Дмитрий Ворон
Сталь и пепел. Наследие разведчика
Глава 1
В горах тишина бывает разной. Есть мертвая, звенящая — когда давление падает и уши закладывает. Есть напряженная — когда ты ждешь выстрела, и каждая скала молчит слишком громко. А есть та, что была сейчас — живая, наполненная десятками мелких звуков. Шорох гравия под моими собственными берцами. Частое, но ровное дыхание Санька в рации, доносящееся чуть левее и выше меня. Далекий крик какой-то птицы, отраженный скалами. Я все это слышал. Я все это учитывал. Потому что тишина — это тоже информация.
Операция была не «специальной» в пафосном смысле. Просто грязная, нужная работа. Группировка «Зыбь», обосновавшаяся в этом каменном мешке, перестала быть просто бандитским формированием. Они получили доступ к образцам, которые нельзя было позволить вывезти. Наша задача была проста: проникнуть, подтвердить наличие, ликвидировать угрозу. Никаких пленных, если будет сопротивление. Чисто техническое задание.
Я лежал на холодном камне, вжимаясь в тень под нависающим выступом. Второй час наблюдения. В бинокль с тепловизором долина была похожа на разлинованную карту. Три активные точки у входа в пещеру — часовые. Еще две, почти неподвижные, внутри — вероятно, у самого склада. Плюс одна, быстро перемещающаяся по периметру ущелья — внутренний патруль. Все по схеме. Предсказуемо.
— Командир, первый на позиции, — тихий, лишенный эмоций голос Санька в наушнике. Снайпер. Мой зам и правая рука. — Вижу всех трех у входа. Разрешите освежить воздух?
— Ждем, — бросил я в микрофон, не отрывая глаз от окуляра. — Патруль завершает круг. Как замолчит у восточного обвала — начинаем. Первый и второй — твои. Третий — мой. Группа «Барс» — по готовности зачищать пещеру.
В эфире прозвучали две сжатые щелчком кнопки подтверждения. Все было отлажено до автоматизма. Мы работали вместе пять лет. Я знал, сколько секунд нужно Саньку на перезарядку между выстрелами. Знакомые до боли и мышц ребята из «Барса» знали, с какой скоростью я буду спускаться по скале после ликвидации часового. Мы были механизмом. Дорогим, точным, смертоносным.
Патрульный, пухлая тепловая фигура на экране, замедлился у груды камней, что мы обозначили как «восточный обвал». Закурил. Идиот. Нарушает дисциплину собственного же лагеря. Легкая цель.
— Патруль на точке. Готовы? — спросил я, убирая бинокль и беря в руки свой «Винторез», уже привычным движением проверяя глушитель.
— Готов, — отозвался Санёк.
— В режиме, — доложил старший «Барса», Вадим.
— Начинаем. Три. Два. Один.
Тишину разрезали не звуки выстрелов. Их почти не было слышно. Разрезали три почти одновременных хлопка — глухих, коротких, как лопнувшие пузыри. На экране тепловизора две фигуры у входа в пещеру рухнули, словно у них внезапно подкосились ноги. Третья, моя цель, дернулась и замерла, прежде чем упасть. Я видел через прицел, как каска сбилась у него набок. Чисто.
— Вход чист. Патрульный? — быстро спросил я.
— Обработан, — голос Санька был спокоен, как будто он докладывал о погоде.
— «Барс», вперед. Я на подходе.
Оттолкнувшись от скалы, я ринулся вниз по заранее намеченной траектории — не прямой спуск, а зигзаг от укрытия к укрытию. Ноги, закаленные годами горной подготовки, сами находили выступы. Мозг в это время продолжал обрабатывать данные: ветер слабый, боковой, поправка минимальна; «Барс» уже должен быть у входа; из пещеры — ни звука, значит, либо застигли врасплох, либо…
Мысль оборвалась, когда я оказался внизу, в самом узком месте ущелья, не более четырех метров шириной. Справа — скала, слева — осыпь, впереди — тень от входа в пещеру, где мелькали фигуры моих ребят.
И в этот момент из-за поворота, из-за той самой груды камней, где курил патрульный, вышли двое.
Не из пещеры. С фланга. Где их, блять, не должно было быть.
