– Я говорил с Марчатом Вилсином из гальтского Дома, – произнес хай. – Он снова приносит извинения. Будет расследование. Оно уже началось.
Хешай опустил глаза, но принял позу благодарности. Хай продолжил:
– Мы также допросили пострадавшую и распорядительницу Дома Вилсинов, которая вела переговоры. Кое-что осталось невыясненным.
Хешай кивнул и потряс головой, будто прочищая ее. Потом свесил ноги с постели и принял позу согласия.
– Как пожелаете, высочайший, – сказал он. – Спрашивайте. Постараюсь ответить.
– Не ты, – поправил хай. – От тебя требуется лишь приструнить свое создание.
Хешай посмотрел на Маати, потом на андата, посерел и сжал губы. Бессемянный напрягся и медленно, будто двигаясь под водой, подошел к кровати и согнулся перед хаем в позе почтения. Маати, не совсем понимая, что делает, шагнул вперед, чтобы защитить кого-нибудь – Хешая, хая, андата. Это желание смешалось с гневом и жутким предчувствием непоправимого.
– Сдается мне, это твоих рук дело. Или я ошибаюсь? – спросил хай, и Бессемянный с улыбкой поклонился:
– Не ошибаетесь, повелитель.
– Ты сделал это, чтобы помучить Хешая.
– Да.
Андат с хаем смотрели друг на друга в упор, и лишь Маати видел, как изменился в лице Хешай. Сначала он будто опешил, а вслед за тем вяло уставился перед собой, и это было еще страшнее, чем вспышка ярости или слезы. У Маати свело нутро. Он понял, что и это было заранее подстроено – и встреча, и унижение, – чтобы причинить поэту боль.
– Где нам найти переводчика Ошая? – спросил хай.
– Не имею представления. Такой уж я безалаберный. Никогда не слежу за своими игрушками.
– Довольно, – отрезал хай и подошел к окну. Выглянув наружу, он сделал жест стоящим у входа слугам. Кто-то выкрикнул приказ.
– Хешай, – произнес правитель, отворачиваясь, – я хочу, чтобы ты знал: мне известно, с какими тяготами сталкивается поэт. Я читал старинные повести. Но ты… ты должен понимать, что твой театр теней причиняет зло невинным людям. А в итоге страдает мой город. За последние дни я выслушал шесть прошений понизить налоги в качестве погашения риска. Люди боятся, что твой андат найдет способ пойти против тебя и каким-либо образом испортит хлопок. Два крупнейших торговых дома уже посылали ко мне представителей с вопросом, что я буду делать, если андат сбежит. Как тогда мне поддерживать торговлю? И как отвечать на такие вопросы, а?
– Не знаю, – глухо и сипло ответил поэт.
– И я не знаю, – сказал хай.
На лестнице послышался топот. Маати не терпелось посмотреть, что происходит, но желание остаться и услышать следующие слова хая пересилило.
– Дальше так продолжаться не может. И если прекратить это должен я, да будет так.
Шаги застучали у самой двери, и в следующий миг в комнату ввалились двое в рабочих штанах, волоча тяжелый ящик – деревянный, окованный железом. Ящик был достаточно велик, чтобы вместить человека, но слишком низок и узок, чтобы сесть в нем или повернуться. Маати видел его изображения в книгах дая-кво, где рассказывалось о жестокости придворных судов. Носильщики поставили ящик у стены, согнулись перед хаем в позах глубокого почтения и поспешно удалились.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
