Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

Глава 3

Глава третья.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Судя по всему, нападавшим был не чужд технический прогресс — свинцовым дождем двор и дворец Строгановых поливали какие-то пулеметы или митральезы, ничто другое не могла создать такую плотность огня. Я был пока жив… Я оглянулся назад — госпожа Бахмутова, прижимая девочек к земле, ловко ползла в сторону, выложенной из кирпича, клумбы, за которой могли спрятаться пару десятков человек. Значит, мы все пока живы и только благодаря тому, что умерли другие люди. Меня пока не достали вражеские пули, потому, что между мной и нападавшими лежали убитые лошадки, извозчики и их возки, которых безжалостно расстреляли первыми. Вот такая жизнь — мужики умерли с улыбками на губах, думая, что неплохо заработали, перевозя семейство барина…

Вражеский огонь внезапно прекратился, со стороны улицы раздался хруст снега, звон оружия, чьи-то команды. Значит, это не просто покушение, это нападение на дом. Сейчас противник под прикрытием пулеметов ворвется во двор, затем зачистит дом и начнет вывозить ценности…

Я осмотрелся, после чего, немыслимым образом развернувшись, запустил перетянутое ремнем одеяло с девочкой в сторону широченного кирпичного столба ворот. Легкий кулек скользнул по ледяной поверхности и закатился за кирпичную кладку, где девочка будет в относительной безопасности, а я потянулся к кобуре. Не хотел пугать сестер, на вокзал взял с собой лишь один револьвер, хотя вряд ли я успею расстрелять весь барабан… Скоро над перевернутыми возками появятся головы первых нападавших, и я открою огонь, забрав с собой, кого успею… Жаль конечно, что все так кончается… Неожиданно, из чердачного окна под крышей дома Строгановых застучали выстрелы, и я облегченно выдохнул. Кажется, еще немножко поживем. Многоствольные пулеметы есть не только у душегубов, что напали на мой дом… Фасад дома взорвался фонтанчиками выбитой пулями кирпичной крошки, по нему стреляли не менее трех митральез, градом посыпались стекла из оконных проемов, на мой пулемет, играя в явном меньшинстве, по- прежнему поливал огнем что-то, невидимое для меня. Вот только вражеские попадания никак не могли взобраться выше второго этажа. Видимо, противник расположил свои «молотилки смерти» где-то в подвале, напротив нашего дома, откуда они не могли задрать стволы выше определенного уровня. Но долго так продолжаться не может — на месте вражеского командира, я бы снял одну из митральез с позиции и переместил ее на другую точку, откуда можно подавить мой пулемет и тогда нам конец — в доме всего два десятка человек мужчин, и я не уверен во всех, что они способны взяться за оружие…

Где-то на улице вспыхнула яростная стрельба, раздался многоголосый крик «Ура!», а потом кто-то стал кричать, что они сдаются.

— Ваше светлость…- во внезапно наступившей тишине, кто-то заорал, высунув голову с чердака дома Строгановых: — Можете вставать, мы победили!

Я осторожно приподнял голову, разглядел солдат в форме княжества, после чего рывком поднялся, подхватил кулек с плачущим ребенком и двинулся в глубь двора, в поисках ее матери — поигрался и будет, у меня тут городская война. Вера с девочками сидела на корточках за клумбой, лица бледные, но никто не истерит и не рыдает, и то хлеб.

— У вас тут так каждый день так? — спросила бонна, принимая от меня ребенка.

— Нет. У меня здесь скопились ценности на много тысяч рублей, не успел вывезти… — я виновато отвел глаза: — Извини…те, потом договорим…

Не знаю, что твориться в доме, возможно, что кто-то неосторожно высунулся в окно и словил пулю, но во дворе лежат четыре тела — двое моих солдат, что донесли вещи до крыльца, и двое слуг из дворца, что вышли нас встречать… Наверное, их убило самой первой очередью. А еще у крыльца лежит невезучая барышня Анна Семеновна Агополкова, которой пуля попала куда-то в бок. Она лежит совсем бледная и по-видимому, собралась умирать… Но я не могу допустить смерти этой несчастной девушки у меня в гостях, поэтому реву медведем –шатуном, чтобы мне сейчас-же представили целителя или, на худой конец, военного лекаря

Перед воротами прибавилось еще трупов — пара десятков вооруженных мужиков, больше похожих на городское отребье, лежали в самом неприглядном виде на забрызганной кровью мостовой. А у стены соседнего здания столпились их более удачливые коллеги. Во всяком случае, они пока живы.

