Чернокнижник из детдома (СИ) - Богдашов Сергей Александрович

Вроде бы все три буквы приличные назвал, и я никого никуда не посылал, а какое просветление у служивых в глазах. Прямо-таки на лицах читается ретивая готовность встать грудью на защиту Закона и даже отдельно взятых граждан.

На оформление протокола ушло всего-то двадцать минут. Копия теперь лежит у Эльвиры в сейфе.

А я, оказывается, могу обратиться за наградой. Точней, директор может, как полномочный представитель несовершеннолетнего. Осталось узнать куда, и как это оценят. Есть на то государственная служба. В Уссурийске она представлена, как Отдел контроля аномалий.

Очень интересно, что там и как. В Сети информации мало, и она довольно противоречива, а на форумы Охотников без приглашения не попасть.

Ладно, завтра у меня по плану поездка в ГорОНО, где мне должны выдать аттестат. Справку о том, что я — это я, Эльвира мне уже выдала. Этакая временная замена удостоверения личности, причём, даже с фотографией. А там и со всем остальным как-нибудь разберусь.

* * *

На следующий день, с волнением, смешанным с презрением к этой бюрократической процедуре, я отправился в ГорОНО. Здание было серым, скучным, пахло пылью и дешевым кофе. Очереди, потрепанные тетки за стеклом приёмной канцелярии, равнодушные взгляды. Я задал свой вопрос и ждал, чувствуя себя чужим на этом празднике бумажной жизни.

— Соколов Александр? — наконец-то меня вызвали.

За столом сидела женщина с усталым, но внимательным лицом. Она взглянула на мои документы, затем на меня, затем снова на документы. Ее брови поползли вверх.

— Все экзамены на «отлично», — произнесла она, не скрывая удивления. — По математике и физике — высший балл с «отличием». Это… неожиданно. Поздравляю.

Она протянула мне темно-синюю книжечку с гербом. Аттестат. Он был теплым от принтера и невероятно легким в руках. Но вес его был иным — это был пропуск. Пропуск из мира «детдомовца» в мир «гражданина». Первый официальный документ, где я был не просто номером в списке, а личностью с оценками, с подтвержденными знаниями.

— Спасибо, — сказал я искренне.

Пожалуй, сам себе. Магия ускоренного обучения себя оправдала.

На улице я лишь на секунду задержался, перелистывая страницы. «Отлично», «отлично»… Это была хорошая основа для легенды. Гениальный самоучка из детдома. Такую историю будут охотнее слушать, чем правду о чернокнижнике.

Следующей точкой был Отдел контроля аномалий. Он располагался не в административном здании, а в бывшем пожарном депо на окраине, что говорило само за себя. Здесь пахло не пылью, а металлом, машинным маслом и слабым, едва уловимым запахом озона — знакомым запахом Пробоя.

Внутри царила атмосфера полуказармы — полулаборатории. На стенах висели карты с пометками, схемы, фотографии Тварей. У стойки сидел мужчина в камуфляжной форме без погон, с лицом, испещрённым шрамами, и читал толстенный технический журнал.

— Я к вам, — сказал я, кладя на стойку аттестат и копию полицейского протокола о закрытии Пробоя.

Мужчина медленно поднял на меня глаза, затем перевел взгляд на бумаги. Прочитал. Перечитал. Отложил журнал.

— Ты? — спросил он одним словом, и в его голосе было столько скепсиса, что им можно было резать сталь.

— Я, — кивнул в ответ. — Александр Соколов. Закрыл малый Пробой «Мурлаков» в районе речки Тихой. Вчера. Есть трофей.

Я достал из рюкзака лапу, завернутую в полиэтилен. Запах, слабый, но едкий, заставил мужчину сморщить нос.

— Подожди, — бросил он и скрылся за дверью.

Через минуту он вернулся с женщиной лет сорока в белом халате поверх камуфляжа. У неё были острые, внимательные глаза учёного или патологоанатома.

— Давайте сюда, — сказала она без предисловий.

Я протянул ей пакет. Она аккуратно развернула его на стойке, не касаясь лапы голыми руками, и внимательно изучила под ярким светом лампы.

