Царство Сибирское (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Зенитной артиллерии…- я в ответ на недоуменные взгляды присутствующих потыкал рукой вверх, в самый зенит.

— Ну да, что-то такое в этом есть…- император помахал рукой: — Иван Лукич, запишите, будьте так любезны.

— Только генерал Подушкин никакого дирижабля не сбивал. — припечатал я.

— Ну правильно, на то он и генерал. Он все организовал, и сейчас организовывает в масштабе действующей армии. — на меня посмотрели, как на идиота.

— Ваше императорское величество. –я встал: — В Тобольске всего две бронзовые пушки прошлого века, которые используются для отдачи салютов по табельным дням. Никакими силами на высоту полета дирижабля свои ядра они не забросят…

— Ну, значит, каким-то другим способом он это сделал. — отмахнулся от меня правитель огромной страны: — Знаете, Булатов, мне это не особо интересно. Вся это артиллерия –шмутилерия, всё это конечно необходимо, но нет в них благородности честной схватки, ярости атаки, нет, в конце концов, приверженности воинским традициям наших предков. Вспомним славные конные дружины наших предков, что честно, глаза в глаза, грудь в грудь, разили любого врага. И кто у нас являются истинными носителями вековой славы предков? — император похлопал по плечу, зажмурившегося, как кот, командира гвардии: — Конечно, гвардейские кавалергарды и кирасиры, кто, смотря прямо в глаза смерти, идут вперед, не боясь ничего. А остальное — это все наносное, все временное. Вся эта вонь сгоревшего пороха, какие-то смазки, угли. Как это все невыносимо скучно…

О божечки! Я что, на последнего рыцаря нарвался? У него за пределами дворца черти что творится, каждый чиновник себя царьком чувствует, тащит все, до чего руки дотянутся, любой богатей делает что хочет, офицеры, кроме как кидать огнешары дальше, точнее и быстрее, знать ничего не хотят, остальное им невместно, промышленность и наука не развивается, имеем только то, что из-за границы завезли, а он все о латной кавалерии думает. Пока я думал обо всем этом, упустил момент, когда князь Белоногов перестал мурчать от императорских ласк, что-то тихо шептал на ухо последнему, бросая на меня отрывистые взгляды.

— Булатов… — построжевшим голосом заговорил император: — Мне тут бумагу давеча подали, что ты отказываешься поставлять заготовки холодного оружия на мануфактуру купца Клубникина. Ты это дело прекращай, сейчас война и не время всех этих интриг и перетягиваний одеяла на себя. Реши этот вопрос, не расстраивай меня.

Под моим изумленным взглядом император и командующий гвардии встали, и, не прощаясь, двинулись на выход из кабинета.

Они что, забыли о предмете разговора? Ну да, главное, что, по их мнению, решили вопрос с клинками к саблям и палашам для тяжелой кавалерии, которые, протеже командующего гвардией, купец Клубникин надеялся закупать у меня на заводе за сущие копейки, дабы затем, присобачив рукояти и гарды, продавать казне в десяток раз дороже.

— Ваше величество! — гаркнул я в высочайшую спину так громко, что ее обладатель вздрогнул: — Вы хотели чудо оружия, и оно есть у меня, но это не пушки.

Я так и не смог объяснить присутствующим, что такое самолет, да и не хотел, честно говоря. Не вызывал у меня доверия ни князь Белоногов, ни его сюзерен. В конце концов присутствующие, вместе с срочно вызванным в кабинет владыки, свежеиспеченным генералом Подушкиным определили провести сравнительные испытания орудий и расчетов под командованием бывшего губернатора Тобольска и моих скоростных дирижаблей секретной конструкции'. Местом проведения испытаний определили город Тулу, которая, согласно сводок штаба, последние две недели подвергались бомбардировкам.

Подушкин заявил, что его зенитная (название срочно ввели, как официальное) бригада будет готова развернуться через две недели, я же сказал, что готов продемонстрировать возможности своего оружия через два дня.