Я обратил внимание, что перед подвальными окошками этого здания, снег покрыт сажей — видимо, из этих окошек и били по моему двору вражеские пулеметчики. А вот и пулеметы… Из-за угла появилась небольшая процессия моих солдат, что тащили четыре митральезы на станках и ящики с патронами.

— Ваша светлость…- шагнул ко мне офицер.

— Откуда четвертый пулемет притащили?

— Как и вы и предсказали, ваша светлость, напротив ворот казармы была засада. Но мы, прежде, чем открывать ворота, послали одно отделение в обход… Противник был частично перебит, частично рассеян.

— Хорошо, благодарю за службу. Пулеметчики живые есть?

— Увы, ваше светлость…- офицер фарисейски возвел глаза к серому небу: — Все оказали отчаянное сопротивление и пали в бою.

— Очень жаль, господин прапорщик, очень жаль. — если оборванцы, которых убили или захватили солдаты, могли быть наняты на базаре или в дешевых распивочных за пару часов, то пулеметчики — народ штучный, подготовленный и ценный. Информация о том, кто их собрал в одном месте могла быть очень и очень ценной.

— Господин прапорщик. Трупы пулеметчиков, со всем содержимым карманов или сумок и мешков представить контрразведчикам для опознания и выяснения обстоятельств, откуда они к нам попали…

А вот, пусть организует перенос тел, а в следующий раз подумает, может быть лучше парочку вражеских стрелков для допроса оставить?

— Задержанных и трофеи в казармы. — отдаю я распоряжение собравшимся вокруг меня командирам роты, пришедшей на помощь: — Трупы пулеметчиков…

— Князь! — такое ощущение, что сзади взвыла циркулярная пила. Все с удивлением обернулись на источник шума. Кто бы сомневался. На высоком крыльце стояла и потрясала кулаком, обряженная в соболиную шубу княгиня Ванда Гамаюновна, за которой, с постным видом стоял толпа теток из числа прислуги, большинство в меховых шубах, держа сверток с наследником рода — наверное вытащила ребенка на мороз для придания своим словам большего авторитета.

— Олег Александрович, что вы здесь устроили⁈ В гостиной стекла разбили, вазы китайские вдребезги! Не можете жить, как положено цивилизованному человеку — прошу вас подыскать себе другое место проживания! Кто будет ремонт делать и за чей счет, я вас спрашиваю?

— Господа! — я повернулся к офицерам: — Концепция меняется…

— И не смейте меня игнорировать! — перешла на частоту ультразвука хозяйка дома: — Вы хам и невежда, уже сто раз пожалела, что с вами связалась!

— Повторяю, господа! — я щелкнул пальцами, и офицеры отвели взгляды от беснующейся фурии в мехах: — Сейчас к вам подойдет мой старший камердинер, Зайцев Лука Иосифович… Вы должны его знать, мощный такой старик. Под его руководством организуйте силами двух взводов перевоз принадлежащего мне имущества и личных вещей в казарму. Там выделить помещение для этого багажа и для моих сестер и их воспитателя. Короче, через два часа все мое имущество должно быть вывезено из этого дома. Один взвод пусть отконвоирует задержанных в казарму, под замок, трофейное оружие в «оружейку», проверить и обслужить после стрельбы. Как с задержанными определитесь, один взвод, при оружии, с большим крытым возом, сюда, будем половину меха вывозить. Тоже в казарму. На этом все. И найдите мне кто-нибудь свежую газету, чтобы раздел объявлений был. Надо квартиру семье подыскивать.

Через полчаса наследника княжества с крыльца унесли, осталась только Ванда, в половиной служанок. Так как солдаты выносили из дома мои личные вещи, Ванда очень быстро прекратила бросаться им наперерез, проверяя кладь, что они несли, теперь она просто стояла, торжествующе глядя на меня.