Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Я человек честный…- баюкая перевязанную холстиной руку, шепелявил один из «разговорившихся»: — Коль виноват и попался, я всегда чистосердечно, признаюсь. Хоть у нашего станового пристава в Воронежской губернии спросите, который меня на каторгу в первый раз определил. Вот и вчера нам сказали, чтобы во дворец ворвались и все ценное собирали. У нас в каждом десятке старший был, который и отвечал, чтобы все цацки в мешки собирали, и никто даже думать не смел, чтобы чего закрысить. Вон, старший мой все подтвердит…- калечный показал поврежденной рукой на стоящего за ним второго мужика, который, морщась, стоял перекошенный на бок, как плакучая ива. Видимо, или вчера получил телесные повреждения, либо сегодня ночью, во время интенсивного допроса.

— Продолжай.

— Так вот, вашество, а старшими над нами были купцы Сапогов Прохор Игоревич и Охримов Илья Олегович. А утром, перед тем, как все началось, я видел, как к этим купцам приезжал его степенство Прохоров Знат Колыч, что-то им долго говорил, потом уехал, а купцы ему вслед кланялись, а потом стрельба и началась…

— А откуда ты Прохорова знаешь?

— Ну ты барин и спросил! У нас в Омске его каждая собака знает. Он это был, не сомневайся. В санках своих расписных, с десятком конвойцев, все чин по чину. Как есть Прохоров Знат Колыч…

Поговорив с остальными оборванцами, готовыми дать показания на купцов в обмен на свободу, я вызвал стряпчего и велел готовить иск к упомянутым купцам.

— Не связывались бы вы, ваша светлость, с этим делом…- закручинился законник: — Знат Колыч мужчина серьезный, как бы не осерчал…

Вот бесит иногда меня моя неприлично молодая, смазливая морда лица — никто в здешних краях меня в серьез не воспринимает. Я тут считаюсь альфонсом, отирающимся возле особы княгини Строгановой на роли, толи фаворита, то ли поэта. А Строганову не воспринимают всерьез по причине того, что она «баба», несмотря на сотню солдат, что несут… извините, несли службу вокруг ее дома. Поэтому и решил местный купчина «обнести» дом богатой вдовы, считая, что служба охраны в нем поставлена из рук вон плохо, а толпа солдатиков, не раздумывая, побежавшая из ворот казармы на выручку хозяйке напорется на очереди митральезы в упор и сразу утратит свой боевой дух.

Нападение мы отбили, но оставлять ситуацию на самотек я не собирался. Да, потери были минимальны. Мы захватили трофеи и пленных, но, для местных толстосумов это копейки, а вот удар по самолюбию — даже очень приличный. Из этого следует, что нападение повторится, и очень скоро, ведь на кону репутация одного из богатейших городских купцов. Значит удар должен нанести я сам.

В местную полицию я даже не обращался, так как не только бесполезно, но, даже вредно. Это такой небольшой кооператив, продающий свои услуги всем желающим. Такса на услуги также известна всему городу. Вывести человека из камеры, имитируя побег или, напротив, завести в камеру душегуба, чтобы укоротить язык болтуну — одна цена, передать в камеру «маляву» — совсем другая. Только цены на раскрытие преступления или на восстановление справедливости в прайсе местной полиции я не нашел. Ничего, когда захвачу власть в городе, я выпишу суда своего боевого мичмана, и он здесь все поставит…

Я оборвал себя на мысли, что считаю этот крупнейший город Сибири практически своим, рассматривая его как свой актив и базу для рывка на Запад, а это пока очень и очень самонадеянно.

Я зашарил по столешнице в поисках колокольчика для вызова лакея, а потом с досадой чертыхнулся. Нет здесь колокольчика, а имеется прокуренная канцелярия стрелковой роты, которую мне уступили из уважения… Нет, решительно надо решать вопрос с жильем, в конце концов, Великий князь я или погулять вышел?