— Да, мурлак. Свежий. Порез ломом или топором. А где Сердце?

Я достал второй пакет. Внутри лежал кусок темного, полупрозрачного минерала, испещрённого изнутри мерцающими прожилками. Я отколол его от той самой кристаллической структуры в центре Пробоя. Он был холодным и отдавал слабым вибрационным гулом.

Женщина ахнула, а мужчина рядом с ней вытянул шею.

— Материал ядра, — прошептала она. — Стабильный образец. Сохранившийся заряд больше девяноста процентов… Как ты его…?

— Разбил ломом, — честно ответил я. — Как в инструкции. Ну, в книге про нагибатора, — тут же поправился я на всякий случай.

— Инструкции для Охотников, а для школьников — фантастическая литература, — фыркнул мужчина, но в его голосе уже не было прежнего скепсиса.

Теперь там было недоумение.

— Покажите ваше оружие, — попросила женщина.

Я положил на стойку свою монтировку. Она была обычной, но на ней явно читались свежие зазубрины и тёмные пятна — не ржавчина.

Женщина обменялась взглядом с мужчиной.

— Ладно, — вздохнул тот. — Проходи. Заполним бумаги на вознаграждение.

Меня провели в небольшой кабинет, заваленный папками. Началась процедура. Сканирование документов, фотографирование трофеев, составление акта. Я назвал номер своей банковской карты.

— По классу «Малый Пробой, разумная угроза» полагается базовое вознаграждение в пятьдесят тысяч рублей, категория Д-два. Плюс бонус за образцы — ещё тысяча за лапу и пять за второй, осколок, — монотонно бубнил мужчина, заполняя форму на компьютере. — Если с образцами проведут исследования и будет практическая польза — могут быть дополнительные выплаты. Но это не гарантировано. Подписывай здесь… и вот здесь.

Я подписал. Через минута на моем телефоне вибрировало уведомление от банка: зачисление пятидесяти шести тысяч рублей!

Это были не просто деньги. Это был первый официальный, легальный доход от деятельности, связанной с Пробоями. Мой статус менялся. Из подозрительного подростка я превращался в… ресурс.

— Есть вопрос, — сказал я, прежде чем уйти. — Как попасть на форум Охотников? Получить доступ к информации?

Мужчина снова пристально посмотрел на меня.

— Ты не зарегистрирован. Чтобы получить доступ, нужно либо вступить в зарегистрированную команду Охотников, либо получить индивидуальный рейтинг, закрыв ещё несколько аномалий. Или… — он немного помолчал, — Иметь уникальные навыки, востребованные сообществом. Например, создавать артефакты, зелья, оружие или ремонтировать технику, которая работает в Пробоях.

Я почувствовал, как у меня внутри что-то щелкнуло. Лазейка.

— Спасибо, — кивнул я. — Учту.

На обратном пути в детдом я не шёл, а почти летел. В кармане лежал аттестат с отличными оценками. На карте — серьёзные деньги, заработанные не шантажом и не ремонтом, а реальным делом. И главное — признание. Пусть пока со стороны полиции и какого-то мелкого чиновника из ОКА, но это признание моих способностей.

Теперь у меня было всё, чтобы начать действовать открыто. Легально. Но «открыто» не означало «без прикрытия». Мой статус «гениального самоучки под крылом ФСБ» нужно будет укреплять. Нормальная же «крыша»…

Я достал телефон и набрал номер Всеволода Степановича.

— Товарищ капитан, — сказал я, когда он снял трубку. — Нужна встреча. Завтра вечером. У меня есть кое-что для вас. Не фонари. Нечто более интересное. Образец на базе материи из ядра Пробоя. И идея, как его использовать. Только прихватите, пожалуйста, с собой пять цинков с патронами для автомата.

На том конце провода повисла пауза, а затем прозвучало короткое:

— Буду завтра в двадцать тридцать.

Я убрал телефон. Теперь всё шло по плану.

Я получил свои документы. Получил первую легальную прибыль от Пробоев. И теперь собирался предложить государству сделку, от которой оно не сможет отказаться. Сделку, в центре которой буду я — инженер-маг, единственный, кто понимает, как работает чужая магия в этом мире. И как её обуздать.