Правильный лекарь. Том 11 (СИ) - Измайлов Сергей

Остаток дня я отработал с натяжкой, всё-таки расписание было составлено на работу в паре. Если бы я знал, что останусь один, то немного увеличил бы интервал времени на одного пациента, теперь же я еле успевал.

С Курляндским о шоколадном визите я договорился ещё во время обеда. Главной целью заявил обсуждение новой группы препаратов, которые могут иметь достаточно высокую популярность, а вследствие этого их производство сулит высокую прибыль. По его медово сладкому голосу я даже не понял, какая новость для него более приятна.

Мы с Катей приехали ко дворцу князя в половине пятого, сразу после работы. Сестра была здесь впервые и попросила меня не торопиться, чтобы лучше разглядеть шикарный отреставрированный фасад здания.

— А неплохо живёт этот твой Курляндский, — покачала она головой. — Наверно прибыль с продажи лекарств грузовиками возит.

В этот раз бронированная дверь начала открываться довольно быстро, не прошло и пары минут. На пороге стоял Готхард с безэмоциональным каменным лицом. Когда я поприветствовал его и сделал шаг вперёд, он преградил мне дорогу и протянул руку ладонью вверх, пристально и спокойно глядя мне в глаза. Понятно, что он хочет, вариантов не много. Я достал из портфеля шоколадку и положил ему на ладонь. Курляндский перевёл на неё взгляд и сразу расплылся в блаженной улыбке, узнав ту самую упаковку.

— Вот теперь проходите, — промурлыкал Курляндский, пропуская нас внутрь. — А почему ты раньше никогда не приводил ко мне свою сестру, Саша? Она у тебя оказывается такая красавица!

Я бросил взгляд на Катю, её щёки налились румянцем. То ли от того, что зашли с холода в тепло, то ли от похвалы.

— Не могу ответить, — пожал я плечами. — Так получилось. Я решил показать ей, как вы отремонтировали свой замок, любо дорого смотреть.

— А за это в том числе и тебе спасибо, — сказал Готхард Вильгельмович и повёл нас в обеденный зал самым длинным путём, устраивая по пути экскурсию.

Преимущественно он старался для Кати, меня словно не замечал, а та с широко открытыми глазами и с благодарностью впитывала всё, что он говорил. Да мне порой и самому было интересно, сегодня я побывал в комнатах, которых раньше не видел.

Наконец прогулка по дворцу закончилась и мы вошли в обеденный зал. Теперь он уже не впечатлял настолько сильно, как раньше. На фоне всеобщей разрухи он выделялся, а теперь уже не так.

— Это вы удачно сегодня зашли, — сказал Курляндский, усаживаясь за стол напротив нас. — Я нанял нового кондитера и сегодня он должен продемонстрировать, на что способен. Мне его очень хвалили.

Прислуги у него явно прибавилось. Раньше я никого не видел кроме Лизы, а теперь они ходили туда-сюда вереницей. На стол поставили большой самовар, в котором ещё тлели угольки, а сверху шёл пар. Он у них продолжал кипеть прямо на ходу.

Потом на стол начали выносить разной формы небольшие пирожки с разной начинкой, пирожные, а под конец вынесли небольшой, но очень нарядный торт, облепленный клубникой, вишней и голубикой. Содержимое каждой тарелки выглядело очень изысканно и аппетитно.

— Ну, гости дорогие, угощайтесь! — объявил Курляндский начало практически праздничного ужина, потирая руки и обводя взглядом всё, что принесли.

И только хозяин дома потянулся за первым пирожком, как почти бегом к нему проследовал слуга и что-то прошептал на ушко. Готхард сдвинул брови и сразу стал серьёзным.

— Прошу прощения, — пробормотал он, поднимаясь со стула, — очень важный звонок, я скоро вернусь.

Он бодрым шагом последовал за слугой, дверь за ним закрылась.

— Я что-то не поняла, — тихо сказала Катя. — А сюда ему телефон не могли принести?

— Откуда я знаю, — пожал я плечами. — Странно, что он у него не с собой. Когда я звонил, он всегда сам отвечал, а не слуги. Может у него отдельный аппарат для деловых переговоров или что-то ещё в этом духе.

— Саш, ты мне описал его настолько непонятным человеком, а как по мне, так довольно милый старичок, ничего плохого и не скажешь, — сказала Катя, откусывая пирожок и проверяя начинку. — Кажется с персиковым вареньем попался.