Моя жена не приехала еще? — уточнил я у дежурного офицера, пока собиралась моя охрана и седлали лошадей для моего возка, и получив отрицательный ответ, обрадовался, что возможно мне удастся снять достойное жилье до того, как сюда заявится Гюлер с младенцем… Черт, у меня же ребенок родился, законный наследник… А еще есть незаконная дочь, судьбу которой, а также ее мамы надо срочно решать. Я взмолился своей покровительнице, богине Макоше чтобы Великая княгиня Гюлер, и воспитательница моих сестер никогда не встретились, и чуть не оглох от жизнерадостного ржания, возникшего, кажется, прямо у меня в мозгу… Ну это точно не Макоша! Это что, сегодня Перун на хозяйстве остался? Ну, он меня, конечно, облагодетельствует — теперь жди неприятностей.

Дом для себя я нашел совершенно случайно, да и как дом… Дворец, не хуже, чем у княгини Строгановой, спорить не буду, вот только дворец этот не сдавался, от слова совсем. Принадлежал он генералу Соснову, командующему местных военных сил, которые в связи с ожидаемой войной три месяца назад были переброшены на запад, поближе к рубежам. Генерал, ожидаемо, уехал, командовать сводной сибирской дивизией, его семейство потянулось вслед за генералом, дабы быть поближе к главе семьи, а в доме остались только несколько слуг, дабы поддерживать здание в пригодном состоянии, протапливать помещения и следить за садом и надворными постройками.

Управляющий генеральским домом, надо отдать ему должное, сопротивлялся долго, но на пятистах рублях сдался. Оформили мы все честь по чести — отправили местной почтовой службой проект договора аренды, подписанный т месяца. Только документы отправил я самой медленной доставкой, рассчитывая, что о свершившемся безобразии генерал узнает месяца через три, не раньше. Да и была надежда, что получив солидную сумму денег, генерал не сможет отказаться от такого источника доходов.

Казармы Омского полка.

К сожалению, когда я вернулся во двор казарм, мне сообщили, что моя супруга и принц прибыли около часа назад… Я очень долго пытался понять, что еще за мужик прибыл с моей женой, пока по восторженным поздравлениям офицеров и солдат не понял, что принц — это мой наследник.

Я вбежал на второй этаж, распахнул двери комнаты, что выделил для проживания сестер и их бонны.

К моему облегчению, все были живы. Гюлер и госпожа Бухматова стояли у окна, о чем-то тихо разговаривая, девочки сидели за большим столом и что-то старательно писали, а две служанки Гюлер сидели в углу, старательно баюкая два, замотанных тканью, кулька.

— Гхм. Всех приветствую. — солидным баском поздоровался я, после чего минут пять отбивался от, повисших на мне, сестер.

— Барышни, оставьте нас. — дав девчонкам время выразить свои восторги, Гюлер мотнула головой в сторону двери и мигом присмиревшие девчонки вместе со служанками покинули комнату.

— Приветствую тебя, дорогой супруг. — Гюлер почтительно поклонилась, ожгя меня блеском черных глаз.

— О чем беседу ведете, дорогая? — решил я взять быка за рога.

— Как я тебе уже сказала, май дарлинг, с Верой Игоревной ты можешь делить постель, но жениться на ней ты не должен…

— Давай, дорогая супруга, я сам решу, с кем мне спать. — отрезал я: — Вера, времени не было поговорить, поэтому хочу сейчас уточнить, почему вы с девочками сорвались из Ярославля и столь срочно приехали сюда? Что-то произошло?

— Олег Александрович…- видимо Вера Игоревна не могла оправиться от столь откровенного обмена мнением между нами с женой относительно ее отношений со мной, поэтому женщина старательно смотрела в сторону, не встречаясь со мной взглядом: — Из магической академии отправили на годичные каникулы всех студентов младших возрастов и вашего бывшего факультета, теперь там готовят ускоренно боевых магов, да и вообще, там стало как-то неуютно. Уголовники совсем распоясались, а к ним прибавились дезертиры. Без охраны на улицы выйти невозможно — хорошо, если просто ограбят. Соседи уже по десятку охранников наняли, иначе могут в любой момент банды налететь… Я думала, что здесь поспокойнее будет, не могла даже представить…

— Понятно… — Гюлер хотела что-то сказать, но я не дал ей открыть рот.