— Ну и прекрасно. — император улыбнулся: — Ты Булатов приступай к демонстрации через три дня, когда в Тулу прибудет специальная комиссия, а ты, Иван Парамонович, через две недели. Но, Булатов, если все твои рассказы о чудо оружии это окажутся профанацией, то не взыщи, примерно накажу.

Тула. Окрестности патронного завода.

В город Тулу я прибыл инкогнито, первый день потратил на то, чтобы объехать окрестности в поисках подходящего поля для полевого аэродрома, второй день ушел на переброску авиаполка из тридцати машин и его размещение на занятом мной лугу. Владельца луга я не видел, общался с его управляющим, так как владелец с семьей уехал к родственникам в Царицын. За потраву травы я внес аванс, договорившись провести окончательный расчет по фактической порче через четыре дня, что управляющего вполне удовлетворило.

В оговоренное в телеграмме время я зажег шашку с ярко-желтым дымом, который было невозможно спутать ни с чем, а уже через десять минут на посадку стало заходить первое звено.

Когда к полю доскакали местные конные стражники, дабы выяснить, что и кому здесь сигналит, на границе луга их встречала застава охраны аэродрома, которые сослались на военную необходимость и сельских полицейских на поле не пустила. Хотите узнать, откуда взялась охрана аэродрома? А каждый самолет нес в пустоте фюзеляжа одного механика, а в специальных капсулах на крыльях, еще по два человека с каждой стороны, коих вполне хватало для обеспечения повседневной жизни полевого аэродрома.

Конечно, для госпожи Веры Игоревны Бухматовой, которую я, с появлением полноценной авиации, назначил начальником службы вещевого снабжения, с присвоением ей офицерского чина, начались горячие дни и ночи. Бедная дама моталась между Тулой и Омском круглые сутки, перевозя в своем внепространственном кармане тонны имущества, необходимого для нормальной работы авиации, но так я и обеспечил ей все условия. В ее личном аэроплане пассажирский салон был отделан богаче, чем в моем личном самолете, там была даже кровать. Ну а что же делать? Война у нас или хиханьки.

С вечера второго дня в два десятка направлений вокруг Тулы были направлены солдаты с острым зрением, на срочно закупленных в окрестных деревнях, клячах, так как у местных никакой службы воздушного наблюдения не было, а мой личный самолет на рассвете поднялся в воздух, забравшись максимально высоко и нарезая круги вокруг облака, готовый в любой момент спрятаться там.

Вражеский дирижабль был обнаружен за десять минут до прибытия на вокзал поезда с членами высокой комиссии по вопросам противовоздушной обороны. Судя по всему, в императорской ставке «текло» просто полноводным потоком. Дирижабль без опознавательных знаков, в отличие от других налетов, когда воздушные гиганты нагло зависали над городом, ничего не опасаясь, сегодня крался в облаках, держа курс на железнодорожный вокзал. Очевидно, что экипаж небесного корабля был осведомлен о предстоящих испытаниях новейших систем ПВО, но желание утереть нос «белым дикарям», разбомбив комиссию, что направлялась в город с целью лицезреть результаты таких испытаний, превысило все опасения противника.

— Разворачиваемся к аэродрому. Готовим вымпел. Два самолета на перехват воздушной цели, место перехвата — район вокзала.

Мой личный пилот кивнул головой, подтверждая получение приказа и самолет начал заваливаться на крыло, выходя на новый курс, а за моей спиной подпрапорщик Полянкин принялся выводить послание, которое посредством цветастого вымпела мы собирались сбросить на аэродром.

Сделав круг над аэродромом и сбросив послание, я дал команду лететь в сторону вокзала. Слишком поздно мы заметили вражеский дирижабль и слишком хорошо противник высчитал время подлета к прибытию поезда. Да, мои пилоты сидели в машинах, и сейчас самолеты выруливали на взлетную полосу, но это все равно пять минут, которых могло и не хватить.

Противник заходил со стороны деревни Сторожевая, видимо, ориентируясь на извилистое русло речки Упа, что текла через город.

Моих боевых самолетов видно не было, и я дал команду пилоту заходить с хвоста и выше к снижавшемуся воздушному хищнику.