Стандартная тактика — внешний периметр. Глупая, но эффективная. Мы их просчитали. Просчитали, потому что не нашли признаков. А они, видимо, просто ходили по маршруту, который не просматривался с наших точек. Идиотизм. И гениальность. Все гениальное — просто и тупо.
Один из них что-то нес в руках. Не оружие. Ящик. Второй шел с автоматом наперевес. Увидев меня, они замерли на долю секунды. Увидев мою форму и ствол в руках — поняли всё.
У меня не было этих долей секунды. Протокол.
Первая пуля пошла вооруженному. В грудь, под броник. Он начал падать. Второй, с ящиком, в ужасе отшвырнул его от себя. Ящик упал на камни с глухим стуком. Крышка отскочила.
И оттуда выкатилась она. Граната. Старая, ржавая, но с отчетливо видной чекой и уже отпущенной скобой. Учебник по подрывному делу: «РГД-5. Время замедления: 3.2–4.2 секунды».
Мозг переключился в режим, для которого нет слов. Только расчет.
Местоположение: узкое ущелье, каменные стены. Радиус гарантированного поражения осколками — 15–20 метров. Моя позиция: 5 метров от эпицентра. Пещера с «Барсом»: 8 метров, но прямая видимость, вход — как раструб, осколки срикошетят внутрь.
Состав группы: я, два бойца в пещере (Вадим и Молодцов), Санёк наверху, вне зоны поражения. Угроза: два противника, один нейтрализован, второй — без оружия, не является приоритетом.
Время: 1 секунда с момента падения гранаты.
Протокол минимизации потерь при внезапном обнаружении ВУ в замкнутом пространстве с группой.
Алгоритм: 1) Опознать угрозу. 2) Оценить состав и расположение своих. 3) Определить оптимальное действие по спасению максимального количества личного состава. 4) Исполнить.
— Граната! — Мой голос прозвучал не криком, а сдавленным, но невероятно громким в тишине ущелья рыком. Команда. Не предупреждение. Сигнал к действию.
Я увидел, как в темноте пещеры две фигуры инстинктивно рванулись глубже, к стене. Но этого было мало. Камни направят основную массу осколков прямо на них.
Время: 2 секунды.
Ноги уже работали. Не бег от. Бег к. К гранате. Короткий, взрывной спринт. Одновременно левая рука — жест в сторону пещеры, толкающий, отталкивающий: Ложись! Глубже! Я не знаю, увидели ли они его. Надеюсь, да.
Последняя мысль перед телом была не о маме, не о боге, не о несправедливости. Она была рабочей.
Противник без оружия. Доклад Саньку. Санёк допишет отчёт. Обязан дописать. Форма 6. Пункт 11. «Действия при подрыве…»
Я был уже над серым, невзрачным цилиндром. Бросок телом вниз, грудью на холодный камень. Правая рука инстинктивно ушла под себя, защищая лицо. Левая — прижата к телу. Все как в учебнике, блять. «При невозможности укрытия — накрыть ВУ собой, минимизировав площадь поражения осколками окружающих».
Время: 3.2 секунды.
Мир сузился до запаха сырой земли, ржавого металла и собственного едкого пота. Не было страха. Была лишь дикая, яростная досада. Досада на просчет. На тупую случайность. На этих двух идиотов, которые не должны были здесь быть. Я выполнил протокол. Машинально. Идеально.
Последнее, что я успел почувствовать, — это не боль. Это — резкий, всесокрушающий удар. Не звук. Именно удар. Как будто вселенная гигантским молотом вбила меня в камень. Абсолютная, всепоглощающая тишина внутри черепа. И белый свет, выжигающий сознание.
И та самая, последняя, застрявшая, недодуманная мысль, обрывком:
«…Отчёт… допишет… Санёк…»
Потом — ни черта. Тишина. Уже настоящая.
Глава 2
Боль.
Она была первой и единственной реальностью. Глухая, разлитая по всему телу ломота, и поверх нее — острые, точные вспышки. В ребрах. В виске. В спине.
Инстинкт сработал раньше сознания. Не открывать глаза. Не шевелиться. Оценить через веки: свет. Тусклый, желтоватый. Солнечный? Лампочка? Шум. Гул голосов, смех, лязг металла. Запах. Боги… Запах был самым ужасным. Пот, грязь, старое тряпье, дым от сырых дров и тяжелое, кислое дыхание толпы. Незнакомое. Чужое.