— Не обольщайся, — хмыкнул я и тоже решил пока употребить один пирожок. — Это лишь одна из его ипостасей. Если задержаться дольше, чем на полчаса, то можно увидеть пару резких изменений настроения и поведения. Сейчас вот посмотрим, каким он вернётся после разговора. Мне показалось, что он ему не особо рад.

— Ладно, значит скоро увидим, — спокойно сказала Катя и открыла рот, когда вместо спокойного дядюшки в обеденный зал ворвалась разъярённая фурия.

— Что, уже всё понадкусывали? — не сказал, а буквально выплюнул старик. Волосы взъерошены, а из глаз ещё чуть-чуть и полетят молнии. — Нельзя было вас одних оставлять!

— Дядя Гот, что-то случилось? — рискнул я спросить, не меняя спокойного тона.

— Можно подумать тебя это когда-нибудь интересовало, что у меня случилось! — брызгая слюной выпалил он и сел за стол, критично и брезгливо осматривая блюда, видимо выискивая отпечатки наших зубов. — На меня всем начхать, все только ищут, как кусок урвать поувесистее и набить животы, а потом иди ты к чёрту, дядя Гот!

— Готхард Вильгельмович, ну зачем вы так? — попыталась на него подействовать Катя, в глазах у которой стояли неподдельные слёзы. А ведь я предупреждал, что Курляндский непредсказуемый, не послушала.

— Если тебе, детка, что-то не нравится, то тебя здесь никто не задерживает! — рявкнул он, одарив её злобным взглядом. Это уже конкретный перебор, настолько некорректного поведения я за ним раньше не наблюдал.

— Так, дядя Гот, — уже более твёрдо сказал я. — Если вы сейчас же не прекратите, мы встанем и уйдём!

— Ой-ой! Напугали! — протянул он уже откровенно издевательски. — Да пожалуйста! Скатертью дорога!

В неординарной и необъяснимой ситуации и действовать надо непредсказуемо. Я решил предпринять отчаянную попытку, чтобы переключить его на другую волну. Единственное, что мне пришло в голову — шокотерапия. Я схватил с тарелки кремовое пирожное и запустил ему точнёхонько в физиономию.

Курляндский резко выпрямился и застыл, хлопая глазами. С верхнего века справа свалился комок белого крема и сполз по щеке. Мы с Катей тоже замерли в ожидании ответной реакции. В чём я точно уверен, что драться он не полезет, но и возле него стояла тарелка с подходящими для метания пирожными и я уже ждал, когда начнётся баталия.

Но дядя Гот меня снова удивил. Он медленно скрючился и закрыл лицо руками, втирая в кожу остатки крема. Какое-то время он сидел неподвижно, потом его плечи затряслись, словно он смеётся, но вскоре я понял, что это не так. Я отчётливо услышал всхлипывания. Переключение произошло, но в совершенно неожиданную сторону, всё, как я говорил Кате.

Я не выдержал, встал, обошёл стол и сел рядом с Курляндским, приобняв за плечи. Совсем недавно его хотелось прибить самоваром, а теперь его было жалко до невозможности.

— Дядя Гот, ну вы чего это? — начал я, но рыдания не прекращались. — Ну простите ты меня дурака, я не думал, что вы так отреагируете.

Катя подсела к нему с другой стороны, тоже приобняла и положила голову на плечо.

— Да не переживайте вы так, — сказала она, хотя у самой в глазах стояли слёзы. Но теперь не от обиды, а от жалости. — Всё хорошо будет, мы с Сашей вас не обидим.

— Я же сразу понял, что это ангелочек, — начиная успокаиваться сказал Готхард, поднял голову и посмотрел на Катю полными слёз глазами, потом собрал пальцем крем со лба, где его было больше всего и облизнул. — А пирожные и правда вкусные, вы только попробуйте!

Курляндский собрал на палец крем с виска и предложил мне.

— Спасибо, я пока не хочу, — сказал я, уже не зная, что сделать, чтобы его не обидеть. Может надо было слизнуть? — Что у вас случилось? Кто обидел?

После моего вопроса лицо дяди Гота снова окислилось, наверно зря я спросил.

— Ты представляешь, позвонил заказчик из Москвы, — начал объяснять старик, продолжая всхлипывать, — который брал таблетки от подагры в феврале, заказал потом большую партию. Сегодня должны были договориться о поставке, а он сказал, что мой препарат слишком хорошо помогает, пациенты с подагрой перестали к ним регулярно приходить. От закупки он отказался, теперь всё, что я для него приготовил, зависло мёртвым грузом.