– Ота! – окликнул мальчика Энрат, смуглый уроженец Тан-Садара. Энрат был постарше Оты. – Ты завтра ведешь третий класс в западный огород?
– Да.
– Тахи-кво велел передать, чтобы ты управился и всех отмыл до обеда. Он заберет их потом на урок.
– А ты сможешь пойти с нами на холм, – предложил Мила-кво, услышав разговор.
Ота согнулся в позе признательности. Они как раз вошли в большой зал, освещенный факелами. Урок у Милы-кво был бесконечно прекраснее, чем день надзора за младшими классами.
– Знаете, почему черви ползают под землей? – спросил Мила-кво.
– Потому что летать не умеют? – сказал Анся и засмеялся.
Двое-трое ребят подхватили.
– Тоже верно, – заметил Мила-кво. – Тем не менее они полезны для почвы. Разрыхляют ее, чтобы корни растений проникали глубже. Значит, в каком-то смысле Ота и его третий класс будут трудиться за червей.
– Но ведь черви жрут землю, когда ее рыхлят, – вмешался Энрат. – А потом испражняются. Тахи-кво так сказал.
– Да, бывают разные способы, – сухо заметил Мила-кво.
Все, включая Оту, расхохотались.
Спальни «черных одежд» разнились со спальнями простых учеников: в них было всего по четыре койки и жаровня для обогрева. Наступила оттепель, но по ночам стоял такой же лютый холод. Оте, как младшему, приходилось поддерживать огонь. Еще затемно их будил Мила-кво – стучал в дверь, пока не отзывались все четверо. Потом они умывались в общих умывальниках и завтракали за длинным столом с Тахи-кво у одного торца и Милой-кво – у другого. Ота по-прежнему сторонился круглолицего учителя, как бы дружелюбно тот ни смотрел.
Когда тарелки опустели, ученики разделились: большинство отправилось сопровождать вверенные им классы на ежедневные работы, а пятеро или шестеро остались на занятия с Милой-кво. Входя в большой зал, Ота уже предвкушал, как сдаст своих подопечных Тахи-кво и пойдет на любимый урок.
Младшие школьники дожидались его, выстроившись в шеренги, дрожа от холода. Третий класс составляли совсем еще дети – дюжина мальчиков лет восьми в тонких серых платьях. Ота прошелся вдоль строя, проверяя осанку и пресекая попытки почесаться.
– Сегодня мы будем перекапывать западный огород, – гаркнул он; несколько учеников вздрогнули. – Тахи-кво велел, чтобы к полудню все закончили и помылись. Так что вперед!
И Ота повел их к огородам, то и дело отставая и следя, все ли идут в ногу. Когда один из ребят – Нави Тоют, сын важного ялакетского чиновника, – выбился из общего ритма, Ота влепил ему пощечину. Мальчик тут же поправил шаг.
В западных огородах было грязно и голо. На земле лежали сухие былинки – остатки прошлогоднего урожая, а между ними кое-где пробивались бледные ростки сорняков. Ота подвел отряд к кладовке для инструментов. Младшие ученики стерли паутину с лопат и мотыг.
– Начинаем с северного края! – прокричал Ота, и класс рассыпался по грядкам.
Шеренга получилась неровная, и по высоте, и по ширине, щербатая, словно зубы у семилетки. Ота прошелся взад-вперед, указывая каждому, как стоять и как держать лопату. Когда все было растолковано, он дал знак начинать.
Ученики принялись за работу. Видно было, что они стараются, но у них не хватало ни сил, ни веса, чтобы правильно воткнуть заступ. Наконец над грядками поднялся слабый запах свежевскопанной земли, но, когда Ота ступил на нее, она почти не промялась под башмаками.
– Глубже! – прикрикнул он. – Копайте, а не скребите! Черви и те справляются лучше!
Класс ничего не ответил, никто даже не поднял головы, только сильнее налегли на шершавые черенки лопат. Ота тряхнул головой и сплюнул от досады.
Солнце поднялось на полторы ладони, а они закончили только две делянки. Начало припекать. Мальчики сбросили накидки и сложили позади себя. Оставалось пройти еще шесть делянок. Ота хмуро прохаживался за спиной учеников. Время истекало.
– Тахи-кво приказал закончить к полудню! Если не угодите ему, всех вас высекут, обещаю!
