Дважды мертв - Лемад Ника

Бежать, стало первой мыслью.

Поймают на чужой машине, нагнала вторая.

– Урин! – закричала, распахивая дверь. – Урин! Все в порядке?

Успела умереть несколько раз перед тем, как послышался голос подруги, просивший принести воды.

Подавив желание немедленно взбрыкнуть приказам, Янжин глубоко вздохнула, прислоняясь плечом к откосу. Посмотрела на свои ноги. Посмотрела на ведро, которое так и не выпустила. Глянула на раскисшую землю, в которой утопало щебенчатое покрытие двора.

– Несу! – выкрикнула в ответ и пошла к колодцу. Хоть так, хоть этак, а воду добывать придется.

С полным ведром воды, подойдя к курятнику, запоздало подумала о кружке, потому что вряд ли Урин собралась искупать мужчину, в таком-то холоде. Можно было еще и полотенце захватить. Но раз ничего не сказано было, то и так пойдет.

Янжин проскользнула внутрь, щурясь в темноту, подсвеченную неверным светом керосиновой лампы.

– И как он тут?

Поставила полное ведро на соломенный настил, почти не расплескав ничего. Выпрямилась, обтирая о себя руки. Подкрепившись пирогом, чувствовала себя уже не так скверно, как часом ранее, а потому на гору в углу смотрела уже не так безнадежно. Само собой, присутствие серьезной и рассудительной Урин добавляло уверенности в том, что дела ее не совсем дрянь.

Урин сидела на перевернутом ящике, подпирая рукой щеку. Вполне целая, только озадаченная сильно.

– Он не выходит, – сказала спустя время. И вздохнула, поднимая глаза, совсем темные без света. – Янжин, попробуй выманить его наружу. Поговори с ним. Он меня боится, жмется в стену, едва я приближаюсь. И скулит так жалобно.

С Янжин молодой мужчина тоже не особо разговорчив был, правда, вместо скулежа рычал так, что душа в пятки уходила. Но сейчас вел себя тише некуда. О нем можно было даже забыть, таким незаметным стал.

– Как думаешь, – начала негромко, поглядывая на деревянные рейки, под которыми прятался бывший пленник, – у него есть родственники? Его ищет кто-то?

– Не в Айлу-Дахане точно. – Урин поджала губы и кивнула на солому. – Пожалуйста, попроси его выйти. Он замерзнет здесь без движения.

Янжин споткнулась и остановилась.

– Ты хочешь его в дом отвести? – Голос ее взлетел к потолку, а мужчина шевельнулся. Урин неуловимо наклонилась вперед, заметив первые признаки оживления, и потрясла рукой, прося продолжать. Янжин и не думала замолкать: – Ну нет! Я с ним в одной комнате не останусь!

– Там их две, – отмахнулась Урин, не сводя глаз с очертаний головы, показавшейся на свет. И тихонько выдохнула. Улыбнулась мужчине. Протянула в его сторону руку, раскрыла ладонь, на которой лежало копченое мясо (ничего столь вкусно пахнувшего в рюкзаке Янжин не приметила, но это лакомство, очевидно, предназначалось не ей). – Хочешь? Голоден?

Он шумно потянул носом. И остался на месте.

Но уже не закопался обратно, прогресс. Урин тоже не стала делать резких движений.

– Он перепуган до смерти, – показала одними губами. – И, похоже, ты чем-то его успокаиваешь. Попробуй покормить его.

Янжин нервно рассмеялась, а глаза пленника переметнулись от пищи к ней. И, пока она кусала щеку, колеблясь в разумности уничтожать расстояние между собой и человеком, Урин сунула ей в руку мясо и толкнула вперед. Запнувшись об остатки старого гнезда, Янжин пробежалась и уперлась в насест, за которым не сводил с нее глаз мужчина.

– Как тебя зовут? – выпалила первое, что пришло в голову.

Он быстро моргнул. Опухоль сильно спала с его лица, мог нормально открыть глаза, немного раскосые, темные как ночь. Ресницы длинные, тень от них веером лежала на щеках, а дальше вились неряшливые и спутанные завитки бороды. Распухший комок на месте носа начал приобретать какую-то форму.

Янжин нахмурилась, не ожидая такого скорого преображения.

– Урин, – позвала, повернув голову за спину, но глядя при этом на увязавшегося за ней юношу, – не думаю, что он жевать сможет. Когда я его встретила, у него челюсть болталась как коровье вымя. Как бы не сломана была.

