кто у вас — мальчик или девочка? — я улыбнулся.

— Не у меня… — Анна метнула растерянный взгляд на Веру и густо покраснела.

Я молча шагнул к Агаполковой и откинул уголок покрывала, укрывающий личико ребенка. Чёрт. Первый раз я был потрясен, когда увидел свое отражение в зеркале этого мира, а второй раз — сейчас. У меня даже не возникло сомнений, что ребенок на руках Анны — мой. Но я с ней не спал, кажется. Я же не помню, что я делал до того, как появился в этом мире. Да нет, не может быть. Не думаю, что Агаполкова крутила со мной амуры, имея жениха — офицера из гвардии. Тот, даже мертвый, лежащий на, истекающей кровью, невесте, в последний момент жизни, пытавшийся закрыть ее своим телом, был мужчиной фактурным, я со своим смазливым личиком вряд ли составил ему конкуренцию, а значит…

— Анна, дайте мне Алену…

— Одну минуту. — я задом оттер шагнувшую к нам Веру Игоревну, сунул носильщику монету: — Спасибо, братец, дальше мы сами.

— Господа. — я кивнул сопровождающим меня солдатам на багаж, который носильщик, с наслаждением спускал на заснеженный перрон: — Несите к саням. Анна Семеновна, приветствую вас в городе Омске, прошу вас…

Я почти вырвал у растерявшейся «няньки» своего ребенка, ожег злым взглядом запунцевевшую Веру.

— Прошу всех последовать на привокзальную площадь, там нас всех… ждут санки, которые довезут нас домой…

Агаполкова в мои расчеты не входила, но ничего, подвинемся как-нибудь…

Вера и Анна переглянулись, причем Агаполкова, как будто с облегчением, после чего двинулись вслед за солдатами. Что быстро уносили в сторону площади их чемоданы. Я с ребенком на руках шел последним, дабы пресечь возможную попытку побега. Хотя куда они сбегут? Девчонки, взявшись за руки, скакали за солдатами с чемоданами. Вера никуда от ребенка не денется, вон — тревожно оглядывается на меня, а Агаполкова, еле заметно, но прихрамывает, видимо, последствия взрыва до конца не прошли. Девочка на моих руках, внимательно рассмотрев меня, закрыла глазки и засопела…

Дочь…Хотя, возможно это и не моя дочь? Мой брат, хотя выглядел брутальнее и мужественнее чем я, имел со мной схожие черты и вполне мог, наезжая в Ярославль…

Я скрипнул зубами и зашагал быстрее, нагоняя своих гостей. Дома разберемся, все дома.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Санки, в количестве трех штук, с запряженными в них бодрыми коняшками, с утра наняли слуги на извозчичьей бирже. Мы разместились в узких, украшенных резьбой возках, извозчики закрепили багаж, и наш маленький поезд покатил к дворцу княгини Строгановой. Пропетляв по заснеженным улицам Омска, и подъехав к воротам, экипажи замерли напротив ворот, которые начали приоткрываться…

Солдаты шустро бросились таскать багаж к высокому крыльцу, извозчики закурили… Госпожа Бухматова, снова бросив на меня тревожный взгляд, приобняла девочек и повела их в сторону дворца, впереди их, однако стараясь держаться поближе, шла Анна Агаполкова, стараясь не хромать. Я вылез из возка последний, сунув извозчикам пару рублей, перехватил поудобнее завозившуюся в одеяле Алену, зашагал к воротам. Вера в очередной раз обернулась и ее лицо исказилось яростью… Она дернула, вовсю болтавших, девчонок за свою спину, как будто хотела оградить их от неведомой опасности, что внезапно появилась у меня за спиной… За спиной? Я успел перенаправить свой магический щит за свою спину и прижать сверток с девочкой к груди, когда за моей спиной раздался залп и меня ударило в спину, как будто лягнула лошадь. Я по инерции пробежал пару шагов, понимая, что по мне бьют чем-то особо мощным, и еще пара залпов, и мою защиту снесет, вместе со мной…

Вера, рыча от ярости, копалась в сумке, наверное, искала свой револьвер, девочки, укрывшись за ее спиной, умудрялись с любопытством выглядывать из-за ее… бедер? Во дворе метались люди, пара тел лежала в неудобных позах, в которых живые обычно не лежат…

— Ложись, дура! — рявкнул я, в бешенстве перекрывая криком шум стрельбы, но понимая, что еще один залп и я, и эти курицы, что живы, потому, что их прикрывают остатки моего щита, ляжем на этом дворе безжизненными тушками, окропив снег красненьким… Какой идиот я, что не обвешался при поездке в центр города всеми своими цацками, а надел только шейную гривну, полагая ее запас маны достаточным, для короткой поездки до вокзала и обратно…

Боги и предки! Никак моя божественная покровительница надоумила Веру не палить в неизвестных мне душегубов за моей спиной, из своего короткоствольного револьвера, а упасть на землю, обхватив руками девчонок, а потом мой щит схлопнулся под ударами роя пуль, и я бросился на землю, стараясь, чтобы приземление Алены было комфортным