Класс спешил выполнить задание, но, когда четыре участка вскопали, стало ясно, что к обеду никак не успеть. Ота строго велел продолжать, а сам отправился на поиски Тахи-кво. Учитель надзирал за уборкой кухонь, нетерпеливо помахивая розгой. Ота виновато согнулся перед ним:
– Тахи-кво, третий класс не успеет взрыхлить западный огород до полудня. Они слишком слабы и бестолковы.
Тахи-кво взглянул на него с непроницаемым видом. Ота почувствовал, как краснеет от смущения. Наконец учитель принял формальную позу понимания:
– Что ж, значит, подождем. Когда поедят, выведешь их снова, и пусть заканчивают перекопку.
Ота сохранял позу благодарности, пока Тахи-кво не отвлекся на собственных подопечных, потом повернулся и пошел обратно к огородам.
Третий класс вяло ковырялся в земле. Заметив его приближение, все принялись копать резвее. Ота встал посреди полуразрытого участка и оглядел учеников.
– Из-за вас я пропущу урок у Милы-кво! – проговорил он вполголоса, но так сердито, что его было хорошо слышно.
Мальчики виновато потупились, как нашкодившие щенки. Ота повернулся к тому, что стоял ближе всех, – тощему восьмилетке с лопатой в руке:
– Эй, ты! Дай сюда!
Мальчуган перепугался, но протянул лопату. Ота взял ее и с силой воткнул в свежую землю. Она ушла только на полштыка. Ота напрягся от злости. Ученик замер в позе извинения. Ота на нее не ответил.
– Ты должен был копать как следует! Переворачивать! Ты что, дурак, не понимаешь?
– Простите, Ота-кво. Я виноват…
– Не можешь рыхлить по-человечески – сделаешь по-червячьи. Становись на колени.
Мальчик опешил.
– На колени! – рявкнул Ота, наклоняясь к его лицу.
У того глаза были на мокром месте, но он выполнил приказ. Ота зачерпнул горсть земли и сунул ему в руку:
– Ешь!
Мальчик перевел взгляд с комка земли на Оту. Потом, вздрагивая всем телом от плача, поднес ладонь ко рту и начал есть. Его товарищи столпились кругом, молча наблюдая за происходящим. Он жевал, развозя грязь по губам.
– Всю!
Мальчик набрал в рот еще земли и, рыдая, упал ничком. Ота сплюнул от отвращения и повернулся к остальным:
– За работу!
Ученики бросились на места, подгоняемые страхом. Замелькали лопаты. Мальчик с грязным ртом сидел, уткнувшись лицом в ладони, и плакал. Ота вонзил в землю рядом с ним лопату.
– Ну? – тихо процедил он. – Ждешь особого приглашения?
Мальчик промямлил что-то неразборчивое.
– Что? Если хочешь что-то сказать, позаботься о том, чтобы тебя было слышно.
– Руки, – выдавил мальчик сквозь всхлипы. – Руки болят. Я старался… старался копать глубже, но было так больно…
Он показал ладони. От зрелища кровавых волдырей у Оты закружилась голова, словно он склонился над пропастью. Мальчик заглянул ему в лицо, тихо подвывая, и Ота вспомнил. Вспомнил, что ему самому хотелось вот так выть, когда он месяцами спал в холоде, надеясь не увидеть во сне мать. Он слышал этот звук в спальне младших классов, среди своих погодков, плач ребенка во сне.
Внезапно ему стало неловко в новой черной одежде. Память о годах унижения зазвенела в мозгу, как хрусталь, отозвавшийся на высокую ноту. Он упал на колени рядом с плачущим мальчиком. Слова рвались с губ и застревали на полпути. Другие ученики молча стояли вокруг.
– Ты за мной посылал? – спросил Тахи.
Мила не ответил, только показал за окно. Тахи подошел и посмотрел вниз. На разрытой грядке ученик в черном обнимал плачущего младшеклассника, а остальные, опешив, смотрели на них.
– И давно они так? – глухо спросил Тахи.
– С тех пор, как я заметил. Что было раньше – не знаю.
– Ота Мати?
Мила молча кивнул.
– Пора это прекратить.
– Да. Просто я хотел, чтобы ты увидел.
В суровом молчании учителя спустились по лестнице, миновали библиотеку и прошли к западным огородам. Третий класс, завидев их, бросился изображать усердие – все, кроме Оты и мальчика рядом с ним. Те не сдвинулись с места.