Урин незаметно встала за спиной подруги, а незнакомец задышал рывками, сжимая в кулаках сено. Тогда Янжин обратила внимание на его руки, покрытые черной коркой. Рваной плоти не разбиралось под ней, густо налипла сухая трава, а то, что выше запястий, и вовсе скрывалось под широкими рукавами фуфайки, но помимо всего у него не было ногтей. Ни на руках, ни на пальцах ног, выглядывающих наружу, а вместо них – сплошная почерневшая масса.

Отвела глаза и прижала собственные ногти, убеждаясь, что они на месте. Воображение не уставало подкидывать картины пыток, от которых отмахнуться становилось все сложнее.

– Мне бы взять кровь на анализ, – пробормотала Урин, не замечая бледности подруги. Как это сделать – у Янжин не было ни малейшей идеи; сомнительно, что ненормальный будет сидеть спокойно, пока в него тыкают иглой. – Думаю, что он… Очень похоже… Будто…

И замолчала.

– Что? – не выдержала Янжин. Мужчина вздрогнул от резкого звука, сглотнул.

– Ничего, – качнула головой Урин, присаживаясь на корточки. Убавила тон еще, хотя ласковее уже, казалось, не мог быть даже летний вечерний ветерок. – Поднеси ему ближе мясо. Непохоже, чтобы он не мог двигать ртом. Думаю, он сильно голоден, гляди, как слюну глотает.

Янжин, зажмурившись, заставила себя двинуть рукой. Миллиметр за миллиметром, просовывала ее между перекладинами и каждый миг ждала, что ее отхватят по локоть. Поцарапают. Что ненормальный укусит.

Урин негромко рассмеялась.

Янжин приоткрыла один глаз.

Пленник замер, поймав ее взгляд. Его рука зависла над ее, пальцы дрожали, не решаясь коснуться ладони, на которой лежало угощение. Опустил глаза, отдернулся всем телом.

Против воли Янжин испытала к нему жалость.

Урин не смогла подавить вздох.

– Как тебя зовут?

Он, привлеченный запахом, опять потянулся к еде, как не слыша вопроса. Подцепил кусок мяса огрызками. Янжин сразу спрятала руки за спину. Юноша сунул пищу в рот. И заурчал.

Урин глаз от него не отрывала, смотрела со странным выражением, и Янжин опасалась, что та еще что-нибудь добудет из своего пакета и заставит кормить его.

Что она и сделала.

– Нет, – отказалась Янжин. Мужчина уставился голодными глазами на контейнер с нарезанным пластами мясом, с которого Урин отколупывала крышку. Медленно поставила пластиковый лоток на пол и подвинула от себя, предлагая незнакомцу брать столько, сколько он хочет.

– После того, как он поест, нужно увести его в дом, – сказала тоном непререкаемым, как судебный приговор. Который все же не убедил Янжин, считавшую, что все всегда подлежит обжалованию.

– Без шуток, подруга, – прошипела она, не разжимая губ и стараясь не смотреть, как мужчина давится мясом. – Я не знаю этого бомжа. Когда я просила о помощи, то думала, что ты помогать будешь мне, а не ему! Я его боюсь, понимаешь? А ты хочешь засунуть меня с ним в одну комнату?

– Ты мне веришь?

– Тебе – да. Ему – ни капли!

– Он тебя не тронет. – Урин поднялась на ноги. – Я уверена. Погляди, да он дышать боится в твоем присутствии. – Он действительно прислушивался к каждому звуку и, пусть не в упор следил, но не выпускал Янжин из поля зрения. – Я попробую его осмотреть, но не уверена, что он просто так дастся. Но вот тебе…

– Нет!

– Просто побудешь рядом. Я не прошу его отмывать или что-то такое.

Янжин покачала головой, хмурясь.

– Я не собираюсь его выхаживать. Урин, по нему видно, что у него с головой… – покрутила рукой в воздухе, – … того. Пусть ест и сидит здесь, если ему так хочется.

– А потом? – спросила Урин, глядя на девушку прохладно. – Ты уедешь, а его куда?

Об этом Янжин не думала. Предполагалось, что человек испарится как-то сам собой.

– Ну… он уйдет. Туда, откуда пришел.

И тут же подумала, что вряд ли он рвется вернуться в подземелье, из которого сбежал. Но признать, что зашла в тупик, не могла. Не тянуть же его с собой, в самом деле, к чему ей эта обуза?